На два голоса

Марина Дробкова

© Дробкова М. В., 2020

© «Время», 2020

1

Иногда случаются вещи
Странные, непонятные,
Как слова, принесенные ветром,
Как цветы на битых камнях.
Как мелодия ржавых качелей,
Как чужой карандашный рисунок,
Незнакомая узкая улица
И зловещий свет фонаря.
Или, может быть, как озарение,
Как единственно верная формула,
Как с усильем рожденная фабула,
Как созвучье часов и шагов,
Как кипение зелья безвременья,
Как улыбка кота незнакомого
Или рукопожатие верного,
Но забытого доброго друга…

Из файлов Али Суворовой

Мне все говорят, что я рисую слишком много фэнтези – драконов, извилистые дороги к замкам, странных девушек с кувшинами, мальчишек в доспехах. Что сразу видно: художественную школу я не заканчивала, поэтому нет классических навыков, одна только фантазия. А на фантазиях далеко не уедешь. Вон штриховка крепостной стены неровная. И вообще, надо учиться рисовать реальных людей, без доспехов. Ну что я, виновата, что мальчишкам идут доспехи! Тамерлану безумно идут. Рисунков с ним у меня уже несколько. Но сейчас я рисую не его, я рисую Дину.

«Метеор» рассекает Финский залив. Нас шестеро, и мы плывем в Петергоф. Ксюн, Дина с Олегом, Яр и Тамерлан. И я.

Дина сидит у окна, сбросив белые сникерсы и подтянув ноги на кресло. На коленях у Дины лежит ее шляпа. Дина тоненькая, черненькая, с высокими скулами и точеным носом. Я рисую ее не в шляпе и не в куртке. Я надела на нее узорчатое восточное платье – ярко-зеленое, с подчеркнутой талией, в уши вставила длинные диковинные серьги, а в руки дала кувшин с узким горлышком. Вот она спускается по каменистой горной тропинке… Да, надо еще глаза подрисовать, сделаю совсем раскосыми. Ведьмовскими.

Олег, высокий, самый высокий в нашей компании, примостился рядом и бухтит ей что-то с самоотверженным упорством. Наверное, комплименты, что еще может Дину заинтересовать? Не серебристая же гладь моря – вид за окном довольно однообразный.

– Петергоф, – объявляет Тамерлан.

Он вообще-то Тимур, но… Так получилось.

А начать надо было не с этого.

Две недели назад, когда первый урок уже шел, а наш классный, химик, запаздывал, одноклы втыкали в телефоны, я как всегда рисовала Ксюн, а Ксюн как всегда рисовала енотов, в кабинет влетела наша завуч по социальной работе, на шпильках и с египетскими бусами, больше похожими на зубы диких зверей, добытые честной охотой.

– Ребята, нам нужно отправить двух человек на арт-марафон в Сестрорецк.

Она хищно оглядела всех.

Ксюн отгородилась блокнотом, словно штурмуемая крепость – воротами, как бы намекая: «Без тарана не войдете!»

Я осторожно осмотрелась. Никто не жаждал.

– Аля, давай ты! Ты ведь хорошо рисуешь.

Выражение лица завучихи с решительной линией бровей над пронзительно-голубыми глазами явно означало: «Не вздумай отказаться!»

– Но я же… Я там никогда…

– А с тобой поедет Оксана… Скворцова!

Как будто у нас есть еще какая-нибудь Оксана! Ксюн – единственная не только на параллель, но и на всю школу. Гораздо чаще встречаются Ксении.

– Ну Ольга Николаевна-а, – заныла Ксюн. – Нам же к ОГЭ готовиться…

– Ой, перестаньте, – махнула рукой завуч. – Три дня все равно будете сидеть в интернетах, а так хоть с пользой время проведете. Майские праздники, пансионат на берегу залива, еще и с экскурсией, с бесплатным проживанием – губернатор выделил деньги на развитие культуры. А вы – отказываться! С ума сошли?

– А питание тоже бесплатно? – заинтересованно спросил Никифоров с последней парты. Он всегда голодный, по-моему.

– Питание – нет, уж извините. Там есть недорогое кафе. Но у тебя, Петя, насколько мне известно, нет особенной тяги к творчеству.

– Ну нет! – буркнул Никифоров и отвернулся. Явно обиделся, что никто не предлагает бесплатных бургеров.

– В общем – решено. Девочки, после уроков подойдите ко мне, я вам объясню, что нужно делать и куда ехать! – И завуч отчалила, едва не столкнувшись в дверях с химиком.

А мы с этого момента загрузились.

– Я там была в прошлом году, – сказала мне Ксюн на перемене, накручивая осветленную прядь на палец. – Там мило. Залив, кстати, не очень близко, до него переть. Но зато рядом пруд с во-от такими карасями, их там все кормят булками. И еще фонтан на территории. И вайфай. И можно ролики брать напрокат…

– Если там так здорово, чего ж ты отказывалась?

– Я?! Да и не отказывалась, – пожала плечами Ксюн. – Но не позволять же Ольге садиться нам на голову. Так и будет припахивать, если легко соглашаться.

– А делают-то там что?

– О! Там очень классно…

Из того, что Ксюн тогда рассказала, я уловила немного. Все каждый день собираются и что-то рисуют, на разные темы. За ограниченное время. Завуч знала и того меньше. И уже сильно позже, через две недели, когда электричка увозила нас с Финляндского вокзала, Ксюн раскололась: на этом мероприятии, оказывается, есть соревнования для певцов, и музыкантов, и даже косплейеров, так что это не только арт-марафон, а, скорее, многоборье.

Я чуть не выскочила из поезда.

– Подожди, как?! Я же ничего из этого не умею!

– Что не умеешь, петь? Вот не надо, ага?

– Ксюн, я серьезно! – Я бухнула рюкзаком об сиденье.

Многочисленные пассажиры-дачники (воскресенье же, перед майскими, все рванули на свои загородные виллы) покосились на меня с недовольством.

– Я пою только для себя! – тихо, но зло проговорила я.

Ксюн хлопала длинными загнутыми ресницами.

– Ты просто в себе не уверена! Как ты поешь – я слышала. Это супер! И надо, чтоб наконец и другие оценили, тогда ты убедишься, что…

Я пообещала прибить ее рюкзаком с темперой, если она попытается заставить меня петь. Я пою дома, когда одна. Могу с мамой вдвоем. Иногда – для близких друзей. Но где-то в незнакомом месте, где будет куча народу, и все они этому учились и делают в разы лучше меня, – чтоб там со страху охрипнуть и опозориться? И это должно укрепить мою уверенность в себе?! С логикой у Ксюн всегда были своеобразные отношения.

Сама Оксанка вообще не поет. Но она зато играет на синтезаторе…

– Ладно! – удивительно легко согласилась Скворцова. – Не хочешь – будем только рисовать.

– А так можно? – буркнула я.

– Да. – Ксюн кивнула, усаживаясь и беря рюкзак на колени. Багажные полки и крючки были заняты все без исключения. – Ну баллов поменьше заработаем, да и фиг бы с ними.

Я тоже села. Настроение было испорчено. Получается, из-за меня наша школа окажется в хвосте. Ну что, Ольга не могла кого-то другого выбрать, что ли!

Всю дорогу я молчала и смотрела в окно. Ксюн читала в телефоне всякие приколы и периодически делилась со мной. В результате ухахатывался весь вагон, а я ее почти не слушала. Обхватив руками рюкзак и прижавшись к нему подбородком, я думала о том, что если бы я все-таки набралась смелости и решилась спеть… Нет-нет, этого ни за что не будет! Но если бы все-таки да, то я бы выбрала, конечно, «Дракона»…

На вокзале в Сестрорецке нас ждал вместительный бесплатный автобус до пансионата. Даже не нужно было искать маршрутку. Вместе с нами с электрички сошли человек двадцать плюс куратор – учитель из соседней школы, которому всех нас навязали. Другие взрослые тоже были, хотя подростков, конечно, большинство. Еще столько же толпилось на остановке с рюкзаками, а кто-то и с чемоданами, ожидая, пока откроются двери. Мы прибыли точь-в-точь к посадке.

– Это называется бу-бу-бу-бу-бу… – Ксюн исчезла в недрах салона, я не успевала за ней угнаться.

– Как?

Я тоже протиснулась следом, вдоль прохода, почти до самого конца.

– Транспорт оргкомитета! – повторила Ксюн. – Запоминай, пока я жива!

Пока ехали, Ксюн задремала, а я разглядывала остальной народ. Мое внимание сразу же привлекла девушка в шляпе, сидящая лицом к проходу. И удобно же ей боком на сиденье! Девушка напомнила мне одну знакомую – я даже подумала сначала, что это она и есть. Но нет, та постарше. Удивительно, какими похожими могут быть совершенно разные люди!

Минут через пятнадцать мы оказались на месте. У стойки администратора нас очень быстро определили в один из корпусов, всучили бейджики с именем и номером школы, блокноты, и Ксюн рванула с рюкзаком по тропинке мимо работающего фонтана. Я бежала следом и вертела головой из стороны в сторону. Вокруг – сосны. Между ними кое-где подвешены разноцветные гамаки. На дорожках – гравий. Фонтан – в центре, между тремя корпусами. А рядом… наряженная новогодняя елка! То есть елка тут растет, понятное дело, но игрушки, видимо, остались с зимы. Я тут же начала сочинять историю о странном месте, где круглый год бьет фонтан, а елки растут сразу в мишуре, но Рождество все равно никак не приходит…

Номер оказался на троих – две кровати и диванчик. На одной кровати, возле шкафа, уже лежала… знакомая шляпа. Я почему-то обрадовалась.

– Ну вот, кровать осталась одна, – мрачно изрекла Ксюн.

– О, забирай себе, я возле окна не люблю!

Я плюхнулась на диван.

Ксюн просияла и швырнула рюкзак на свободную кровать поверх покрывала.

– А ты чего расселась? Скоро открытие!

---