Патрисия всегда мечтала о пышной свадьбе с принцем. Белое платье, диадема, карета (в двадцать первом-то веке!), кольца бы держали на подушке с привязанными воздушными шарами, и другая лабуда, от которой возникали только рвотные позывы. Родители обещали малышке, что у меня это пройдёт – не прошло.

Мне двадцать семь лет, а я так и не замужем. По меркам общественности, это даже могло быть нормальным, если бы не тот факт, что у меня и парня-то никогда не было. Они никогда не бегали за мной, а я уж подавно. Тот раз на выпускном и пара случаев в общежитии колледжа в темноте и под одеялом, стесняясь обнажиться и боясь разбудить соседку, не произвели впечатления, которым делились одногруппницы друг с другом. В конце концов, я чувствую себя героиней из «Амели»[2], понимая, что не одинока в этих мыслях, да и мне достаточно лучшего друга-идиота, чтобы чувствовать себя более-менее комфортно.

Ладно, вру! Три года назад выпила лишнего и потехи ради установила Тinder, написав рандомному незнакомцу, у которого на аватарке не стоял член, и сам он был похож на американца, хотя бы на первый взгляд. Но из этого ничего хорошего не вышло, мягко говоря, и после этого нет желания вообще пробовать, если и так отличненько живётся с ящерицей Кэнди и распланированным графиком выхода фильмов, сериалов и книг.

– Что-то мне нехорошо, пойду в комнату.

Вылезаю из объятий Пат и, пока никто не успел очнуться от радости, исчезаю в коридоре, взбегая по лестнице, стараясь не смотреть на стену сбоку, где развешаны фотографии нашей семьи – я уверена, на них бы были осуждающие взгляды. Блокирую дверь на случай вторжения «инопланетян», кидаюсь на кровать с одной лишь целью – погрузиться в музыку. Натягиваю наушники и врубаю до упора. Одна песня сменяет другую, становится чуть легче – помогает растерять себя в мелодиях и словах, которые проникают в каждую клеточку, блокируя другие мысли. На The Humbling River у меня непроизвольно текут слёзы. Я не из слабых, но что-то в этом вечере ломает меня, и всхлипываю так громко, как получается, не стесняясь, что из домашних кто-то услышит. Так и засыпаю: с распухшим лицом, в одежде и наушниках.

Если меня кто и хотел добудиться, то у них это не получилось. Или настолько снова всех расстроила, что решили игнорировать моё существование? Каждое движение отзывается болью в теле, всему виной неудобная поза, но как хорошо, что сегодня выходной и не надо бежать на работу в магазин – точно бы ничего не вышло.

Может, уволиться и свалить на все четыре стороны? Чтобы никто не нашёл следов и не пришлось бы до скончания веков слушать, какая я плохая и безответственная – не даю строить жизнь ни себе, ни людям вокруг. Плевать, пошло оно всё!

На телефон приходит сообщение от Пат: «Лор, у меня для тебя сюрприз! Приходи в кафе «Дыра комиксов» в 18:00. Отказы не принимаются, хохохо». Мы до сих пор живём в соседних комнатах, но она время от времени пропадает с Кеннетом то тут, то там, а я занимаю площадь в доме родителей на постоянной основе, создавая себе буфер в виде еды, крова над головой и постоянного нудения насчет свадьбы. А ведь родители уже пару месяцев не нарушали покой предложением познакомиться с очередным сыном друзей.

Непроизвольно улыбаюсь, представляя Патрисию. Да, я самая ужасная сестра на свете, но Патрисия всегда меня балует: то коробкой комиксов, то книгами, то дисками на blu-ray c полной антологией любимого сериала. Вот бы нам поменяться местами, и никаких проблем. Она бы не страдала, а я жила бы себе спокойно в роли младшей дочери.

На часах только 11:34. Могу проваляться полдня в кровати и посмотреть серии, которые вчера пропустила из-за того, что была размазнёй. Пульт от телевизора сразу попадается на глаза, спасая меня от лишних размышлений. Теперь только я и он.

Время пролетает незаметно, даже приходится собираться впопыхах: надеваю растянутые лосины и толстовку с историческими пятнами, которая может рассказать чуть ли не больше обо мне, чем я сама. Слава богу, Пат наплевать, как я выгляжу, а то бы снова пришлось выслушивать нотации о моём внешнем виде.

Бросаю в рюкзак телефон и кошелёк на фразе: «To be continued», и вылетаю из комнаты, пробегая через пустой дом. Лечу как Флеш до остановки в паре домов от нашего без зонта под проливным дождём. Лишний раз вспоминаю, что так и не получила права из-за своей амаксофобии – ну не могу я управлять транспортным средством, хотя с ролью пассажира справляюсь на «отлично». Такси тоже не вариант – платить приличную сумму за несколько кварталов выше моих сил. И сегодня, как назло, автобус закрывает двери прямо перед носом.

– Урод! – вылетает изо рта ругательство, и меня мгновенно обливает машина, пролетающая следом, с ног до головы из чёрной лужи с примесью окурков. – Вот ты…

От дальнейших обзывательств спасает мысль, что в кафе Пат подарит нечто особенное. Хотя, казалось бы, сейчас я последняя, кто это заслуживает.

Приходится идти пешком минут десять, прикрывая голову рюкзаком, хотя это не имеет смысла – я уже насквозь сырая. Надеюсь, что кожа сумки спасёт ценные вещи внутри от дождя.

Когда я захожу в кафе, обувь хлюпает, а с одежды течёт чуть ли не ручьём. Не оборачиваются на меня только если слепые. Даже не знаю, насколько плохо выгляжу, однако взгляды окружающих красноречивее любого зеркала. Если меня не приняли за бездомную, то уж за полоумную точно.

Хозяин по-дружески кивает, уже совсем не удивляясь тому, в каком виде я могу прийти в кафе. Уж он-то успел увидеть меня всякую: и после многочасовых рыданий над финалами кинокартин, и после бессонных ночей, и после Хэллоуина без снятого грима. Для него я стала чуть ли не таким же экспонатом и фигуркой, что стоят на полках кафе и под витринами с различными персонажами из киновселенных и культовых фильмов.

Кеннета замечаю раньше Пат, потому что он встаёт со своего места, а в его взгляде читается… Отвращение? Что ж, тоже удивил!

Неспешно подхожу ко столу, стоит встать и подо мной образуется приличная лужица с одежды и, вероятно, вытекая из кроссовок.

– Милая! Что с тобой случилось?

Протягиваю руку. Сестра не боится вляпаться в грязь и сжимает моё запястье. Кеннет отходит, и я уже хочу мысленно его обругать, но он услужливо возвращается с несколькими полотенцами, которые достал для меня Арни – хозяин ресторана.

– Не стоило… – смущение почти отражается на лице.

– Перестань, Лорин – мы семья, – Кеннет улыбается так, словно это я его избранница.

– Так о чём ты хотела поговорить, Пат? – перевожу тему в поисках «спасательного круга». Голова раскалывается от одной только мысли о свадьбе. Разревусь сейчас ещё перед ними, чего доброго.

– Извините за опоздание! – неожиданно слышу радостный голос сверху.

Поднимаю взгляд и вижу его. Не сразу доходит, кто это, потому что рассматриваю парня по частям: вот бомбер, свободная майка с глубоким вырезом, большие губы, курносый нос с небольшой ямкой на конце, густые русые волосы, светлые глаза. Щёки полыхают костром, я вскакиваю с места и выплескиваю на этого «незнакомца» содержимое стакана со стола.

– Дорогая моя, я ещё даже не завёлся, можно было и не охлаждать! – он стирает капли с лица одним лёгким движением руки и пробует на вкус. – Хотя яблочный лимонад тут просто бомба!

Он изучающе на меня смотрит, по его одежде продолжает стекать вода, а он даже не отряхивается, словно этого недоразумения между нами и не было.

Длинные руки хватают за толстовку и притягивают к себе. Его губы так близко, что в первые секунду перехватывает дыхание – не привыкла я к такой близости с незнакомцами. Но важнее даже не то, что я нахожусь с ним так близко, а то, что не могу вырваться из плена его губ, открытой шеи со слегка вздувшимися венами и запаха парфюма с нотками эвкалипта и бергамота.

– Лорин, поиграем? – чужой рот словно вбивает эти слова в меня, заставляя напрячься ещё сильнее.

[1] – Персонаж из сериала «Как я встретил вашу маму»;, речь идёт об одной серии, когда друзья узнают, что он всегда получается идеально на фотографии, чтобы они не сделали до момента съёмки.

[2] – Главная героиня фильма «Амели»t; так же, переспав несколько раз с мужчиной, не нашла ничего особенного в этом занятии.

Часть 2. Лорин Хорн. Выигрыш, проигрыш или ничья?

Первое, что я делаю – отталкиваю парня подальше от себя. Выходит не очень сильно, но вполне достаточно, чтобы он удивился такому повороту и отпустил мою кофту. В том месте, где он держал, горит кожа, да чего уж там – я вся пылаю от ненависти к этому субъекту. Чего только стоит эта его улыбочка а-ля Король Вечеринок и всех девичьих тру… сердец.

– Лорин, что ты делаешь? – впервые слышу в голосе сестры прямое неодобрение, а на лице отражается злость, которая ей тоже несвойственна. Несколько вопросов в голове не дают покоя, но самый главный: «Какого хрена здесь происходит?».

– И это ты у меня спрашиваешь? – в моём голосе наверняка слышатся истеричные нотки. К слову, всё кафе не только нас слушает, но и повернулось в ожидании предстоящей драмы – не каждый день такое устраивают в людном месте, особенно потому что это считается семейным кафе или исключительно фанатским. Бросаю беглый взгляд на зал и замечаю, как детки, ударяя фигурками супергероев, имитируют нашу разборку, а мамочки, качая головой, пытаются их успокоить, развернув ко столу. А мне здесь и сейчас нужна кровь этого парня, а лучше, чтобы на него напал обезумевший зомби и сожрал с потрохами. Прямо у меня на глазах.

– Да, у тебя!

---