Читать онлайн «Восемь. Знак бесконечности»

Глава 1

Запись № 7

– Именно это тебя беспокоит? Эти странные сны?

– Нет. Меня беспокоят не сны, а реальность.

– У тебя были проблемы с наркотиками?

– Я курила только травку один раз. Разве вы считаете это проблемой, доктор?

– Нет, я не считаю это проблемой. Мы сейчас говорим о том, что именно считаешь проблемой ты.

Резкий звук и потом тишина… голос слышен издалека.

– Проблема в том, что он приходит ко мне не только во сне. Проблема в том, что я вижу его наяву. Он играет со мной… Вы понимаете? Он со мной играет в кошки-мышки. Я больше так не могу.

– Успокойся. Сядь. Вот – выпей воды. Значит, ты считаешь, что некий мужчина, приходит к тебе по ночам и издевается над тобой?

– Я так не считаю… это вы считаете меня сумасшедшей. Вы и моя сестра хотите запереть меня в психушку, вы…

– Анита, никто не желает тебе зла. Никто не хочет тебя куда-то запереть, мы хотим тебе помочь. У тебя проблемы с полицией. Четыре ареста за проникновение на чужую территорию. Твоя сестра беспокоится о тебе, но сначала мы должны понять, что происходит на самом деле. Зачем ты пришла к дому господина Данте? Зачем изрисовала ограду пиктограммами?

– Потому что он сводит меня с ума… приходит, а потом исчезает. Манит и отталкивает. Бьет и ласкает. Режет и кромсает меня… вам не понять. Вы мне не верите. Смотрите. Вот что он со мной делает.

Шум… всхлипывания, помехи.

– Твоя сестра говорила, об этих порезах. Чем они нанесены?

– Лезвием стилета. Итальянского. Данте всегда носит его с собой. Когда мы занимаемся сексом, он режет мою кожу и слизывает кровь…его глаза, они становятся черными, его ноздри трепещут и…

– Анна, а ожоги? Как появляются ожоги?

– Горячий воск…

– Все происходит по обоюдному согласию?

– Да, но…он крадет мою душу. Вы не понимаете, что он убивает меня? Вы так ничего и не поняли? Этот мужчина – дьявол. Он играет с вами в свои игры, пока вы не умрете. Пока жизнь не начнет казаться вам мучительней смерти, пока вы не почувствуете себя грязью.

– Анна, мы во всем разберемся, я тебе обещаю. Наша следующая встреча состоится в пятницу утром.

Пока что попробуй спать в другой комнате, гулять несколько часов перед сном, и…ты умеешь рисовать, верно? Нарисуй мне до пятницы что–нибудь. Нарисуй мне свою мечту, хорошо?

– Вы поможете мне? Вы сможете мне помочь? Я хочу забыть о нем… пожалуйста, помогите мне. Я задыхаюсь. Мне страшно…

– Конечно, я тебе помогу. Обязательно. И ты должна снова вернуться к учебе. Твои друзья скучают по тебе. Подожди меня, я сейчас вернусь, хорошо?

Шаги, звук открывающейся и закрывающейся двери. Шум. Помехи. Тихий шепот. Снова помехи.

– Я принесла тебе и себе «пепси». Хочешь трубочку или одноразовый стакан?

– Я не пью «пепси», я пью только воду. Как вы можете мне помочь, если ничего обо мне не знаете?

– Я узнаю тебя. Ты все мне расскажешь, если захочешь, и мы поможем тебе вместе, хорошо?

– Хорошо. Я вам верю. У вас очень красивые и светлые глаза. Когда я смотрю в них – я вам верю.

«Анна Серова. Девятнадцать лет. Наносит себе увечья лезвием бритвы, прижигает кожу сигаретами, страдает депрессией и галлюцинациями. Склонна к мазохизму. Увлекается тяжелой музыкой, замкнутая, недружелюбная…»

Я выключила и отложила диктофон, закрыла глаза, постукивая шариковой ручкой по столу. Потом перевела взгляд на монитор ноутбука, прокрутила страницы файла вниз и быстро напечатала:

«Закрыто. Смерть пациента. Суицид»

Зацепила файл «Анна Серова» курсором и перетащила в отдельную папку без названия.

Я должна была понять, почувствовать, а я не поняла. Мой проигрыш, и цена слишком высокая.

Еще несколько секунд смотрела на картинку рабочего стола – зимний пейзаж. Потом открыла поисковик и медленно вбила имя: «Данте Лукас Марини». Моментально появились результаты поиска.

Я прокрутила их вниз, вверх. Потом нажала ссылку на "Википедию" и внимательно посмотрела на фотографию мужчины. Красивый. Брутальный, я бы сказала. Старший сын итальянского судовладельца и дочери русской актрисы-иммигрантки. Пятеро братьев Марини, наследники игорного бизнеса, нескольких сетей итальянских ресторанов и недвижимости в России. Все имеют двойное гражданство. Меня интересовал сам Данте. Тридцать пять лет. Тот возраст, когда женщины тратят деньги на пластические операции, а мужчины только начинают чувствовать вкус жизни, собственной власти и опыта. Что могло связывать девочку из среднестатистической семьи русских эмигрантов, живущую в нашем захолустном квартале и этого богатого прожигателя жизни? Где они могли пересекаться? Абсурд.

Зазвонил сотовый, и я ответила, даже не взглянув на экран дисплея.

– Мне нужно поговорить с вами, я просто обязана с вами поговорить.

Болезненно поморщилась, нащупала пачку сигарет и закурила.

– Конечно, Юлия, мы обязательно поговорим. Я назначу вам встречу.

– Мне нужно сегодня, сегодня…

Я выдохнула и отшвырнула зажигалку подальше. Да, большинство моих пациентов русскоговорящие. Они идут ко мне, потому что я работаю с ними на их родном языке.

– Вам сегодня нужно отдохнуть, прийти в себя. Мы поговорим в другой день.

– В полиции сказали, что она… она была под действием наркотика, когда порезала вены. Я не верю. Она не могла. Вы же говорили с ней. Вы заверили меня, что это возрастное, что это пройдет и что при правильном курсе лечения… Аня не принимала наркотики. Никогда и она… она так любила жить. Когда вернулась от вас, она хотела снова начать рисовать…Я…

– Юлия, я знаю, что вам сейчас очень тяжело. Я все понимаю. Я искренне вам соболезную.

– Мне кажется, в полиции что-то скрывают. Мы говорили с Аней вечером, я уехала и … она пропала. Они искали ее четыре дня. Четыре. Зачем было уходить, она могла это сделать дома, я не понимаю… ничего не понимаю.

Я судорожно сглотнула, на душе возникло неприятное чувство, словно меня в чем-то обвиняют.

– Я встречусь с вами завтра, хорошо? Завтра после обеда и мы все обсудим. Обязательно. Договорились? Мой секретарь свяжется с вами и назначит время.

Закрыла сотовый и выдохнула, сжала виски пальцами. Мне срочно нужен отдых, хотя бы на неделю.

***

«Я ненавидела это место, я ненавидела свою жизнь, которая напоминала мне тягучую и вязкую рутину.

Но больше всего я ненавидела то, что я не такая, как все, но я им этого никогда не покажу, лучше перегрызу себе вены зубами. Кому-то моя депрессия покажется бешенством с жиру, но тогда это было катастрофой. В пятнадцать лет, когда жизнь и так кажется полной дрянью, тебя вырывают из привычной среды и швыряют в чужой мир, где ты учишься плавать и тыкаешься, как слепой котенок, из стороны в сторону. По началу, когда родители сказали мне, что мы переезжаем, я обрадовалась. Я даже гордилась, что вырвусь из этой рутины, буду слать своим друзьям фотки через интернет и ходить по лазурному пляжу полному смуглых парней. Я сама себе завидовала, особенно глядя, как гордится отец своим новым назначением, а мать и сестры лихорадочно собирают сумки, раздаривают свои вещи и предвкушают переезд.

Эйфория длилась ровно несколько дней – пока я не поняла, что они меня ненавидят. Ненавидят во мне всё. Боже, какой дурой я была. Моя жизнь была просто раем до встречи с ним. Хотя, я уже не знаю, где рай, а где ад. Вы когда-нибудь видели зверя в человеческом обличии? Нет, без мистической дряни, которую смотрят мои друзья. Настоящего зверя, в котором нет ничего человеческого, кроме внешности. Я видела, чувствовала, познала в полной мере. Это – не человек. Он пожирает вашу волю, связывает ментально, ставит на колени всех, кто приближается к нему. Покрывает вас грязью, раздирает до крови ваше сердце. Это Дьявол. Вам не поможет ни одна молитва…и самое страшное, я безумно люблю его»

Захлопнула дневник Аниты и посмотрела в окно. Я её понимала. Это мерзкое чувство, когда ты отличаешься от всех: цветом волос, глаз, кожи, менталитетом, дурацким русским именем. Да всем. Белая ворона в полном смысле этого слова. Я тоже это проходила, не так остро, конечно, но проходила, а потом привыкла. Я выкрашивала свои светлые волосы в черный цвет, так, как темные девочки со смуглой кожей были в моде, я загорала до волдырей и мечтала носить коричневые линзы. Я не хотела быть русской, но всё равно всегда ею была и от этого никуда не деться. Меня называли «матрешкой» за светлую кожу, румянец и округлость. В колледже я была пышкой, и я себя ненавидела…

«– Ты ведешь дневник?

– Иногда записываю свои мысли.

– Тебе это помогает?

Она засмеялась, и я увидела, как Ани поправила прядь светлых волос за ухо. Ее светло-карие глаза улыбка не тронула.

– Меня это отвлекает, а помочь мне никто не сможет, даже вы, Кэтрин

Она никогда не называла меня Катей и редко говорила со мной по-русски. Хотя это помогло бы раскрыться больше. Просто она, как и многие дети-иммигранты, пыталась слиться с массой, не отличаться от них, отрицая свою этническую принадлежность.

---