Заклятые супруги. Леди Смерть

Марина Эльденберт

Читателям с Lit-Era, которые были с нами от пролога и до последней точки

Пролог

– Я тебя уничтожу, – прошипел Эрик. Он стоял в центре залы, на возвышении, сцепив руки за спиной. – Уничтожу все, что тебе дорого.

Анри мазнул по нему равнодушным взглядом и отвернулся.

Все, что было ему дорого, он уже уничтожил. Собственными руками.

– Не усугубляй, – негромко сказала Вероник.

Она застыла за спиной Эрика, конвоир при сводном брате. С темными как ночь волосами, собранными на затылке, с ядовитой зеленью глаз. В черничном, наглухо застегнутом платье без кринолина. На мгновение перед глазами Анри возникло совсем другое лицо – в обрамлении длинных волос, которые так приятно пропускать между пальцами, яростный взгляд, упрямо сжатые губы, тонкая линия подбородка. Впрочем, только на мгновение.

– Кто они такие, чтобы меня судить?!

Ответа, его разумеется, не удостоили.

Мальчишка выглядел неважно: бледный, с перекошенным от злобы лицом. Каштановые волосы растрепаны, глаза лихорадочно сверкают. В последние месяцы жизнь не баловала – домашний арест в родовом замке, никакой магии и ожидание приговора. Он не представлял, что Симон вынесет это дело на рассмотрение Совета, и уж тем более не думал, что дойдет до такого. Впрочем, жалости Эльгер-младший не заслуживал. Даже несмотря на то, что стал подсудимым собственного отца.

– Ты меня слышишь, солнечный мальчик? Слы-ши…шь?

Внимания он тоже не заслуживал. В отличие от людей, которые собрались решить его судьбу. Они переговаривались – негромко, но их внимание было посвящено не только провинившемуся мальчишке. Гораздо больше их интересовал другой. Тот, чья сила способна низвергнуть любого из них – сильнейших магов современности. Хэандаме. Золотая мгла, сила поглощения. Совершенная, беспощадная и неумолимая антимагия, и никто из них не способен ничего ей противопоставить.

Анри Феро, граф де Ларне.

С куда большей радостью они бы избавились от него.

Но он был нужен Симону, а потому неприкосновенен.

Огни магических светильников, паривших под высокими потолками залы, создавали иллюзию дневного света: ни за что не скажешь, что находишься в подземелье. Кроваво-красное ковровое покрытие на полу, каменные стены и длинный стол, за которым расположились собравшиеся. За их спинами растянулся гобелен с картой мира, заключенной в полукруг с расходящимися от него лучами. Пустовало только кресло посередине – место Симона, и крайнее справа – лорд-канцлера Энгерии, поплатившегося за свою самонадеянность жизнью.

Зал Правосудия.

Так называли его те, кто жил по своим законам.

– Приветствую всех.

Громкий, властный голос, как хруст расколовшейся льдины. Темные волосы немногим длиннее плеч, идеально прямые. Выправка, которой может позавидовать любой офицер. Стоило герцогу ступить на порог, в зале воцарилась тишина. Он прошел и остановился рядом с Анри, положил руку ему на плечо.

– Прежде чем мы начнем, хочу лично представить вам человека, превосходно зарекомендовавшего себя в Энгерии.

Все взгляды устремились на них, а Симон тем временем продолжал:

– После постигшей Итана Аддингтона неудачи, мы лишились глаз и ушей при дворе ее величества Брианны. В Лигенбурге граф провел отличную работу, все мы уже имели возможность ознакомиться с ее результатами и оценить представленные на рассмотрение кандидатуры. В самое ближайшее время соберемся по этому поводу, пока же приветствуйте одного из нас. Наши ряды пополнились достойным человеком. Добро пожаловать, граф. Да пребудет с нами Рассвет!

Он вскинул руку, эхо голосов прокатилось по залу и затихло, когда Анри и Симон заняли места за столом.

– У вас было время оценить последствия действий маркиза.

Зашуршали папки, и Эрик ухмыльнулся, скрывая страх и бессильную ярость. Он сунул сжатые кулаки подмышки, вены на шее вздулись.

– В первую очередь, это раскрытие истинной силы перед женщиной, не имеющей к нам никакого отношения.

– Никакого?! – крикнул Эрик. – Ты хотел видеть девчонку среди нас! То, что она увидела и узнала, она бы узнала от тебя, это было делом времени…

Мальчишка осекся и дернулся. От взгляда, которым герцог наградил сына, в зале ощутимо похолодало.

Анри поймал интерес сидящей рядом Евгении: слишком цепкий и изучающий для выразительных небесно-голубых глаз. Хрупкое создание, кузина его величества, женщина, способная смести с лица земли целый город. Она что-то написала на листочке, незаметно для остальных подвинула записку к нему.

– Своеволие, в результате которого могла погибнуть женщина с уникальной силой и бесценной кровью, действующий некромаг высшего уровня. Нарушение прямого приказа, нападение на графа де Ларне и его подчиненных, действующих в наших интересах.

Анри опустил взгляд: изящный каллиграфический почерк, буквы одна к одной.

«Опасное чувство к опасной женщине? Эрик говорит, ты от нее без ума».

Он накрыл записку ладонью, сожалея, что не способен развеять прахом, как это сделала бы она. Едва уловимо улыбнулся, покачал головой и подвинул бумажку обратно. Евгения хмыкнула, но Анри уже отвернулся, чтобы окунуться в чужую ненависть. Эльгер-младший смотрел на него так, словно пытался вытащить душу, намотать на руку и сунуть в костер. Вот только вытаскивать там нечего. Никогда не было, а теперь и подавно.

– Решаем большинство голосов. Мое решение: виновен. Альмир?

Лицо, закованное в рамки белоснежной чалмы, осталось бесстрастным. Намийский шейх поднял руку, и подчиняясь потокам его силы в песочных часах закрутились небольшие вихри.

– Невиновен.

– Рэм?

Загорец огладил густую бороду, захлопнул папку и спокойно взглянул на Эрика:

– Виновен.

Еще один из присутствующих высказался за и трое против.

– Анри.

– Виновен.

Почему-то это слово далось тяжелее, чем он себе представлял. Но думать еще и о том, почему, не было ни сил, ни желания.

– Графиня? Ваш голос решающий.

Евгения улыбнулась. Намотала на палец длинный белокурый локон, наклонила изящную головку. Она терпеть не могла зарвавшегося мальчишку, и он это знал. А еще он знал, что сейчас целиком и полностью в ее власти. Поэтому она позволила себе помедлить. Поэтому и еще потому, что графине не нравился Анри: из Энгерии он вернулся не к ней, а в Вэлею. Чужим.

Все из-за той девчонки.

Евгения сжала руку так, что ногти впились в ладонь, и произнесла, смакуя каждую букву:

– Виновен.

– Су-у-ка! – выдохнул Эрик и рывком бросился с постамента.

Вероник едва уловимым глазу движением выбросила вперед руку – и он словно налетел на невидимую стену. Лезвие шаанха, иньфайского удлиненного кинжала, застыло в сантиметре от горла сводного брата. Эрик сглотнул и отступил на несколько шагов, вскинул руки. Бежать некуда – в замке его держала клетка Каори, вырваться из которой не под силу даже самому могущественному магу. А значит, сейчас его отведут в лаборатории – по доброй воле или силой, обездвижат и введут кровь ненавистного Анри де Ларне. Кровь хэандаме – токсин, выжигающий магию подчистую. Он превратится в пустышку, в никчемное отребье. Отец никогда его не ценил, а после такого вообще перестанет замечать.

– Большинством голосов виновен, – коротко заключил Симон, – приговор надлежит привести в исполнение немедленно.

– Вы пожалеете, – хрипло процедил он, складывая вспотевшие ладони вместе, чтобы унять дрожь. Анри на него не смотрел, но Эрик глядел за двоих – пристально, чтобы впитать каждую искру ненавистного золота – в глазах, на волосах, с загорелой кожи. Впитать, запомнить и раздуть из них такое пламя, которое поглотит их всех. Всех, осмелившихся решать его участь, как судьбу безродного плебея. Но в первую очередь отца, который это допустил, и того, кто станет орудием.

– Из меня вытравят магию, но не мозги, – голос почти не дрожал, и губы растянулись в улыбке. – Слышишь, солнечный мальчик? А я слышал, что браслет все еще при тебе.

– Достаточно, – Симон поднялся и кивнул. – Вероник, проводи маркиза. Господа, прошу.

Зашумели отодвигаемые стулья: правила требовали, чтобы во время приведения приговора в исполнение присутствовали все. Эрик дернул плечом, когда Вероник направила его к двери, наградил сестру презрительной гримасой. Анри задержался, пропуская всех. Лишь оставшись в одиночестве, закатал рукав, глядя на текучий узор обручального браслета. Золото струилось внутри магических контуров подобно крови по венам.

Почему она до сих пор не поставила подпись?

1

– Кошмар! Кошмар!

Чтобы не перебудить полвагона, голос пришлось понизить до шепота. Ума не приложу, когда открылась дверь, и как пушистое чудовище умудрилось сбежать. Из коридора поезда тянуло прохладой, я поежилась и плотнее запахнула халат. Камеристка сладко спала, положив голову на обитую алым бархатом подушечку, которую нам выдал проводник. В отличие от моего, сон Мэри был крепок и нерушим, она вообще на удивление спокойно восприняла новость, что мы наконец-то переезжаем в Вэлею. Спокойно, если не сказать радостно. Должен же был хоть кто-то этому порадоваться.

– Кис-кис, – позвала я. – Лучше иди сюда… По-хорошему.

---