Лежик вздрогнул и отпрянул от официанта. Гадливо сплюнув в сторону, он проворчал:

– Ненавижу тебя за это!

– За что? – невинно уточнила я и ехидно добавила: – За то, что поцеловал мужика или за то, что тебе это понравилось?

Лежик молча встряхнул официанта, на лице которого расплылась дебильная улыбка влюблённого, и резко приказал:

– Неси книгу регистрации!

Едва дождавшись, когда официант плюхнет на стол здоровенный фолиант в кожаном переплёте, я вцепилась в книгу, нетерпеливо перелистывая шуршащие листы, но страницы с нужной датой моих «помолвок» не было…

– А где? – Я растерянно опустилась на стул и провела пальцем между страницами, ощущая, как остатки вырванного листа немного царапают кожу.

– А! – Официант нежно улыбнулся Лежику: – Главный комитетчик приказал приложить к отчёту эту страницу… уж не знаю, зачем. Я не посмел перечить.

Я обхватила голову и в отчаянии простонала:

– Ну я и попала… Джерт запрёт меня в подземелье на веки вечные!

Официант отрицательно покачал головой:

– Нет, это не исполняющий обязанности, а сам главный комитетчик так приказал.

Я невольно подскочила и заорала:

– Генрих?!

Лежик досадливо сунул руки в карманы и отвернулся:

– Ёкарный бабай, Мара! Получается, я зазря мужика тискал?!

Я умоляюще сложила ладони и жалобно заскулила:

– Прости, Лежик! Я же не со зла… Я понятия не имела, что Генрих забрал лист! Ну, пожалуйста! Буду должна…

Лежик обернулся и гордо покачал головой:

– Полгода прощение вымаливать будешь! – Тут у него зазвонил сотовый, инкуб нервно пошарил по карманам, и трубка запрыгала в его пальцах: – Да! Уже? Двойня?! Я счастлив, любимая!.. Лечу! – Он сунул телефон в карман и требовательно протянул ко мне руку ладонью вверх: – Всё, уговорила, прощаю! Денег дай… Двадцатку!

– Чёрт, – выругалась я, нехотя выуживая кошелёк. – На десять! Больше нет…

– У меня же двойня! – возмущённо вскричал Лежик и добавил с нажимом: – А ещё я, по твоей просьбе, засунул язык мужику в рот!

– Да держи всё, что есть! – рявкнула я, пихая ему в руки кошелёк. – А я пойду, почку продам!

– Спасибо, сестричка! – радостно воскликнул Лежка и торопливо покинул кафе.

Официант, глядя вслед инкубу, ошалело хлопал ресницами:

– А как же я?..

– Ах да! – Я подошла к парню, положила ладонь ему на веки и потянула воспоминания последнего часа. – Сейчас мы тебя, родимый, от нечаянной голубизны вылечим…

***

Я стремительно шла по улице, пальцы то и дело сжимались в кулаки. Может, шарахнуть Генриха из-за угла, пока тот меня не видит и не успел поставить защиту? Долбануть свеженькими воспоминаниями соблазнённого официанта, и пусть узнает, каково это – когда инкуб тебя домогается! Мне даже касаться охотника не надо, чтобы использовать силу даймонии… Губы скривились в жёсткой усмешке: да и прятаться не надо! Никакая защита не спасёт инститора. Как приятно думать, что в мире мало кто может тебе противостоять! По запястьям заструились серые вихри, и услышала собственный рык. В груди кольнуло, я вздрогнула и остановилась.

Словно только что проснулась и растерянно посмотрела на спешащих на работу людей, на оранжевые блики от утреннего солнышка, искрящиеся на серых стенах офисных зданий. До меня донёсся мерный шум со стороны оживлённой трассы и скрипящие вороньи переругивания из-за высокого забора. Мир, в котором, казалось, никто не задумывается ни о ведьмах, ни о лицензиях на применение волшебства. И в этом хрупком мире есть такой монстр, как я…

Помотала головой так отчаянно, что зашумело в ушах. Нет! Я смогу сдержать эту силу. Не позволю даймонии уничтожить мир! Усыплю эту тварь внутри себя, пусть даже оставаясь посредственной ведьмочкой с простенькой лицензией. Злость на Генриха улетучилась, и я с улыбкой направилась к нашему офису. Какая разница, как это случилось? Теперь я свободна! Помолвка тяготила, держала в напряжении, словно незримый меч, повисший над головой, и избавление от нечаянного согласия радовало с каждой секундой всё больше и больше.

Я влетела в приёмную так оживлённо, словно за спиной выросли крылья, а впереди ожидали лишь радостные события. Но радостные события где-то заблудились: у стола секретарши стояла донельзя мрачная Багира. Увидеть стража после всего, что произошло в Дубовой роще, было равносильно встрече с кредитором. Я нервно оскалилась и хлопнула себя по лбу:

– Чёрт! Я забыла… это… короче, я скоро!

И бросилась обратно к двери, но Забава ринулась мне наперерез. Русалка раскинула руки, и я со всей силы врезалась в секретаршу, намереваясь выскочить из офиса в любом случае, пусть даже придётся тащить нашу эксгибиционистку на себе.

– Мара, – пискнула Забава. – Стой!

– Да ни за что, – пропыхтела я, проталкивая упирающуюся русалку в проём двери. – Ты не знаешь, что стало с Дубовой рощей, а я знаю! Даже если страж будет сулить мне золотые горы, я не пойду на это! Я не полезу в пасть озверевшему Вукуле!

Забава вцепилась одной рукой в перила, а другой обвила мою шею так, что я придушенно захрипела, и поспешно крикнула:

– Багира не к тебе…

Я удивлённо замерла. Русалка, убедившись, что я передумала сбегать, медленно отпустила мою шею. Я судорожно вдохнула и прохрипела:

– А к кому? Не к Лежику же! После того, как эта сумасшедшая тётка едва не разрушила его дом, брат не терпит даже упоминания о стражах…

– Багира здесь?

Я вздрогнула и быстро оглянулась: по лестнице поднимался Генрих, и от звука его голоса, как всегда, у меня перехватило дыхание. Лицо охотника, казалось, было лишено эмоций, а изумрудные глаза холодно блестели.

– Привет, – робко улыбнулась я. – Ты ждал стража? Зачем?

Генрих лишь коротко кивнул, и я досадливо скрипнула зубами: вот как с ним общаться? Пара моментов, когда инститор проявил ко мне нежность, с каждым днём всё больше казались забытым сном… или чужими воспоминаниями, и я мучилась сомнениями, было ли это на самом деле. Может, это иллюзия? Красные птички еще не на то способны! Вдруг, это изощрённая месть Аноли?

В ожидании ответа, я проводила охотника взглядом, но, когда тот исчез в дверях офиса, лишь тяжело вздохнула:

– Ну и ладно! Сама узнаю.

Забава хитро усмехнулась и скользнула следом за Генрихом. Я, тяжело ступая, нехотя потопала обратно в офис. Всё же страх перед неизвестностью, которой стала Дубовая роща, пересиливал любопытство, и на самом деле, я предпочла бы не знать, зачем к нам явилась Багира. С такими думами я зашла в приёмную и направилась к двери в кабинет инститора, как едва не получила по носу, ибо дверь эта захлопнулась прямо передо мной.

– Эй! – недовольно воскликнула я. – Что за секретность?

Ещё секунду назад я мечтала ни о чём не знать, но теперь была готова разнести эту тонкую доску, чтобы попасть внутрь. Да как он посмел? Зло забарабанила в дверь:

– Генрих! Немедленно открой! Я полноправный партнёр агентства и имею право знать всё то, что знаешь ты… – Прижалась ухом, но ответом мне была тишина: инститор, разумеется, проигнорировал все требования. Проворчала: – Вот выйдет Багира, сразу отберу её воспоминания и всё равно узнаю, о чём вы там шептались!

Забава, весело напевая незнакомый мотивчик, порхала по приёмной, – в воздухе распространился аромат кофе, – и я сдалась. Вздохнула, подошла к столу секретарши и подхватила одну из двух дымящихся кружек. Русалка присела на стол и шумно отхлебнула кофе, а я устроилась рядом.

– Может, она шпионит за Вукулой? – задумчиво предположила Забава. – Ты говорила, волколак угрожал Комитету. Возможно, Генрих следит за Дубовой рощей именно как главный комитетчик…

Я пожала плечами, угрюмо наблюдая за тем, как секретарша медленно потягивает ароматный напиток, и, осознавая, что мне совершенно не хочется кофе, всё равно не выпускала чашку из рук. Было необходимо хоть чем-то занять себя, чтобы не вспоминать о том страшном дне, когда я впервые увидела преображённого Вукулу.

Именно тогда ворота Дубовой рощи навсегда закрылись для посетителей, и никакие жалобы не помогли ведьмам получить то, что они хранили в каменных склепах. Думаю, что Вукула давно вскрыл хранилище и использовал то, что было скрыто в своих целях, иначе почему инститоры ни разу не смогли проникнуть на территорию рощи, а комитетники лишь уныло подкалывали в архивные папки новые жалобы?

– Возможно, – задумчиво проговорила я и обиженно добавила: – Но я ведь не чужой человек! Меня всё это тоже касается, ведь Вукула ясно дал понять, что он теперь мой враг. Я до сих пор спокойно спать не могу! Волколак может находиться рядом, а ты об этом даже не узнаешь!

Забава поставила пустую чашку на стол и печально вздохнула:

– Хоть убей, не могу себе представить Вукулу врагом! Он всегда за тобой по пятам ходил…

– Как подумаю, что до сих пор ходит, – мрачно хмыкнула я, – так волосы дыбом!

Так не сделав ни глотка, поставила чашку и ревниво покосилась на закрытую дверь в кабинет инститора. Не могла вслух признаться, но, кажется, больше волновало не то, что они не посвящают меня в свои тайны, а то, что Генрих сейчас наедине с Багирой. Эта женщина восхитила даже моего братца-кролика! До того, как разнесла его дом… Инкуб упоминал, что стражи неутомимы в любви. Я вздрогнула: может, именно из-за таких вот встреч Генрих не смотрит на меня, как на женщину? Что, если страж, отчаявшись заполучить Лежика, решила переключиться на моего жениха?!

---