Шестое чувство

Стивен Кинг

Stephen King

Under the Dome

Печатается с разрешения автора и литературных агентств The Lotts Agency и Andrew Nurnberg.

Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers. Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

© Stephen King, 2009

© Перевод. В. Вебер, 2012

© Издание на русском языке AST Publishers, 2019

Шестое чувство

1

Помимо увлечения городской политикой, за Большим Джимом Ренни числился один-единственный грех – беззаветная любовь к школьному женскому баскетболу, если точнее, к баскетбольной команде «Дикие кошки». Он покупал годовой абонемент с 1998 года и за сезон посещал как минимум десяток игр. В 2004 году, когда «Дикие кошки» выиграли первенство штата среди старших школ, он не пропустил ни одной игры. И хотя люди, приглашенные в его домашний кабинет, замечали прежде всего автографы Тайгера Вудса, Дейла Эрнхардта и Билла Ли по прозвищу Инопланетянин, Большой Джим больше гордился автографом Ганны Комптон, разыгрывающей защитницы, которая в том году училась во втором классе старшей школы. Именно ее стараниями «Дикие кошки» первый и последний раз в своей истории выиграли Золотой мяч.

Обладатель годового абонемента знает других обладателей таких же абонементов, сидящих вокруг, и причины, по которым им нравится этот вид спорта. Большинство – родственники играющих девушек (и зачастую активисты «Клуба поддержки», организующие распродажи домашней выпечки и собирающие деньги для все более дорожающих выездных игр). Другие – баскетбольные пуристы, которые и постараются вам объяснить, что школьный женский баскетбол интереснее. Девушки куда в большей степени заражены командным духом, чем юноши, которые склонны к головокружительным проходам, броскам, данкам, короче, сбиваются на индивидуальные действия. Скорости в женском баскетболе не столь высокие, что позволяет вникнуть в тонкости игры, насладиться каждым заслоном или «стенкой». Болельщики такого баскетбола ценят небольшой счет, с каким обычно заканчиваются игры (поклонники мужского баскетбола фыркают, когда слышат такое мнение), заявляя, что девушки делают упор на защите и стараются помешать броску даже ценой нарушения правил, то есть следуют основным принципам школьного баскетбола, каким он был раньше.

Есть также люди, которым просто нравится наблюдать, как по площадке бегают длинноногие девушки в коротких шортиках.

Большой Джим мог подписаться под всеми этими причинами, но его страсть к школьному женскому баскетболу базировалась совсем на ином. Только эту причину он никогда не озвучивал, обсуждая с другими болельщиками перипетии игры. Это не принесло бы политических дивидендов.

Девушки воспринимали спорт как что-то личное, а потому проявляли большую ненависть к сопернику.

Юноши хотели выиграть, это так, и иногда игра достигала очень высокого эмоционального накала, особенно если команде противостоял принципиальный соперник (для «Диких котов» Милла – презренные «Ракеты» Касл-Рока), но по большей части юношей интересовали индивидуальные достижения. Попросту говоря, им хотелось показать себя. И когда игра заканчивалась, для них она действительно уходила в прошлое.

А девушки просто терпеть не могли проигрывать. Проигрыш они уносили с собой в раздевалку и долго над ним раздумывали. Более того, они всей командой терпеть не могли проигрыш, ненавидели его. Большой Джим часто наблюдал, как эта ненависть давала о себе знать. Во второй половине игры, особенно при равном счете, до него частенько долетало с площадки что-то вроде: «Хрен тебе, маленькая сучка, этот мяч мой!» Такие фразы заряжали его энергией.

До сезона 2004 года «Дикие кошки» только однажды выходили в финальную часть первенства штата, двадцатью годами раньше, и сразу же проиграли Бакфилду. Потом появилась Ганна Комптон. По мнению Большого Джима, умеющая ненавидеть как никто.

Дочь Дейла Комптона, сухопарого лесоруба из Таркерс-Миллса, обычно пьяного и всегда сварливого, Ганна естественным образом обрела выражение лица, которое ясно и понятно говорило всем: отвалите от меня. Перейдя в старшую школу, она почти весь сезон отыграла в команде дублеров. В основной состав попала только в двух последних играх, перебросала всех и оставила свою соперницу из «Ричмондских рысей» корчиться на паркете после жесткого, но чистого защитного приема.

После завершения игры Большой Джим подошел к тренеру Вудхеду:

«Если эта девочка в следующем сезоне не выйдет на площадку в основном составе, ты псих».

«Я не псих», – ответил Вудхед.

Ганна начала сезон на отлично. А закончила еще лучше, оставив такой яркий след, что болельщики «Диких кошек» не могли забыть ее и годы спустя: средний показатель за игру – 27,6 очка. Она могла в любой момент забросить трехочковый, но больше всего Большому Джиму нравилось, как она разрезает оборону противника и рвется к кольцу: курносое лицо сосредоточено до предела, черные глаза предупреждают – не стой на моем пути, конский хвост мотается из стороны в сторону, как поднятый средний палец. Второй член городского управления и главный продавец подержанных автомобилей влюбился.

В игре за звание чемпиона 2004 года «Дикие кошки» выигрывали у «Ракет» десять очков, когда Ганна уселась на скамейку за пять персональных замечаний. К счастью для «Кошек», произошло это в самом конце игры. Так что в итоге они победили с перевесом в одно очко. Из набранных «Дикими кошками» восьмидесяти шести очков Ганна Комптон записала на свой счет невероятные шестьдесят три. Той же весной ее сварливый папаша оказался за рулем новенького «кадиллака», который Джим Ренни продал ему с сорокапроцентной скидкой. Новые автомобили Большой Джим обычно не продавал, но всегда мог такой достать, если хотел.

Сидя в кабинете Питера Рэндолфа в те самые минуты, когда последние розовые метеоры еще прочерчивали небо (а его трудные дети ждали – и Ренни надеялся, что в тревоге, – пока их призовут и вынесут приговор), Большой Джим вспоминал тот удивительный, поистине фантастический матч, особенно первые восемь минут второй половины, которую «Кошки» начали, отставая на девять очков.

Ганна подмяла игру под себя с жестокостью, с какой Сталин подмял под себя Россию. Ее черные глаза блестели (и видели перед собой некий баскетбольный рай, скрытый от простых смертных), лицо застыло в усмешке, говорившей всем и каждому: Я лучше тебя, я лучшая, уйди с моего пути, или я, нахрен, раздавлю тебя. Все ее броски в течение этих восьми минут попадали в кольцо, включая один, совершенно нелепый, из центрального круга, который она сделала только потому, что ноги у нее заплелись, и судьи обязательно отобрали бы мяч за пробежку.

Существуют слова и фразы, определяющие такое состояние, чаще всего говорят: «в ударе». Но Большому Джиму нравилось другое определение – «шестое чувство». «Она это действительно чувствует», – вот что он мог сказать про Ганну в те минуты. Словно ее игра приобрела некий божественный ингредиент, недоступный обычным игрокам (хотя иногда даже обычные игроки обретали шестое чувство, на короткое время трансформировались в богов и богинь, и все физические дефекты исчезали на период их божественного превращения), ингредиент, который может проявиться лишь по особым случаям.

На следующий год Ганне Комптон не удалось сыграть ни одной игры: финальный матч стал для нее прощальным. В то лето, сев за руль пьяным, ее отец убил себя, жену и трех дочерей по пути в Таркерс-Миллс из «Брауна», куда они ездили за фраппе с мороженым. Купленный со скидкой «кадиллак» стал им гробом.

Автомобильная авария с таким количеством жертв, конечно же, попала на первые полосы газет в Западном Мэне – «Демократ» Джулии Шамуэй на той неделе вышел с черной рамкой, – но Большой Джим особо не горевал. Он подозревал, что Ганна не пробилась бы в стартовую пятерку команды колледжа; там играли девушки покрупнее, и она могла рассчитывать только на редкие выходы на замену. Ганна с этим бы не смирилась. Ее ненависть подпитывалась постоянным пребыванием на площадке. Большой Джим прекрасно это понимал. Полностью разделял ее чувства. По той самой причине у него не возникало даже желания покинуть Милл. В большом мире он мог бы заработать больше денег, но что есть богатство, как не пиво существования, тогда как власть – шампанское.

Ему нравилось управлять Миллом и в обычные дни, но в кризис удовольствие увеличивалось многократно. В такие времена он буквально летал на крыльях интуиции, зная, что не мог напортачить, абсолютно не мог напортачить. По аналогии с баскетбольной площадкой, он словно просчитывал все действия защиты до того, как эти действия предпринимались, и мяч попадал в кольцо всякий раз, когда оказывался у него в руках. Поскольку возникало шестое чувство, и что могло быть лучше, чем его появление по ходу игры, определяющей чемпиона?

---