Ход конем

Василий Горъ

Глава 1
Генерал Климов

Предупредительный рев сирены, едва заметный скачок силы тяжести – и примыкающая к коридору стена блока Эпсилон-восемнадцать стала абсолютно прозрачной. Открыв взорам следственной бригады… самый настоящий сад камней: пятнадцать валунов, лежащих в кажущемся беспорядке на аккуратно «расчесанном» граблями гравии и заботливо обсаженных мхом!

Ослепительно-белый гравий, зеленый мох, черные камни, розовое облако цветущих сакур, ветви которых нависали над невысоким глинобитным заборчиком, огораживающим сад, – все это вместе выглядело настолько иррационально, что Климов на некоторое время потерял дар речи. И собрался с мыслями только тогда, когда почувствовал вибрацию своего комма.

Взгляд на экран АЛБ^[1] – и генерал недоуменно пробежал взглядом первые предложения из полученной справки:

«Сад Рёандзи, Киото, Япония, Старая Земля. Построен в 1525 году от Р. Х. мастером Соами. Принадлежал школе Мёсиндзи ветви Ринзай…»

– Та-а-ак… – с угрозой в голосе начал он и, свернув голограмму в трей, уставился на начальника тюрьмы: – И как это, по-вашему, называется?

Майор Раллис опустил взгляд и виновато пробормотал:

– ВАЦ^[2] «Облик», господин генерал!

Выслушав этот редкий по своей тупости ответ, Климов с хрустом сжал кулаки и нехорошо усмехнулся:

– ВАЦ? В Алькирате^[3]? В корпусе Эпсилон?

– Э-э-э… Виноват, сэр! Недосмотрел.

– Еще и с выходом в Галанет, сэр, – глядя на виртуальный экран своего комма, доложил один из криминалистов. – Вон, как раз начинает базы обновлять.

Генерал скрипнул зубами, бросил взгляд на «веранду», на которой лежало изломанное тело заключенного «номер один», и, с трудом заставив себя не повышать голос, желчно поинтересовался:

– Господин… лейтенант! Вы вообще слышали о существовании кибер-преступности?

Услышав свое новое звание, начальник Алькирата смертельно побледнел:

– Слышал, господин генерал.

Климов набрал в грудь воздуха, чтобы объяснить придурку, какой подарок он сделал убийце, и… промолчал. Почувствовав очередную вибрацию комма и увидев, как посерьезнели лица криминалистов.

Судя по репликам офицеров следственной бригады, албэшки их коммов завершили первичный анализ логов системы компьютерной безопасности Алькирата одновременно с климовским. И с вероятностью в девяносто девять и девять десятых процента выдали то же самое заключение, которое возникло перед лицом генерала:

Анализ системного ядра искина «Алькират»:

– Нарушение целостности ядра – отсутствует.

– Нарушение систем безопасности – отсутствует.

– Аппаратные сбои системы – отсутствуют.

Анализ системы климатизации:

– Нарушение целостности ядра – отсутствует.

– Нарушение систем безопасности – отсутствует.

– Аппаратные сбои системы – отсутствуют.

– Сбоев в системе климатизации – одиннадцать.

– Количество в указанный период времени – одиннадцать.

– Совпадений – одиннадцать.

– Сбой датчика СОАС^[4] – один.

– Сбой датчика КСА^[5]– один.

– Сбой датчика АКП^[6] – один.

Тратить время на поиск расшифровок аббревиатур, использованных программой в строках, выделенных красным цветом, Климов не стал. Вместо этого он прикоснулся к плечу стоящего неподалеку капитану Мергеля.

Эксперту, работающему в МБ уже не первый десяток лет, объяснений не потребовалось. Он оторвался от виртуального экрана, посмотрел на начальство и криво усмехнулся:

– Как я и предполагал, сэр, систему климатизации корпуса хакнули через канал «Облика». Потом использовали анализаторы состава атмосферы для поиска нужного заключенного, перепрограммировали систему синтеза органических соединений и все контрольные датчики блока и…

– Хакну-ли? Использова-ли? Перепрограммирова-ли? – с надеждой в голосе уточнил генерал. И, увидев взгляд подчиненного, понял, что вопрос можно было и не задавать.

– Ну, подписи пока не обнаружено, то есть по умолчанию положено считать, что это убийство – дело рук неизвестной группы лиц… хотя я почти уверен, что это – дело рук Моисея.

– Из-за таймеров?

– Да, сэр! Тут – та же картина, что и в Эйшере^[7]: возврат к нормальному функционированию прописан через двенадцать часов тридцать четыре минуты и пятьдесят шесть секунд…

– М-да… Как скоро планируете найти подпись?

Капитан Мергель вытаращил глаза:

– Понятия не имею, сэр. Мы же только начали! Она может быть где угодно: в служебных и графических файлах, в ссылках на сайты Галанета и даже… – эксперт покосился на тело за силовой перегородкой, – даже там, на полу. Впрочем, нет, на полу – не может: Моисей не повторяется.

Климов вспомнил блок Гамма-шесть в Эйшере, окровавленное тело бывшего заместителя министра Экономики и Развития КПС Вилли Розенфельда, «прощальную» фразу, нацарапанную его рукой, и тяжело вздохнул: эксперт был прав. Моисей повторяться не любил. Если, конечно, не считать повторением те три слова, которые он всегда оставлял на месте преступления.

Это убийство почти ничем не выделялось в череде себе подобных – как прошлые одиннадцать раз, на месте преступления^[8] не удалось обнаружить ни одного следа, хотя бы косвенно указывающего на личность исполнителя. Работа с системой безопасности Алькирата велась через цепочку прокси-серверов и с использованием кодов доступа высших чинов Министерства Юстиции. Стилистика взлома не позволяла отнести Моисея ни к выпускникам профильных вузов, ни к одной из известных группировок хакеров. Правда, последнее косвенно свидетельствовало о том, что за его плечами была Школа – т. е. военные училища спецслужб. Но доказать это, естественно, было невозможно.

Единственное, что читалось со всей определенностью, – это мотив: циклическая программка, загруженная в «Облик», демонстрировала следственной бригаде всего три картинки. Сад Рёандзи, копия которого стояла в одной из общеобразовательных школ Ниппона^[9], кусочек парка Детской Мечты из пригорода Вайттауна^[10] и Лесная Аллея с мемориального кладбища Арлина с голограммами тех, кто отдал жизнь, защищая систему от Циклопов.

Кстати, подпись Моисея – фраза «Око за око» – обнаружилась на третьей: ажурная вязь микроскопических символов оказалась вписана в дорожку от слез на лице убитой горем женщины, стоящей перед портретом своего сына. А на первой – в саду Рёандзи – нашелся еще один намек: четыре кандзи^[11], которые АЛБ комма перевел как «то, что каждый имеет, является всем, в чем он нуждается…».

Толковать эту фразу можно было по-разному. Но Климову пришелся по душе только один вариант. Тот, который предложил капитан Мергель, оказавшийся знатоком пословиц Старой Земли:

– На чужой каравай рот не разевай.

«Этот – доразевался…» – подумал Климов и, решив, что с остальным эксперты справятся и без него, двинулся в сторону подземной стоянки. И, выйдя из блока, наткнулся на бледного как смерть начальника тюрьмы:

– Слышали фразу, лейтенант?

– Да, сэр… – промямлил бывший майор Раллис.

– Запомните ее хорошенько! У вас будет лет пять-семь, чтобы подумать над ее смыслом.

Полчаса спустя, забравшись в служебный флаер, генерал рухнул в пассажирское кресло и устало махнул рукой:

– В контору…

Адъютант кивнул, прикоснулся к сенсорам управления – и тяжеленный «Мастодонт», поднявшись в воздух, неторопливо поплыл к внутреннему шлюзу Алькирата.

Чтобы не портить себе настроение неминуемыми задержками на постах аппаратного контроля тюремного комплекса, Климов затемнил внешние экраны, перевел спинку кресла в лежачее положение, разблокировал комм для входящих звонков и хмуро уставился на протаявшую над ним стайку голограмм-аватарок.

Пропущенных звонков было много. Даже слишком. Что, учитывая программу-сепаратор, автоматически переадресовывающую не особо важные звонки на секретариат Министерства Безопасности, было довольно странно.

Пообещав себе пересмотреть критерии отбора звонков, генерал потянулся к аватарке супруги и поддел ее пальцем.

Трехмерная фигурка феи задорно улыбнулась… и исчезла. А на ее месте возникло густое черное пятно в форме креста с покосившейся перекладиной.

– Климов. Слушаю, – дождавшись, пока перед ним появится вечно недовольная физиономия нового министра, хмуро отозвался генерал. И, предвосхищая стандартный вопрос начальства, доложил: – В Алькирате. Вылетал вместе со следственной группой.

Альфред Шнитке поперхнулся на полуслове и побагровел:

– Что вы себе позволяете?

– Выполнять должностные обязанности, сэр! – бесстрастно ответил генерал.

– Вы обязаны быть в кабинете!

– В два ночи по локальному времени Ньюпорта? Где такое сказано, сэ-э-эр?

Министр скосил взгляд в сторону, удостоверился, что Климов прав, и побагровел еще сильнее:

– Докладывайте!