– Ну всё, красоток больше не ждите. Эти будут хороши, не больше. Но есть шанс найти хорошую служанку.

Лекс с досадой посмотрел на мужчину, вознамерившегося извещать его обо всём, и бросил беглый взгляд на девушек, расставленных на помосте. Ничего примечательного. Развернулся, намереваясь уйти, как вдруг ему показалось, что среди тридцати невольниц мелькнуло знакомое лицо. Он остановился, напряжённо вглядываясь в лица. Нет, с такого расстояния лиц особо и не разглядеть. Расталкивая толпу, подошёл поближе.

Она? Не может быть… После всех этих лет!

Глава 2

Лекс всматривался в одну из девушек, пытаясь понять, она ли это. Девушка была стройная, смугловатая, с длинными чёрными волосами, заплетёнными в толстую косу. Она была похожа на ту, что он знал, но всё же чем-то неуловимо отличалась. У той Ани, что он знал, был пронзительный взгляд хищника. Эта же девушка стояла, уставившись пустым взглядом куда-то в толпу. Мутные глаза с равнодушным взглядом походили на глаза слепцов, подёрнутые плёнкой. Торги шли бойко. Рийме нахваливал ту или иную девушку, выставляя их достоинства и умения в выгодном свете. Танцовщицы, музыкантши, прислужницы высоких господ, швеи…

– А что насчёт этой?

Стоящая рядом женщина из высоких господ указала тростью на девушку.

– Превосходный выбор! – восторженно заголосил Рийме. – Молодая, абсолютно здоровая и выносливая, молчаливая и послушная. Она послужит вам не один год…

– Почему она такая вялая?

Мужской голос с другой стороны.

– Как и все девушки, опоена настойкой хемаля.

– Нет, – заколыхался от смеха объёмный живот мужчины, стоящего рядом. – Хемаль и я неразлучны… Я на взгляд могу определить, кто опоен, а кто нет. Все девушки – опоены, эта – нет. Она похожа на слабоумную. С такой и забавляться никакого удовольствия.

В толпе раздался разочарованный вздох. Девушка приглянулась многим, но слабоумных брать никто не хотел. Женщина рядом с Лексом продолжала настойчиво задавать вопросы.

– Мне нет никакого дела, слабоумная она или нет. Меньше будет болтать. Главное, чтобы она могла справиться с моими поручениями.

Рийме заверял женщину в талантах девушки, перечисляя все те дела, с которыми она хорошо справлялась. Лекса же раздирали сомнения. Сердце предательски бежало галопом, не веря в собственную удачу, но разум сомневался. Слишком уж непохожа была она на Ани. Она походила на безвольную куклу. Как же узнать, она ли это?

– Я возьму её за 80 серебряных. Мне кажется, это самая разумная цена за неё, – проговорила женщина.

Лекс заскрежетал зубами. Почему он стоит, как каменное изваяние? Из-под его носа могут увести ту, которую он однажды поклялся отыскать, а он раздумывает, будто на это есть время. Внезапно в голове мелькнула мысль.

– Я хочу увидеть её руки, – громко произнёс он.

Рийме дал знак девушке, та покорно вышла вперёд.

– Умелые руки, привычные к ласкам и к работе, – торговец поднял подол платья, – стройные сильные ноги.

– Меня интересуют её руки, – упрямо возразил Лекс.

Рийме подошёл к девушке, распоров ножом длинные рукава, доходящие до запястья. Смуглые руки девушки до самых плеч были увиты чёрными татуировками.

– Татуировки? Нет. В приличном обществе я не смогу с ней показаться. Я передумала её брать.

Женщина брезгливо покосилась на девушку. В Хендале татуировками клеймили заключённых и проституток. Воры, убийцы, наёмники сами наносили себе на тело знаки, понятные лишь им. В Хендале ценилось чистое тело, татуировки же расценивались, как позорное клеймо. Высокие господа даже рабов предпочитали выбирать из тех, кто был чист телом. Лекс же широко улыбнулся. О да, это была она. Он видел эти татуировки однажды лишь мельком, но они врезались в его память навсегда.

– Я куплю её.

Рийме засиял. Сделка была завершена. Лекс уплатил необходимую сумму, с сожалением отметив, насколько опустел кошель. Но оно того стоило. Возможно, потом он будет жалеть о том, что не приберёг эти деньги для покупки нужного раба, но сейчас… Сейчас ему дали в руки цепь, которая соединяла железные браслеты на руках рабыни. Сейчас он с торжеством смотрел, как на тонкой шее закрепляли металлический ошейник с его именем, выбитым специальным приспособлением. Рабыня. Лекс ещё раз произнёс это слово, ласкавшее слух:

– Рабыня.

Он дёрнул цепь, рабыня послушно пошла вслед за ним. Лекс направился в гостиницу, где он остановился. Расплатился за постой, собрал вещи в мешок и пошёл в конюшню, где стояла его лошадь.

– За мной, – скомандовал он рабыне. Лошадь была накормлена и выглядела отдохнувшей. Пожалуй, можно было запрячь её в телегу и отправляться обратно. В конюшне пахло свежим сеном и соломой, в воздухе плясали пылинки. В нос ударял пряный аромат лошадиного пота. Лекс притворил дверь. Подошёл к рабыне, застывшей на пороге, нетерпеливо потянул её в угол. Поднял подбородок и заглянул в глаза.

– Помнишь меня?

– Нет, – безразлично прошелестел ответ.

– Наверное, Рийме опоил тебя чем-то посильнее хемаля. Но ты ещё вспомнишь меня.

Лекс достал из кармана ключ, повернул в замке на браслетах и отстегнул цепь, отбросив в сторону. Рванул, что есть сил, лиф платья. Оно не выдержало и затрещало. Сорвал остатки платья, с удовольствием разглядывая стройное тело и чувствуя, как рвётся наружу возбуждение, охватившее его ещё на невольничем рынке. Рабыня была странно равнодушна. Она едва шевельнулась, когда Лекс развернул её к стене, заставив прогнуться в спине. И не издала ни звука, когда он единым толчком ворвался в неё.

Лекс двигался, наращивая темп и с удовольствием отмечая, насколько горячо и сухо её лоно. Явно ей это не доставляло удовольствия, но он не слышал ни звука. Развернул её к себе, ударил наотмашь по лицу. Никаких эмоций, инстинктивное сокращение мышц, и только. Разозлившись, ничком повалил её на кучу соломы. Подобрал валяющуюся цепь и ударил. На спине тотчас же появился ярко-красный отпечаток.

Лекс размахнулся и ударил цепью по ягодицам. Рабыня издала слабый крик, больше похожий на стон о мольбе, и попыталась встать. Лекс пнул девушку под рёбра, навалился сверху, раздвинул коленом ноги и вновь ворвался напряжённым членом в узкое лоно. Он обхватил оставшимся свободным место на шее от ошейника и сдавил, что было сил. Из горла рабыни донеслись хрипы. О, какой сладкий звук! Лекс застонал, прикрыв глаза, продолжал сдавливать шею девушки и ускорил темп движений.

В дверном проёме шмыгнула чья-то тень. Лекс отметил это автоматически, сейчас под закрытыми веками проносились другие картины. Он в последний раз вонзил бёдра в девушку и застонал. Перед глазами замелькали чёрные точки. Лекс растянулся на рабыне, мелко подрагивающей под ним, и только сейчас убрал руки с шеи. Рабыня закашлялась

– Развлекайтесь со своей рабыней в другом месте!

В конюшню ворвалась возмущённая хозяйка гостиницы. Лекс поднялся, не стесняясь присутствия посторонних, потянулся и неторопливо натянул штаны. Рабыня села, пытаясь откашляться, судорожно глотая ртом воздух. Лекс кинул к ногам хозяйки гостиницы пару серебряных.

– За доставленные неудобства. И найдите для моей рабыни одежду.

Хозяйка проворно схватила монеты и едва ли не бегом кинулась исполнять приказание. Лекс подошёл к девушке, пнул её, словно провинившуюся псину, заставляя подняться. Получасом позже Лекс, насвистывая, правил лошадью. Пора возвращаться в Румбад. Впереди был день, очень долгий день и ещё более долгая ночь. Надо бы поторопиться. Лекс легко стегнул лошадь, заставляя её бежать быстрее. А позади, в пыли из-под колёс, пыталась поспеть за лошадью прикованная цепью к телеге рабыня.

Глава 3

К дому они добрались лишь ко второй половине следующего дня. Лекс хотел гнать рабыню всю дорогу вслед за телегой, но оказалось, что и у этой выносливой девушки был предел. Когда рабыня в очередной раз споткнулась и упала, её протащило по земле пару десятков локтей, прежде чем Лекс остановил лошадь. Рабыня лежала, не шевелясь, покрытая дорожной пылью. Кожу на руках и ногах содрало, в некоторых местах в неё впились мелкие камешки.

Лекс с неудовольствием отметил, что так она долго не протянет, а впереди был каменистый участок дороги. Он поднял бесчувственное тело и бросил в телегу. Можно было ехать дальше. На ночь остановились в поле. Рабыня лежала в той же самой позе, что бросил её Лекс. А вдруг мертва? Но нет, дыхание было размеренным. Она спала. Лекс стянул верёвкой руки ей за спиной, оставшимся концом верёвки обмотал лодыжки, примотав их к связанным рукам.

Рабыня проснулась, попыталась пошевелиться, но ей это не удалось. Поза, в которой ей предстояло провести всю ночь, была очень неудобной. После нескольких десятков минут, проведённых в таком положении, начинала ныть спина, у некоторых руки и ноги сводило судорогой. О побеге не могло быть и речи. Лекс ухмыльнулся и лёг спать.

Поутру он развязал её лишь для того, чтобы она справила нужду. Он не развязывал бы её вовсе, но боялся, что в таком случае она может обделаться под себя, замарав ещё и телегу. Рабыня разминала затёкшие руки и ноги, походка была неуверенной, но с ног она не валилась. Стойкая. Что ж, тем лучше. Не для неё – для него. Оставшуюся часть дороги он вёз её в телеге. Он и без того задержался в дороге больше, чем рассчитывал.

---