С момента первых смотров прошло слишком много времени. Так что воспитанниц уже давно перестали раздражать постоянные отказы, и стало безразлично мнение приезжих гостей. К тому же девушки больше не назывались сестрами – они стали ими. Сколько раз выручали друг друга от гнева настоятельницы, каким количеством секретов поделились. Этого сейчас уже никто и посчитать не сможет. Всю жизнь они прожили бок о бок, разделяя одну комнату, и уже представить не могли, что кто-то способен их разлучить.

Часто бывало и такое, что от семей приезжали экономки, управляющие поместьем или кухарки, подыскивая себе работниц в помощь. К таким гостям служительницы относились настороженно, показывали только взрослых, желая выручить за них большие деньги. Эниинг показывали три раза, Тарию – восемь. Но для работы они оказались слишком худыми и слабыми. Не подействовали даже слова настоятельниц, что воспитанницы обладают недюжинной выносливостью для своих лет.

– Может, кольцо от Иварки? – спросила Тария, беря в руку тоненькое колечко из коричневого металла.

Она повертела им для наглядности, делая вид, что оценивает.

– Нет, – покачала головой Эни. – Слишком простое. Что нам за него предложат? Платок?

– Платков у меня целая гора. Сама могу поменять.

– Использованные, – засмеялась Эни.

Тария отложила кольцо и достала несколько переливающихся стеклышек. Ограненные умелыми руками сирот, они сверкали на солнце.

– Тогда их, – заявила она. – Точно, мы что, зря их столько времени делали?

Эни присмотрелась к каждому. Провела рукой. Пересчитала.

– Десять. Было же больше…

– Не было.

– Было, Тари, точно тебе говорю. Ты пять сделала, я – не меньше семи. Десять никак не получается.

Девушки переглянулись.

– Марика! – сказали они в один голос.

– Вот гадина, – выругалась Эни. – Я надеру ей уши! Пусть еще хоть раз попросит у меня второе одеяло. Не дам!

– А я ей ужа в кровать подложу! Будет знать, как вещи воровать!

– Что вы здесь делаете? – раздался грозный голос матери-настоятельницы.

Сестры в одну секунду выпрямились, повернувшись к Гарите лицом и опустив головы, как нашкодившие дети.

Эни едва заметно подтолкнула шкатулку назад под кровать, а Тари крепко сжала в кулаке камни, стараясь спрятать их подальше от пристального взгляда настоятельницы.

Монахиня осталась стоять в проходе, но с суровым лицом смотрела на своих воспитанниц. Ее волосы были аккуратно спрятаны под длинным платком, да так, что даже волоска не было видно. Скромное серое платье в пол было идеально выглажено. Руки и лицо – идеально вымыты. И это при том, что матушка Гарита с восхода солнца занималась делами монастыря.

Настоятельница следила за всем приютом. Она называла его на городской манер «пансион для девочек» и очень гордилась тем, что каждая воспитанница была запугана лично ею. Гарите было далеко за пятьдесят – древняя старуха, по меркам многих живущих здесь.

Вот только матушка считала иначе, показывала всем чудеса выносливости, трезвость рассудка и скромность во всем. Ходили слухи, что в молодости она даже носила вериги, и оттого не гнушалась телесным наказаниям. Правда, за семнадцать лет матушка еще никого не ударила, но девушки не сомневались, если бы она узнала, что те тайком бегают к торговцам или общаются с жителями из села, то все были бы выпороты. Один ее голос заставлял в страхе дрожать. Один только звук ее шагов заставлял чувствовать себя благородной леди. От одного постукивания ее четок мысли сами становились высокодуховными и преисполненными чистоты.

– Вы что-то прячете от меня? – недоверчиво спросила Гарита.

– Что вы, матушка, – со всем уважением ответила Эни. – Мы бы не посмели…

– Девочки мои, – перебила ее настоятельница, не сдвинувшись с места. – Вы старшие в нашем пансионе. Вы должны служить примером вашим младшим сестрам. Когда вы выйдете из этих стен, а выйдете вы только тогда, когда я найду для вас мужа или достойную работу, вы должны будете служить образцом честности и добропорядочности. А что делаете вы?

– Но мы…

– Замолчи, Тари! – повысила голос настоятельница. – Вы бегаете по двору, как мальчишки. Вышиваете без должного усердия. Пропускаете уроки и сводите счеты с младшими. И это лишь часть из всего, что вы натворили за годы пребывания здесь. Эниинг, Тария, должна сказать, что совсем скоро перед вами встанет выбор, может, самый сложный во всей вашей жизни. Так что придите к выбору этому достойно. Вы поняли меня?

– Да, матушка, – хором ответили воспитанницы.

Гарита улыбнулась и уже собиралась выйти за дверь, чем несказанно обрадовала своих учениц, как вдруг остановилась, что-то вспомнив.

– Ах, да, – невзначай произнесла она. – Память моя совсем плоха стала. По дороге едет торговец. Надеюсь, вы не думали обменять у него что-нибудь? Или купить?

– Конечно нет, матушка, – испуганно ответила Тари и сильнее сжала стекляшки.

Гарита внимательно посмотрела на девушек, задержала взгляд на руках Тарии, но только кивнула и вышла, закрыв за собой дверь.

Еще несколько минут подруги стояли как вкопанные, прислушиваясь к шагам и каждому шороху. Вот настоятельница идет по длинному коридору в сторону лестницы. Кажется, останавливается возле другой комнаты. Скрип двери. Несколько секунд молчания. Дверь закрывается. Снова шаги, новый скрип, новый хлопок, еще шаги… Видимо, они не единственные, кто в свободный день решил остаться у себя и не выходить на улицу.

Но с этим Гарита ничего не могла сделать. «Свободный день» – это ее правило. Без сомнения, настоятельница думала, что в этот день воспитанницы полностью отдадут себя духовному воспитанию. Вот только мало кто из учениц готов был проводить этот день за чтением молитв и вышиванием. Откуда-то доставались самые красивые куклы, где-то находились запрещенные книги, слышны были смех и разговоры.

Послышались удаляющиеся шаги на лестнице, ведущей к кухне первого этажа, за ними скрип самой большой и толстой двери пансиона.

– Уф, кажется, не заметила, – выдохнула Тари. – И как теперь выйти?

Эниинг посмотрела по сторонам. Побег через окно точно не удастся – от второго этажа пансиона до земли как минимум метров семь. Если только простыни связать, но сейчас день, кто-нибудь обязательно увидит.

– Надо разделиться, чтобы не привлекать внимания, – заключила Эни. – Встретимся у лаза во дворе. Минут через пятнадцать. Ты, как всегда, иди к скамейке под дубом, а я пойду к качелям. Дождемся, пока матушки перестанут смотреть, и выйдем.

– Уверена, даже самые лучшие шпионы колдуна-герцога не смогли бы придумать что-нибудь подобное! – засмеялась Тария.

Объяснять план дважды не пришлось. Подруги уже сбегали так из приюта и гуляли по деревне и полю. И пусть это было только ночью, когда настоятельницы спят, пусть в деревне их никто не мог заметить, кроме собак, бросающихся на любого прохожего, но ведь получалось же. Без сомнения, должно получиться и в этот раз.

Тария второпях схватила сумку и накидку, скрутив ее в тонкую трубочку – потом наденет, когда из монастыря выйдут, – в карман положила стекляшки и выбежала за дверь. Через пять минут Эни проделала все то же самое, но на всякий случай взяла все монеты из сундука и зачем-то гребень. Она сама не могла объяснить зачем. Просто схватила. Повертела в руках. Присмотрелась к камням. Провела пальцами по тонким зубчикам и положила в сумку. Будто гребень сам этого хотел.

В этот раз повезло: во дворе монастыря не было ни души, и никто из матушек не мог заметить побега. Только когда Эни мчалась к качелям по темной траве газона, усеянной разноцветными осенними листьями, несколько воспитанниц подошли к окнам, наблюдая за происходящим. Но все они были слишком маленькими, чтобы бежать докладывать настоятельнице. Все, кроме одной. Эни даже остановилась на секунду, желая точно рассмотреть, кто стоит в окне музыкального зала пансиона. Марика!

«Вот ведьма», – подумала Эниинг, еле сдерживая желание показать язык противной одногодке и крикнуть на всю округу, что они с Тарией идут к торговцу.

Хотя Марика, наверное, и так все поняла. Расскажет? Не расскажет? Настоятельница – их общий враг. Значит, не должна. Да и если бы хотела, то уже бы бежала к матушкам, указывая пальцем в сторону нарушителей. А она просто сидит в своей комнате и, насупившись, смотрит. Не удивительно, что с ней никто не дружит.

Эни еще раз посмотрела на окна приюта, затем по сторонам, убедиться, что настоятельницы нет рядом, и быстро скрылась за длинным кустарником, ведущим прямо к месту встречи.

К радости Эниинг, Тария уже была здесь. Она пыталась достать из стены шатающиеся камни, но это плохо получалось. От дождя булыжники стали мокрыми и тонкие пальцы соскальзывали, не находя, за что можно схватиться.

– Тебя никто не заметил? – Эни кинулась помогать подруге.

– Я вообще ни одной матушки не видела. Они как сквозь землю провалились. А ты?

А ведь, действительно, в попытке подавить искушение сделать гадость Марике Эни не придала значения тому, что настоятельниц нигде не было видно. Даже подола юбки не мелькнуло во дворе монастыря, и у колодца никого не оказалось.

– Может, обедать пошли? – предположила Эни.

Тария с недоверием посмотрела на подругу.

– Да ладно тебе, Тари, – усмехнулась Эни. – У них могут быть и свои дела. Может, придумывают, как нам взбучку очередную устроить, может, сидят вышивают или готовят. А, может, просто сплетничают где-нибудь в комнате настоятельницы. Кто их знает.

---