Блин и секрет разбитых стекол

Евгений Некрасов

© Е. Некрасов, 2018

© Оформление ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Лучший сыщик из всех восьмиклассников
Первая история, которой Саша знакомится с капитаном и получает задание

Школьные годы капитана Блинкова, полные головокружительных расследований, всамделишных перестрелок и других нешуточных опасностей

Маленьких обижают все. Враги и друзья, взрослые и дети, умные и глупые, дылды и люди среднего роста. Маленькие тоже обижают маленьких, но только если сами захотят. А остальные обижают походя, даже не поняв, что обидели, и это самое обидное.

Вот сидишь ты в полицейском коридоре, ждёшь полковника. Туфельки на тебе австрийские «Полицей специале»: верх лодочкой, хоть на бал, подошва кроссовочная, хоть по мокрым крышам бегай. Юбка строгой длины на два пальца ниже колена и с залихватским разрезом на два пальца ниже попы. Парадная рубашка накрахмалена до хруста, галстучек шёлковый. Вместо надоевшего в колледже берета – пилотка на два размера меньше. Форменная куртка ушита в облипочку, на рукаве две курсантские «галки»… Песня, кто понимает!

В руках у тебя «Дневник прохождения профессиональной практики курсанта Петрачок Александры», а на душе чёрная тоска. Первая запись в дневнике – недельной давности. Два дня ты практиковалась в патрульно-постовой службе и запросила перевода. Вторая запись появилась полчаса назад: «Отчислена из архива за профессиональную непригодность».

В архив ссылают самых бестолковых курсантов. А куда девать тех, кого турнули из архива, не знает даже сам полковник. Не было ещё такого случая. И всё идёт к тому, что курсант Петрачок навеки впишет себя в историю родного колледжа как единственная идиотка, схватившая двойку за практику.

Глупая фамилия Петрачок, да? При росте метр пятьдесят это уже и не фамилия, а прозвище «Пятачок» в первые пять минут знакомства с кем угодно.

Рядом с тобой штатская дылда, тоже полковника ждёт. Потерпевшая, скорее всего. Свидетелям-то незачем ходить к начальству, а «терпилы» ходят жаловаться: почему не нашли мою машину или собаку? Да потому, что машину разобрали на запчасти ещё в день угона, а собаку давно продали на «Птичке». Но если так ответить, она ведь пойдёт к генералу и наделает неприятностей хорошим сыщикам, которые ищут и находят, если возможно. Так что придётся полковнику работать с населением, то есть врать, что возьмёт дело под личный контроль, бросит на розыски оперативный резерв и всё такое. Дипломатия, однако.

Дылда уже давно поглядывает на тебя. Парень бы не заметил, для них «поглядывать» значит уставиться, как баран на новые ворота. А у женщин развито боковое зрение. Они не поворачивая головы срисуют друг друга от заколки в волосах до кончиков туфель. А если посмотрят прямо, это приглашение к разговору… Может, поговорить с ней? Милая, хорошая дылдочка, забудь про свою собакомашину, иди домой! А то после твоих жалоб полковник будет на взводе и точно влепит мне двойку. А так вернётся с обеда сытый и размякший, глянет на куртку в облипочку, на юбочку с разрезом и доверит курсанту Петрачок хотя бы точить карандаши в приёмной.

Саша взглянула прямо. И дылда сразу её обидела самым обидным образом, то есть не заметив:

– Девочка, мне интересно, а ты настоящий полицейский?

– Игрушечный! – вспыхнула Саша. – У меня под мышкой батарейки, показать?

Дылда порозовела. Значит, небезнадежна: поняла.

– Извини. Просто я не видела таких молодых полицейских.

Заставить собеседника извиняться – уже половина успеха!

– Так я пока что курсант, – смягчилась Саша. – Когда окончу колледж, мне стукнет почти восемнадцать, смогу принять присягу. А ты?

– Студентка журфака. Иконникова Алёна, – представилась дылда.

Везёт же людям! И фамилия солидная, и рост… А она сутулится, не понимает своего счастья… Саша назвала ей только имя, чтобы не соваться с Петрачком-Пятачком, и деловито спросила:

– У тебя что, угон, кража, ограбление?

– У меня практика в газете. Пишу очерк: будни райотдела полиции.

– Ругательный? – насторожилась Саша.

– Правдивый. Но в положительном свете, а то читателям надоела чернуха.

Опа! Двойка за практику со свистом улетела в космические дали. Ведь журналист вроде любимой девушки: перед ним каждому охота выглядеть получше. Теперь полковник будет напропалую хвалить свой райотдел и заодно погладит по головке курсанта Петрачок. Потому что у образцовых полицейских должна быть образцовая практикантка.

Полковник начал гладить Сашу по головке, как только увидел её с Алёной:

– Уже подружились? Отлично! Вот, Алёнушка, наш молодой кадр, подрастающая смена. Может, напишете о курсанте Петрачок? Отличница, спортсменка…

Про комсомолку не добавил. Схватил Алёну под локоток и утащил в приёмную, а оттуда, понятно, к себе в кабинет. В приёмной злющая пожилая секретарша, кабинет за двойными дверями, чтобы никто не подслушал оперативные тайны.

Саша осталась одна, и время затормозилось. Глянешь на часы – полтретьего. Подождёшь, глянешь опять – и опять полтретьего! Может, секунды набежали, но кто их запоминает… Раньше, когда Саша почти смирилась с двойкой, ждать было куда легче.

С лестницы тянуло табачным дымом. На первом этаже громко лязгнула решетка «обезьянника».

– Блин! – взревел хриплый голос. – Блин, ты покойник!

Обитатель «обезьянника» показывал удивительную воспитанность. Мальчишки во дворе ругаются грубее.

Со скуки Саша попыталась болтать ногами, но подошвы упирались в пол. Полицейские туфли прибавили ей роста: сидишь на высоком стуле, и ноги не висят. А может, она сама подросла? Скорее бы, а то надоело выглядеть куклой в мундире. «Барби-полицейский», набор для патриотического воспитания…

Она пересела поближе к двери, тихонько потянула ручку, заглянула в приёмную… И встретилась глазами с секретаршей. Чувствуя, что заливается краской, Саша выпустила ручку и уселась с прямой спиной, как примерная девочка. Дверь закрылась не до конца, и в щёлку было слышно, как секретаршин комп вдруг разразился музыкой с треском салюта. (Ага, пасьянс «Паук». Поздравляем, вы выиграли. Хотите сыграть ещё?)

Зацокали каблучки – Алёна. А вот и полковник, провожает её:

– Сыщик от Бога! – (интересно, о ком он так?). – Вы не смотрите, что за ним нет громких дел. Маньяков и киллеров забирает себе МУР, а у нас на первый взгляд труба пониже и дым пожиже. Но профессионалы понимают, что задержать с поличным Старуху Шапокляк было потруднее, чем какого-нибудь уголовного авторитета, который не особенно и скрывался!

– Старуху Шапокляк?! – фыркнула Алёна. Распахнула дверь и остановилась, заканчивая разговор. – А ваш суперсыщик случайно не задерживал поросёнка Фунтика?

– Он задержал Серого Волка, – с непроницаемым видом ответил полковник. – А вы подумайте вот над чем. Каждый день мы получаем ориентировки на розыск неустановленных преступников. Сотни ориентировок, тысячи примет: рост, цвет волос и глаз, форма лица и форма ушей… Запомнить всё не в человеческих силах. Бывает, что убийц задерживают за мелкие нарушения и отпускают. Потом уже хватаются за голову… А назови карманную воровку Старухой Шапокляк, и ее запомнит каждый патрульный. Вот он как работает, наш капитан! С выдумкой! – закончил полковник и кивнул Саше:

– Заходи!

И поставили курсанта Петрачок на красный ковёр, и обидели самыми обидными обидами.

Оказывается, полковник думал, что из патрульно-постовой службы Саша удрала с перепугу. Там же надо возиться со шпаной, которая так и норовит приголубить кастетом или арматурным прутом… А что мог наговорить о ней Алексей Нилыч из архива, Саша примерно знала и раньше. Только не ожидала, что полковник во всём встанет на его сторону. Он же злобный хромой старикашка, этот Алексей Нилыч. Ворчливый, как бормашина. Сам же полковник шутил, что, дай Нилычу волю, он бы ввёл в Уголовный кодекс пожизненный расстрел без права переписки. А сейчас начал защищать Нилыча от Саши, причём словами самого Нилыча.

Какому-нибудь рослому четверокурснику, может, и ничего – выслушивать «от горшка два вершка» и «у тебя нос не дорос». Но если твой нос не достаёт полковнику до галстучной заколки, то «не дорос» превращается в жестокое и глупое оскорбление.

И Саша не стерпела.

Саша для устойчивости расставила ноги.

Саша заткнула уши ладонями.

Саша зажмурилась.

И ЗАВИЗЖАЛА!!!

– Однако! – сказал полковник, когда перестали звенеть спортивные кубки в шкафу и стёкла в окнах. – Ты хотела что-то сказать? Говори погромче, а то у меня в ушах звенит.

– Мы на рынке разгоняли драку, – начала Саша рассказ о своей недолгой патрульно-постовой службе. – Такой был махач – биты, арматура, бутылки. Мне велели сидеть в машине, а я боялась и полезла в самую гущу, смелость показать. А после смотрю, у сержанта скула подбита, у другого рука висит… Они подставились, потому что меня прикрывали!

– Это что же получается, – начал понимать полковник, – ты не за себя испугалась, а за товарищей?

– Трудно сказать, – пожала плечами Саша. – Я подумала, а вдруг бы кого-то из наших серьёзно покалечили? Вот так еду я домой, а его везут в больницу. Я ужинаю, а ему зашивают раны. Я на диване смотрю телик, а он в койке забинтованный. И я знаю, что хороший парень мучается из-за того, что я даже саму себя не смогла защитить!

---