Никогда не забуду, как переходил дорогу перед магазином – тогда-то я впервые и увидал того парня в черных кроссовках «Найк Эйр Макс», синих джинсах «Ливайс» и черной футболке, который топтался у входа. Похоже, он цеплялся к проходящим мимо. Именно что цеплялся – настрой у него был явно не дружелюбный. Подойдя ближе, я осознал, что и вид у него несколько странноватый. Весь какой-то скособоченный, перекошенный, изломанный. Словно на рисунках Эгона Шиле^[1]. Моего примерно возраста, лет двадцати пяти. Высокий – поболее шести футов, худой. С длинным крючковатым носом, темными глазами, выразительными бровями и наморщенным лбом, как у Хью Лори^[2]. Ну, знаете – как у того парня, который играет Хауса^[3]. Я не про того взрослого мужика, который сидит перед пластмассовым чайным сервизом, разговаривая с бессловесным плюшевым медведем – делая вид, будто это не медведь, а его жена, и вот он талдычит этой «жене», что босс, типа, велел ему кровь из носу положить отчет ему на стол к понедельнику, хотя этот самый босс сначала говорил, что крайний срок – во вторник, и теперь, мол, ему придется поработать в выходные. Не, я про того актера, который играл доктора по фамилии Хаус в телевизионном сериале.

Не? Не врубаетесь, о чем я? Не могу сказать – то ли вы просто не понимаете, о чем я говорю, то ли вас просто застало врасплох, что я разрушил «четвертую стену»^[4] прямо на этой странице, которую вы читаете. Вот черт, погодите секундочку – наверное, мне не стоило сейчас напоминать, что вы читаете книгу. Если вы сознаете, чем конкретно заняты в данный момент, то на самом деле не окажетесь в том мире, который я вам тут изображаю. Это типа все равно как вы вдруг моргнете во время чтения – и тут же начинаете фокусироваться на этом моргании, а не на словах, которые ваш мозг пытается обработать, понятно теперь?

Ох, блин, да я и сам отвлекся… Погодите, о чем это я говорил? И какого хера выкладываю свои сокровенные мысли на этой странице? Ладно, неважно, это все равно еще не окончательный вариант книги. Но все-таки, черт, о чем я говорил? Блин…

Ах да, пардон – про того странного типа перед супермаркетом.

Так вот, подхожу я все ближе и ближе, пытаюсь от него уклониться, но он моментально меня замечает – типа как вы ухватываете собственное отражение в тонированных автоматических дверях магазина. Он был определенно отражением. Повторял все мои движения, как в зеркале, даже жутковато стало. Я шажок – он тоже шажок, так в итоге и сошлись.

– Доллара не найдется? – говорит он.

– Извини, мужик, я пустой, – отвечаю я, похлопывая себя по груди и по карманам.

А он только:

– Выручай, брат! – И руку протягивает.

Какого хера, подумал я тогда. Давно пора уже избавиться от всех этих бездельников и попрошаек! Протиснулся мимо, крепко ухватившись за лямки рюкзачка, и вошел в магазин.

Я просто обожал свой рюкзак – повсюду с собой таскал, это была типа как моя визитная карточка. Серый «Хершел» с коричневым кожаным дном. Весь в значках – «Рик и Морти», «Мак де Мако», «Атари», «Пакмэн»… На замочке молнии болтается старый брелок для ключей, который у меня еще с детства. Из тех, которые на любой автозаправке можно купить – с вашим собственным именем. Знаю, что для таких вещей я уже староват, но мне его в свое время бабушка подарила, и он мне с тех пор навроде талисмана.

Внутри магазин выглядел, как самый типичный продмаг. Плиточные полы, раздолбанные продуктовые тележки, бесконечные ряды аккуратно разложенных товаров, зудящие лампы дневного света. Все старенькое, ветхое, облупленное, но по меркам нашего городка довольно чистенько. Я немедленно засек, какие классные девчонки тут работают. Блин! Явно студентки из моего бывшего колледжа – учеба учебой, а жить-то ведь тоже на что-то надо. Пройдя за кассы, я направился к стойке информации, где поинтересовался у пожилой чернокожей тетки, кому тут подавать заявление о приеме. На бейджике у ней было написано «Ронда». Она была из тех полноватых черных теток, которых так любят показывать в кино – гонористая, взгляд-прищур, оценивающая аура… Хотя основывать первое впечатление исключительно на внешности – не всегда правильно. В смысле, как можно судить о ком-то просто по…

– И ты явился подавать заявление в джинсах и белой рубашке, малыш?

Когда она это сказала, я вообще-то порадовался, что интуиция меня не подвела – что я не какой-то там предвзятый говнюк. По крайней мере, не совсем.

– Знаете, Ронда, я пришел типа как на разведку, просто поинтересоваться. Никак не рассчитывал, что прямо сегодня и собеседование будет.

Пристально посмотрев на меня, она коротко хохотнула – типа, «до чего же меня все это задолбало, но такая уж у меня работа» – и произнесла:

– Знаешь, по сколько раз на дню я это выслушиваю, малыш? Сколько раз веду такие беседы? На одних красивых карих глазках далеко не уедешь.

Ого, могу себе только представить, сколько придурков являются сюда, как я, одетые во что попало – просить работу, на которую им глубоко насрать. Но мне была нужна эта работа. Если я ее не получу, тогда всё – моя бывшая окажется права, как всегда. Значит, я действительно обречен быть неудачником, не способным закончить ни одно начатое дело.

– Привет-привет, дружок! – послышался сзади мужской голос.

Обернувшись, я увидел ухмыляющегося мужика лет тридцати с небольшим, который протягивал мне руку – явно в полной уверенности, что я ее незамедлительно с восторгом пожму.

– Тед Дэниелс, замдиректора, – представился он.

На вид – типичная канцелярская крыса с закосом под рубаху-парня. Бледная кожа с россыпью мелких прыщиков – привет с юных лет, короткая стрижка «площадочкой», застегнутая доверху рубашка с коротким рукавом, красный галстук, черные слаксы с защипочками у пояса – конкретный ботан, короче говоря.

– Привет-привет! – отозвался я, старательно копируя его манеры и стараясь не думать о том, что он больше похож на мормона, который после двух лет миссионерства в Южном Централе, включая Креншо и Комптон, вступил в ряды лос-анджелесских «Кровососов»^[5] и теперь щеголяет в ярко-красном галстуке, дабы доказать всем, какой он на самом деле крутой гангстер.

– А я Флинн, – добавил я.

– Выходит, мы наниматься на работу пришли? – уточнил он. Улыбка сидела у него на лице как приклеенная, даже когда он говорил.

– Ну да… В смысле, я узнал, что у вас вроде есть вакансии, вот и пришел разузнать, как и что.

– Да круто, никак, нам здорово повезло? – не унимался он. Его преувеличенные восторги начинали реально меня раздражать. Да и вообще все, что от него исходило. Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг оскалился и врезал ему в рожу. Мой кулак угодил ему прямо в нос, из которого моментально хлынула кровь.

– О господи! – взвыла Ронда. – Да что же эти белые вытворяют?

Тед мучительно повалился на пол, взвизгивая от боли.

– Зачем? – прохрипел он.

Я так и остался стоять, застыв, как статуя. Не мог поверить в то, что только что сделал. Просто что-то на меня нашло. Как я мог сделать нечто подобное?!

– Слышишь, что я говорю? – взвизгнул Тед. – Зачем? Зачем, Флинн?

А через несколько секунд я осознал, что сижу на старом деревянном стуле у него в кабинете. Сам Тед сидел напротив меня за письменным столом. На носу – ни царапинки.

– Флинн, слышишь, что я говорю? – повторил он.

– Простите, сэр… На чем мы остановились?

Вот это глюк! Ничего себе! Такой живой и яркий, что я даже не помнил, как оказался в кабинете.

– Я сказал «зачем», Флинн, – произнес он раздраженно, но продолжая лыбиться даже еще пуще прежнего.

– Простите, сэр: что именно зачем? – отозвался я.

– Зачем ты сюда пришел, Флинн? Ты хотя бы знаешь, зачем пришел? Все на данном предприятии – одна большая семья. У нас тут свой собственный кодекс – этический кодекс, можно сказать. Мы хотим помочь всем под этой крышей обрести те навыки, которые тому или иному индивидуально потребны. Так что на самом деле привело тебя сюда, Флинн? Какие навыки потребны тебе?

Секунду назад я уже мысленно направлялся в тюрьму за нанесение тяжких телесных повреждений. И вот нате – угодил в самый разгар кадрового собеседования.

– Рабочие, – тупо сказал я.

– Очень мудрый ответ! – отозвался Тед со смешком. – Тебе повезло. У многих студентов скоро выпуск, и к лету нам понадобятся дополнительные руки. Ты парень вроде симпатичный, так что я с удовольствием тебя беру.

– Серьезно? – промямлил я. Я ведь и пальцем о палец не ударил, чтобы заслужить подобное предложение! Может, у меня и впрямь лицо симпатичное?

– Работа – твоя, – подтвердил Тед, залезая рукой под стол. – То есть если ты сумеешь продать мне вот этот флакон «Уиндекса»^[6].

Я уже даже губ его не видел из-за улыбки.

Ни секунды не колеблясь, я схватил свой рюкзак, который покоился у ножки стула. Расстегнул задний отсек, выхватил оттуда бумажник, достал двадцатидолларовую банкноту. Потом лизнул Эндрю Джексона^[7] прямо в физиономию и пришлепнул купюру к флакону. Разгладил. Прилипла, как на клею.

– Купите классный стеклоочиститель, всего пять долларов бутылка! – пропел я Теду.

Он в полном недоумении уставился на меня.

– Погоди-ка – на этой сделке ты теряешь деньги, Флинн…

– Ну вот что, Тед. Скажите просто: покупаете или нет? – ответил я, ухмыльнувшись.

– Да, естественно, покупаю, но зачем тебе выбрасывать на ветер пятнадцать долл…

– А я смотрю на это так, – перебил я. – Я только что вложил пятнадцать долларов, чтобы обеспечить стабильный доход в качестве штатного работника данного предприятия… Босс.