Жестокие игры

Елизавета Соболянская

Мама назвала ее Катариссой, соединив в имени две традиции – дроу и вампиров. Это имя всегда казалось ей немного неуклюжим – как можно смешивать строгие обычаи вампиров и мелодичный напев речи дроу?

Вдвоем с мамой они жили в уютном чистом домике с внутренним двориком, выложенным каменными плитами. Во дворе стояли кадки с апельсиновыми деревьями и уютные плетеные кресла. Когда солнце скользило по колоннам из розового гранита, Катара тянулась смуглой ладошкой за лучом, и ей казалось, что она вот-вот схватит его. Девочка звонко смеялась и кричала:

– Мама! Смотри! Я поймала! Поймала его!

Мама улыбалась, отбрасывая за спину длинные тонкие косы, перевитые по обычаю дроу цепочками с синеватым металлическим отливом, и грустно вздыхала. Катара бежала к маме, стараясь принести кусочек солнечного света в густую тень, но донести луч никогда не получалось.

До определенного возраста ребенку неинтересно, почему маленькую семью никто не навещает, кроме высокого мужчины в темном плаще. Он приносил с собой запах корицы и перца, и каждый раз после его появления мама запиралась в спальне на день или два. А домовушка носила в спальню бульон и горячий грог. Выйдя из спальни, мама несколько дней плакала и гладила Катару по волосам. Потом успокаивалась и вновь танцевала под луной на каменных плитах внутреннего дворика.

Они почти никогда не выходили на улицу. Два окна, выходящих на соседние дома держали плотно занавешенными, продукты доставляли прямо к дверям, а за чем-то срочным отправляли слугу, занимавшего в доме все мужские должности: садовника, привратника, дворецкого и, собственно, лакея.

Маленькая Катара не страдала от одиночества: она с удовольствием проводила время в саду, дружила с полненькой хлопотуньей домовушкой и не понимала, почему кухарка иногда тяжко вздыхает и гладит ее по голове.

Кое-что прояснилось, когда Катаре пришло время идти в младшую школу. Именно там она впервые услышала презрительное словечко «хумс» от одной из родительниц. Воспитательница быстро увела покрасневшую, как помидор разгневанную даму, но девочка запомнила слово и вечером спросила у мамы, что оно означает.

Мама выронила черепаховый гребень, которым расчесывала на ночь длинные черные волосы Катары и заплакала. Бросившись утешать ее малышка, конечно, забыла о своем вопросе, но на следующий день пристала с ним к домовушке. Остервенело мешая тесто для пирожков, домохозяйка долго бурчала себе под нос про жестокость детей, а потом объяснила:

– «Хумс» называют тех, кто родился от двух рас, не признающих полукровок. В переводе это словечко означает «дитя любви».

– Значит, папа любит маму? – удивилась девочка, болтая ногами, – а почему тогда она все время плачет?

– Может и любит, – проворчала домовушка, – да только в гроб загоняет…

Больше Катаре ничего узнать не удалось – мама уже успокоилась, заглянула на кухню и, выловив чумазую ладошку дочери, повела ее умываться перед встречей с бабушкой и дедушкой. Эти встречи Катара страшно не любила, но мама настаивала на ежемесячных визитах.

Около часа Катарисса провела перед зеркалом, сначала терпеливо ожидая, пока оденут ее, потом, когда оденется мама. Магомобиль с темными стеклами ждал их у крыльца, чтобы отвезти в небольшой солидный особняк, расположенный на одной из центральных улиц.

Там мать и дочь встречал дворецкий, церемонно кланялся и провожал в маленькую гостиную выпить чаю с крохотными пирожными, которые крошились от легчайшего прикосновения. После пары неодобрительных взглядов бабушки Катара перестала брать пирожные вообще.

Дед редко присутствовал на чаепитиях – обычно он лишь проходил через салон, едва заметно кивнув маме, и исчезал в следующей комнате.

Мама и бабушка пили чай, ели пирожные, обмениваясь несколькими фразами, а непоседливая девочка с трудом высиживала положенный час. Потом с невероятным облегчением слышала вежливые фразы прощания и торопливо соскальзывала с дивана, на котором у нее затекали ноги.

После этих визитов мама снова закрывалась в спальне и не выходила по два-три дня. Только неурочный визит мужчины в плаще мог заставить ее прервать свое затворничество, точнее перевести его в другую плоскость. Так продолжалось до тех пор, пока Катаре не доросла до средней школы.

К этому времени девочка умела читать и писать, очень много знала об архитектуре и готова была часами сидеть на скамье в саду, возводя с помощью магии дроу удивительные сооружения из песка и камней.

В новую школу Катариссу отвезла мама. Коляску подали к дверям, но возле школы вознице пришлось помочь женщине и девочке выйти. Просторное здание окружала огромная толпа детей и родителей. Катара огляделась и с удивлением поняла, что вокруг нет никого похожего на них с мамой. Ребятишки, в основном, были светловолосыми, светлоглазыми, изредка щеголяли зеленоватой кожей или синими волосами. Они с мамой выглядели двумя угольными пиками среди снега и травы.

Через год Катарисса уже знала во всех подробностях, кто такие «хумс», и почему она учится в муниципальной школе для мигрантов.

История оказалась простой и печальной. Мать Катариссы принадлежала к благородному, но обедневшему роду дроу.

Все они ютились в скромной квартирке из трех комнат, но блюли родовую честь и хранили гордое имя рода. Глава семьи служил во дворце приемов, отвечал за сервировку столов ко всевозможным официальным мероприятиям. Его супруга сидела дома, сын служил мелким чиновником, а дочь удалось пристроить «под крылышко» к отцу – в службу сервиса. Работа горничной во дворце не считалась зазорной для девушки знатного рода.

Однажды в город прибыла делегация вампиров. Обычно высокомерные и пугающие гости удовлетворялись эмоциями взволнованного персонала, но в этот раз кортеж попал в аварию. Один из послов получил тяжелые травмы. Глава делегации потребовал от принимающей стороны донора крови. Девственницу хорошего рода.

Переговоры находились под угрозой, но дворцовые службы сработали безупречно: юная аристократка-горничная была доставлена в покои высокого гостя, а ее семья получила особняк и повышение в негласной табели о рангах.

И все бы обошлось, если бы вампир не балансировал на тонкой грани между жизнью и смертью. Кровь девушки вдохнула в него жизнь, а вместе с кровью пришло и влечение.

Забыв обо всем, он соблазнил юную дроу, привязав себя к ней навсегда.

Оскорбленные родители хотели добиваться компенсации за потерю невинности, но ситуация усугубилась беременностью юной леди. К этому времени вампир пришел в себя и переговоры продолжились. Новых осложнений никто не хотел, тем более что вампир принадлежал к знатнейшему роду, был женат и имел наследников.

Позднее, став старше, Катарисса поняла, что в тот момент жизнь ее матери висела на тонкой ниточке – гораздо проще объявить о смерти никому не нужной девушки, чем улаживать межрасовый конфликт.

Однако вампир оказался не только знатным, но и весьма эгоистичным. Он не смог разорвать кровную связь, зато смог превратить пострадавшую девушку в свою личную «хранительницу крови». Таким эвфемизмом пользовались другие расы, говоря о любовницах-донорах. Правитель дроу договорился с родителями девушки, предложив им пенсию от казны, потом выдал посланцу вампиров соответствующую бумагу, и тихий домик на окраине обрел новую хозяйку.

На некоторое время в мире наступило равновесие: вампир навещал любовницу, питаясь ее кровью. Семья дроу смогла достойно появляться в обществе, а правитель завершил переговоры ко взаимному довольству двух рас. Спустя положенное время к изумлению, многих родилась Катарисса. Полудроу-полувампир. Дочь двух аристократических родов, о которой они предпочитали не знать. До четырнадцати лет ее жизнь протекала довольно ровно: учеба в школе, игры в саду, редкие появления отца и еще более редкие выезды к родственникам.

А потом девочка стала девушкой. К счастью, отец в это время «навещал» ее мать. Крик домовушки и потоки крови на лестнице, испуганные глаза матери и странный взгляд отца. Срочный вызов мага-лекаря и исцеляющий кокон – всё слилось для нее во что-то хаотичное и ускользающее из памяти. Должно быть милосердный разум отключился от адской боли, которую переживало ее тело, проходя трансформацию.

Придя в себя, девушка узнала, почему у вампиров и дроу не поощряется рождение общих детей – лекарь объяснил ей, что лишь единицы выживают в переходном возрасте, когда организм выбирает следующий шаг развития. Подросток, приходя в себя, обнаруживает себя вампиром либо дроу. И только тогда принимается решение, какая семья возьмет его себе.

Катариссе повезло. Или не очень. Она выжила, но осталась и тем и другим. Растерянный маг-лекарь разводил руками. Мама плакала. Отец излучал столько тоски, что Катара моментально насытилась его эмоциями, завернулась в простыню и задремала. Он уже говорил ей, однажды, что в городе вампиров у него растут сыновья, а ему хотелось бы привезти в фамильный особняк дочь.

---