– Бикс, – ответила мама, – никогда так не говори. Ты такая одна, и на всём белом свете другой тебя нет. И мне очень нравится, что ты задаёшь много вопросов. Ведь только так мы чему-то учимся. – Она помедлила. – Я тебе кое-что расскажу. Твои братья и сёстры об этом пока не знают.

Я навострила уши.

– Прошлой ночью был совет стаи. Сегодня на заходе солнца мы покидаем эти места и отправляемся на север, как флайны. Нас поведёт Миксо. Она говорит, что тут, на юге, поиски сородичей пора заканчивать.

Миксо была нашим следопытом и обладала самым острым нюхом и чутьём в стае. Она обошла немало мест в поисках даирнов. Несмотря на слухи, что даирнов здесь видели, никто из них нам так и не встретился. Нас уже осталось всего двадцать девять.

– Путь будет трудным и долгим, – заключила мама. – Мы хотим найти Первое Поселение.

– Но ведь Дэлинтор говорил, что они вымерли, – вспомнила я историю про Первое Поселение – предков даирнов, мигрировавших в Недарру давным-давно. При том, что я люблю сказания больше всех остальных в нашей стае, я вынуждена признать – это ужасно скучное:

Воспевайте, поэты, отцов наших смелых,
Что отправились в путь непростой,
Чтобы в водах холодных, заледенелых
Даирнхольм отыскать – чудо-остров живой.

Я помнила только эту строфу. На уроках, когда мы учили сказания, Дэлинтор разрешал нам рисовать карты – иначе я засыпала бы. Большинство учеников именно так и делали.

– Майя? – не могла я угомониться. – Ты и правда думаешь, что на севере есть поселение?

Мама задумчиво посмотрела вдаль, через луг, на чернеющий и шумящий на ветру лес, и ничего не ответила.

– Всё возможно, – немного погодя всё-таки произнесла она.

Даирны никогда не лгут. Какой в этом смысл, если мы сразу видим ложь – причём неважно, даирн врёт или кто-то другой.

Представители ни одного класса не обладают такой способностью, которую Дэлинтор называл «тяжкой ношей», хотя я не совсем понимала значение этого выражения.

Однако то, что мы никогда не лжём, совсем не значит, что мы не можем надеяться.

– Но ведь ты же так не думаешь? – настойчиво продолжала я, заранее зная ответ.

– Не думаю, крошка моя. – Она говорила почти шёпотом. – Но, возможно, я ошибаюсь.

– Я уверена, что ты ошибаешься. Уверена, мы найдём сотни даирнов. Нет, тысячи! – Я постаралась взять себя в руки. – Почему нам нельзя хотя бы надеяться на это?

– Надеяться можно всегда, Бикс, – ответила мама. – Пока жизнь это позволяет.

Она снова нежно прижала меня к себе.

– А сейчас живо спать. Нам предстоит идти всю ночь.

Над головой по-прежнему кружили флайны, то снижаясь, то взмывая ввысь.

– Разреши мне ещё чуть-чуть тут побыть, Майя, – умоляла я.

– Только чуть-чуть, – сказала она, – и смотри никуда не суй свой носик. – Она собралась было уходить, но на секунду остановилась. – Я очень тебя люблю, крошка моя. Всегда это помни.

– И я тебя очень люблю, Майя.

Флайны ещё долго кружили над нашим пристанищем. Возможно, их восхитила трогательная сцена между нами – двумя даирнами. А может, они просто наслаждались теплом, исходящим от прогретого солнцем улья.

Я уже хотела вернуться в улей, как что-то – странное и неуловимое – привлекло моё внимание.

Это был не звук и не запах.

Скорее, моя интуиция: я ощутила, что рядом кто-то есть.

Я вышла на луг – за ним чернел лес, а дальше простиралось море.

Я попыталась понять по запахам, которые нёс ветер, что это. Воздух наполнен историями.

Так что же это? Трифоксы? А может, бриндалеты? Ветер метался из стороны в сторону, поэтому определить запахи было трудно.

И меня манил лес: не говоря ни слова, он будто приказывал, и устоять я не могла.

Солнечный свет золотыми нитями прошивал листву. Никогда ещё я не была там днём, только глухой ночью.

– Нет, – сказала я сама себе. Нам строго-настрого наказано не уходить одним, особенно днём, да ещё и не сообщив никому.

И я слушалась, не уходила – ну разве что иногда.

А бывало, набравшись храбрости, удирала к ручью с его волшебными зелёными пузырьками. Или пыталась подружиться с зебровой белкой и её бельчатами. А вчера я навестила куст звёздочковых цветов, которые пахнут полынью и морем. Там я славно побегала за своим хвостом!

Но все мои вылазки всегда заканчивались хорошо. Я никогда не уходила слишком далеко. Ведь как ещё можно познать мир, если не посмотреть на него?

Я понимала, что сейчас не должна идти. И всё же, перед тем как отправиться в дальний путь и снова поселиться вдали от дневного света, разве не здорово было бы взглянуть на море, только одним глазком, не ночью, а днём? Ведь я видела его только под звёздным небом.

Мама вернулась в гнездо. Я вдохнула морской бриз: опасности нет.

Ведь это всего несколько минут: просто вскочить на все четыре лапы и рвануть через луг. Потом стремглав сквозь лес, пугающий, но манящий своей чернотой.

3
Лодка

Из леса я выскочила на извилистую тропинку.

Деревья заканчивались ещё до скал, будто побаивались их высоты.

Трава была сухая, тёплая и почти ломкая. Она не походила на себя ночную – прохладную и влажную от росы.

Я набрела на развалины древнего строения. Скорее всего, это дозорная башня. Дэлинтор немного рассказывал нам о постройках людей. Он говорил, что некоторые – потрясающие. А на некоторые без слёз не взглянешь.

Я забралась на груду огромных острых камней, которые, скорее всего, служили когда-то лестницей. Наверху я встала у заросшего плющом отверстия в стене – по-видимому, это была бойница.

Вот оно – море.

Как же оно отличалось от того, что я себе представляла: не спокойное, покрытое мелкой рябью озеро; не суетливый, музыкальный ручей. Оно простиралось очень далеко, величественное и бескрайнее, как небо. Волны ровным строем маршировали к берегу, с силой обрушивались на него и рассыпались брызгами белой пены. Чёрные скалы с серебристыми прожилками, которые, как я слышала, называли «Акульими зубами», будто начищенные мечи воинов, обрамляли береговую линию.

Прилив рвался и оглушительно грохотал. Я словно утопала в запахах, сильных и таинственных.

Ветер усиливался. Я прижала уши к голове, глаза щипало.

Я посмотрела на небо – стена тёмно-серых облаков стремительно росла. Надвигалась буря.

Справа от меня скала изгибалась огромной аркой – лишь заострённые камни во власти неугомонных волн. Слева нога этой арки заканчивалась выступом, на краю которого стояло корявое дерево без единого листочка.

Только теперь я заметила лодку и в ней – одинокого пассажира.

Крошечная, почти игрушечная, она безвольно прыгала по серо-зелёным волнам. Её несло прямо на скалы. Если она ударится о них – вернее, когда ударится, – тут же разобьётся в щепки.

Я прищурилась, желая убедиться, что в лодке кто-то есть.

Хоть от природы у меня хорошее обоняние, я, к сожалению, никак не могла понять по запаху, какое это существо. Я пыталась отделить запахи один от другого… но нет, кроме всевозможных морских ароматов, не чувствовала ничего.

Тем не менее в лодке однозначно кто-то был. Кто-то очень маленький, коричневого цвета, отчаянно пытающийся грести.

Неужели это?.. Меня вдруг осенило – существо похоже на воббика!

– Но как воббик вообще оказался в лодке? – спросила я вслух, хотя рядом никого не было.

Грохот прибоя оглушал, однако я точно слышала очень слабый, отчаянный крик о помощи. Дело принимало серьёзный оборот. Мне было очевидно: воббик там или ещё кто – судьба его предрешена.

4
Мольба о помощи

Море подкидывало лодку под самые небеса.

Крохотное судёнышко с едва заметным в нём существом несло прямо на скалу.

Я затаила дыхание. Я не могла смотреть на это и не хотела знать, что будет дальше. В воздухе пахло смертью.

И вдруг море, только что беспощадно швырявшее лодку навстречу погибели, сжалилось над ней и понесло в направлении от скалы.

Но это продолжалось недолго. Всего лишь небольшая передышка.

Ещё одна-две, от силы три волны, и воббик – теперь я уже была уверена, что это воббик, – непременно погибнет.

Однажды, когда я была ещё совсем маленькой, мама приготовила на обед воббика. К тому времени мы уже очень долго питались одной травой и корешками, поэтому мясо стало настоящим лакомством. Не будь мы так голодны, вряд ли это блюдо показалось бы нам настолько вкусным, но даже теперь, когда я вспоминаю о нём, у меня текут слюни.

И всё же, хотя воббик и сейчас мог бы стать прекрасным дополнением к нашему скудному рациону, у меня и мысли не возникло его съесть. Я не желала ему смерти. (Если честно, я всегда была добреньким и слабохарактерным охотником и никого не убила за всю свою жизнь, ну разве что несколько жуков.) Вместо мыслей об охоте, я уже полным ходом продумывала план спасения, прикидывала траекторию своего движения и примерный вес маленького зверька.

И в тот самый момент воббик отчаянно посмотрел на меня, открыв рот и пытаясь что-то сказать.

Его уста сложились в слабое «Помогите!», а может, мне это только показалось. Как бы то ни было, страх в глазах бедняги и то, как отчаянно он размахивал лапками, говорили о том, что ему сейчас очень нужна помощь.

– Не могу, – крикнула я, но слова мои, как сорванные ветром листья, полетели мне же в лицо.

Я могла бы воспользоваться свойством своей шубки растягиваться при планировании в воздухе. Возможно, при невероятно удачном стечении обстоятельств мне бы удалось подхватить бедолагу.

---