– Нет, спасибо, я сначала по школе пройдусь. В буфет потом.

– Смотри, как знаешь. Только учти, торжественная часть начнется через десять минут, – предупредил Кочетов и, швырнув недокуренную сигарету в урну, вошел в здание школы.

Вера, выждав минуту, тоже двинулась к распахнутой двери.

Едва переступив порог, она натолкнулась на здоровенного парня в роскошном костюме. Костюм выглядел дорогим и совершенно новым. По всей видимости, он был приобретен специально «на выход».

– Верка, ты? – пробасил здоровяк, отстраняясь.

– Я, – подтвердила Вера и принялась разглядывать мужчину, пытаясь понять, кто это. На сей раз узнавание произошло быстро. – Олежка Яшин?

– Точняк! – гоготнул тот. – Надо же, узнала, а я думал, ни за что не догадаешься. Я ведь сильно изменился с того времени, как мы последний раз виделись…

Он шмыгнул носом и тут же вытер его рукавом. Жест Вера хорошо помнила. Олег с детства имел привычку вытирать вечно льющиеся из носа сопли манжетами школьного пиджака. За что его и прозвали Соплей.

Олег действительно очень изменился. В школе он был хлюпиком, которого били все кому не лень. Когда же Вера после института вернулась в родной город, Яшин служил в армии, и она его не видела. Шура рассказывала ей о том, что в старших классах Олег начал качаться и к окончанию школы набрал достаточную массу для того, чтоб не только не падать после ударов обидчиков, но и давать им отпор. И вот теперь перед ней стоял богатырь! Только все с тем же детским, немного глуповатым лицом, по которому Вера его и узнала. Да еще, пожалуй, по хохолку на макушке. Он вечно топорщился, делая Олега похожим на попугайчика. Помнится, одно время из-за него его обзывали Какаду, и Яшин просто-таки мечтал, чтоб это прозвище приклеилось к нему навсегда. Да только Сопля оказалось более живучим.

– Как дела, Верка? – поинтересовался Олег. – Слышал, ты нынче крутая бизнес-леди…

– Да не то чтобы крутая, – улыбнулась Вера, – но жаловаться грех – у меня все в порядке.

– У меня тоже ништяк. Я в десантуре служил, а после армии сразу в ОМОН записался. В Чечню три раза ездил, на квартиру заработал, на машину. Тачку, правда, разбил – бухал я тогда сильно, но теперь в завязке. Из ОМОНа ушел. Сейчас личным охранником мэра работаю, – частил Олег. – Кстати, знаешь, кто у нас теперь мэр?

Вера покачала головой.

– Виктор Сергеевич Радугин. Батя Стаса.

– Нисколько этому не удивляюсь. Он всегда рвался в высшие эшелоны местной власти.

– В отличие от сына, – хмыкнул Олег. – Отец сколько раз ему должности предлагал, но тот ни в какую.

– Чем Стас сейчас занимается?

– У него сеть компьютерных магазинов.

– Женат?

– Не-а, холостяк. Как и я. А ты замужем?

– Тоже… холостяк. – Вера усмехнулась.

Тут Олег отвлекся на какого-то горбатенького мужичка, что семенил в направлении туалета. Тот был одет в засаленную робу, а в руках держал вантуз.

– Федь, привет! – окликнул его Яшин.

Мужичок обернулся и кивнул. Сначала Олегу, потом Вере. Лицо его было хоть и морщинистое, но довольно молодое, тогда как со спины Федя казался самым настоящим стариком.

– Как дела у тебя?

– Потихоньку, – прошамкал тот в ответ. Зубов у него не было. Совсем. – Ну, пошел я… Работа!

Мужичок поковылял дальше.

– Сантехник местный? – уточнила зачем-то Вера.

– Сантехник, – выдохнул Олег, проводив Федора (который не был горбатым, просто сильно сутулился) взглядом. – А ты чего с ним не поздоровалась?

– Я же его не знаю.

– Здра-асте, не знает она… Ты ведь с ним за одной партой сколько лет сидела.

– Я до третьего класса сидела с Радугиным, а потом с Пронькиным.

– Так это он и есть.

– Стас?

– Да какой Стас? Федя. Федя Пронькин.

– Не может быть…

Вера хорошо помнила Федю Пронькина. Это был очень приятный мальчик с большими карими глазами и выгорающими добела мягкими волосами, отчего летом и осенью он был светленьким, а зимой и весной темненьким. Но в любое время года умненьким. Федя учился только на «отлично» и «хорошо», имел выдающиеся математические способности и талант к языкам. А еще он был настоящим джентльменом: на каждое Восьмое марта дарил Вере, как соседке по парте, искусственный тюльпан и маленький флакончик духов «Ландыш серебристый». За все эти достоинства (особенно за умение менять масть) девочки любили Федю. Не так, конечно, как Стаса Радугина, но все же парочка поклонниц у него всегда была. И Вера не сомневалась, что если кто и устроился в жизни нормально, так это Федя, мальчик всесторонне одаренный…

– Не может быть, – еще раз повторила Вера, вспомнив морщинистое лицо повзрослевшего Пронькина, его беззубый рот, высохшее тело и старческую походку.

– В наше время все может быть, – философски изрек Олег. – Спился Федька. Да еще и срок отмотал. Недавно освободился. Почки ему в тюряге отбили и селезенку… С ногами вон тоже что-то неладное. Короче, инвалид сейчас. Третья группа. Ладно еще сантехником взяли, а то бы сдох где-нибудь под забором…

Вере стало грустно. Очень! И желание увидеться с бывшими одноклассниками, которое и так-то было слабым, исчезло без следа. Но тут из актового зала донесся голос бессменного директора школы Ромашина, и Вера, встряхнувшись, сказала Олегу:

– Кажется, начинается… Пойдем?

– Да на фиг нам торжественная часть? Айда в буфет, наши все там!

И, не слушая Вериных отговорок, Яшин сграбастал ее, обхватив плечи, и потащил в сторону буфета. У его дверей было многолюдно. Народ стоял кучками и весело общался. Среди массы незнакомых лиц Вера рассмотрела два знакомых: Петра Кочетова и… Она не сразу поняла, что за женщина рядом с ним, но что одна из ее одноклассниц, точно. Вера хорошо помнила эту улыбку, прищур, привычку взбивать кудри кончиками пальцев. Только, кажется, и губы, и глаза, и волосы тогда были другими…

Коллаген-линзы-краска, осенило Веру. И она наконец узнала в знакомой незнакомке свою одноклассницу Катюшу Старкову – первую школьную красавицу.

– О, какие люди! – прочирикала та, завидев Веру. – Сама Чайка к нам прилетела! Навестила родное гнездо!

– Привет, – поздоровалась Вера. От нее не укрылось, с каким ревнивым вниманием Катя рассматривает ее, поэтому сразу сказала: – Отлично выглядишь!

И нисколько не погрешила против истины. Старкова действительно выглядела изумительно, стройная, высокая, ухоженная. Наверняка она до сих пор считается первой красавицей – только уже не школы, а того учреждения или фирмы, где работает. «Если она, конечно, работает, – поправила себя Вера. – Возможно, удачно вышла замуж… Или заимела богатого любовника – вещички-то на ней все дорогие, да и поддержание себя в столь прекрасной форме денег требует… А вот волосы Катя зря осветлила. Брюнеткой она мне больше нравилась…»

– Ты тоже выглядишь хорошо, – вернула комплимент Старкова. – Вся такая столичная… Ты ведь в Москве живешь?

– В Подмосковье.

– На Рублевке? – завистливо сверкнула глазами Катя.

Вера успокоила ее отрицательным ответом. Старкова тут же принялась взахлеб рассказывать о своем визите на Рублевку, но Олег не дал ей закончить:

– Девчонки, хорош трещать, – пробасил он. – Пошли в буфет, а то все столики займут.

– Да там наверняка еще полно свободных, – возразила Вера.

– Это потому, что большинство народа в актовом зале. Слышишь, там торжественная часть началась. А скоро все сюда припрутся…

– Положим, не все, – хмыкнула Катя. – Я, к примеру, в VIР-кабинет приглашена…

– Куда? – удивилась Вера.

– В учительскую, – со смешком ответил Петр. – В VIР-кабинет она переименована на один день. Директор Ромашин туда всех более-менее важных персон, к коим и я отношусь, пригласил после официальной части. Точно говорю, деньги на нужды школы клянчить будет.

– И всего-то? – надула губки Старкова. – А я думала, там намечается что-то интересное. В пригласительном написано: развлекательная программа и фуршет.

– Ага, споет детский хор и предложат бутерброды с икрой минтая…

Катя скривилась и, схватив Веру под руку, выпалила:

– Тогда давайте поторопимся, а то и впрямь столики займут!

И они вчетвером направились к дверям в буфет.

Катя шла торопливо, дробно цокая высоченными шпильками по каменному полу, Олежка двигался по-спортивному пружинисто, Петр выступал вальяжно, чтоб не уронить солидности, но энергично, а Вера едва ноги передвигала. Ей вдруг стало страшно! Страшно встретиться взглядом со Стасом Радугиным… Да и с Шурой… Страшно заговорить с ними и делать вид, что они для нее – просто бывшие одноклассники. Первый был виноват перед Верой. Перед второй – виновата сама Вера. На расстоянии мириться с чувством горечи и вины было куда легче, а теперь ей предстояло проверить свою стойкость вблизи…

«Дура, зачем я приехала? – мысленно возопила Вера. – Сейчас опять разбережу душу, и прости-прощай с таким трудом обретенное спокойствие… – Паника достигла апогея: – Бежать, немедленно бежать!»

Вера выдернула свой локоть из цепких пальцев Кати и приготовилась развернуться, чтобы покинуть буфет, но было поздно – сидящие за столиком в углу Стас и Шура ее заметили.

---