Судмедэксперт осматривал труп, изучал рану.

– Алкоголь на свертываемость крови как-то влияет? – с циничной иронией в голосе спросил капитан Прыгалев.

Малахов кивнул, соглашаясь с профессиональной обоснованностью вопроса. Потерпевший был достаточно хорошо одет. Полупальто явно не с барахолки; судя по брюкам, костюм на нем дорогой, и туфли не из дешевых. Хорошие туфли, новые. По предварительным прогнозам, мужчину убили в районе пяти утра. Откуда он возвращался так поздно? Возможно, с корпоратива или просто из ночного клуба. А если был у любовницы, разве не мог он у нее выпить?

– Кто-то говорит – да, кто-то говорит – не очень… – Пчелинов поднялся и, снимая резиновую перчатку, выразительно посмотрел на Прыгалева.

Максима смело можно было назвать профессиональным борцом за здоровый образ жизни: курить он бросал уже третий год. Он и сейчас не курил, но сигареты всегда держал при себе. Он объяснял это сложностями службы, насыщенной стрессовыми ситуациями. Вдруг припрет, а сигарет под рукой нет, не «стрелять» же у коллег. А Пчелинов «стрелять» не стеснялся, и Прыгалев рад был угостить его сигареткой. А заодно похвалить себя за предусмотрительность. Конечно же, не зря он держит при себе сигареты. Хотя и должен бояться их как огня.

Прыгалев улыбнулся, полез в карман за куревом.

– Но тебе же интересен сам факт алкогольного опьянения… И этот факт, похоже, присутствует, – кивнул Пчелинов, вытаскивая сигарету из пачки.

– А женскими духами не пахнет? – Прыгалев щелкнул зажигалкой.

– Если духи, то – женские, – затягиваясь, сказал эксперт. – А удар мужской.

– Орудия преступления пока нет.

К разговору присоединился следователь. Пчелинов блаженно щурился, наслаждаясь процессом, а Щелоков смотрел на него с кислым видом. Михаил Андреевич терпеть не мог табачный дым. А Малахову было все равно. Сам он курил только сигары и строго раз в две недели, в домашней обстановке. Табачный дым он воспринимал с таким же обыкновением, как и кровь на месте преступления. И покойники для него – профессиональная неизбежность.

– Ничего, поищем… – сказал Малахов, глянув на ближайший куст в палисаднике.

Снег уже сошел, но зеленая трава еще в зачаточном состоянии. И на кустах почки еще только набухают. Если преступник выбросил орудие убийства, найти его будет нетрудно. Но не об этом сейчас нужно думать. Сейчас важно, не чем убили, а как и кто это сделал. Свидетелей нужно искать, устанавливать личность потерпевшего.

– Документы смотрели? – спросил Малахов.

Щелоков качнул головой:

– Бумажник – тю-тю!.. Пальто сверху расстегнуто, похоже, по карманам шарили.

Покойник лежал на животе, Малахов не мог видеть, на какие пуговицы застегивалось пальто. Но если пуговицы достаточно большие, на них могли остаться отпечатки. Щелокову на это можно не указывать, он и сам все прекрасно понимает. Криминалист на месте, он все сделает.

– Ключи от машины?

– А ключи есть.

Автомобиль потерпевшего вычислить было нетрудно, для этого достаточно было нажать на кнопку снятия с сигнализации. Новенький «Лэнд Крузер» был припаркован неподалеку, и, судя по тому, как лежал покойник, в момент смерти он направлялся к своему автомобилю. Вопрос: от кого? Если от любовницы, то женщина, возможно, еще спала. Если предполагать, что ночь выдалась бурной. Ну а как не предполагать, если герой-любовник отправился домой только утром?

Утро раннее, в пять часов еще темно, но в это примерно время начинают работать дворники, возможно, кто-то из них что-то видел. А возможно, кто-то из дворников и пристукнул подгулявшего прохожего. Но почему преступники забрали только бумажник? Почему не тронули дорогую машину? Не захотели связываться? Или целью убийства было вовсе не ограбление?

Внимание Малахова привлек не первой молодости, но тщательно наполированный «БМВ» третьей серии. Все машины грязные, и только эта – чистая, надраенная.

– С меня бы так пылинки сдували, – тихо сказал Малахов, приближаясь к машине.

– Есть у меня знакомая, в химчистке работает, – улыбнулся Прыгалев. – Могу дать номер телефона.

– Она сдувает пылинки по телефону?

– Нет.

– Тогда не надо.

Машина была оборудована видеорегистратором, который, судя по миганию лампочки, работал в дежурном режиме. Малахов положил руку на капот – сигнализация, как он и ожидал, сработала незамедлительно.

– Эй! А ну отошли от машины! – донеслось откуда-то сверху.

Артем обернулся, поднял голову и увидел выглядывающего из окна мужчину с откормленным лицом.

– Я уже в полицию позвонил! – предупредил мужчина, зачем-то показав Малахову кулак.

– Птичка-чиричка! – негромко сказал Прыгалев.

– И в клюве у этой птички ценная информация. Как найти эту птичку, ты уже знаешь.

– Ну а кому еще зерно истины из птичкиных чиричек выковыривать? Пойду, пока оно не остыло.

– Такая вот у нас работа, Макс, – усмехнулся ему вслед Малахов. – В горячих следах ковыряться.

Камера регистратора была направлена прямо на труп. Прыгалев привел хозяина, тот отмотал запись на пару часов назад, нашел нужный фрагмент.

Монитор видеорегистратора маленький, но и на нем удалось рассмотреть момент, как потерпевшего бьют по голове. Преступник вышел из темноты, подкрался к жертве, ударил чем-то похожим на молоток.

– Он что, в маске? – спросил Прыгалев, всматриваясь в изображение.

Малахов кивнул. На преступнике действительно была балаклава. И на руках, похоже, были перчатки. Если так, то бесполезно было выводить запись на большой экран, все равно личность преступника через «Полифейс» не пробить. И дактилоскопия ничего не даст.

Потерпевший упал, преступник склонился над ним. Припаркованные к тротуару автомобили загораживали обзор, но и без того было ясно, что преступник обыскивает жертву. Наконец убийца поднялся, оглянулся и бросился наутек.

– К «Пятерочке» побежал, – сказал владелец «БМВ».

Ему явно не нравилось, что Артем забрался к нему в машину с грязными ногами. Да и Прыгалев сидел обутый.

– Вряд ли отовариваться, – усмехнулся Максим.

– А может, и к школе свернул. Там у нас перерыто…

– Ну, спасибо вам, Виктор Денисович. Если вы не против, мы одолжим ваш архив, – сказал Малахов, вынимая из регистратора карту памяти.

– Ну, если для дела, то конечно… Да, там через траншею мостик перекинут, через него лучше не ходить.

– Почему?

– Да потому что криворукие делали.

Мостик, переброшенный через ров, с виду подозрений не вызывал. Доски свежие, еще не потемневшие от времени, толстые, но стоило поставить на них ногу, как они заскрипели, прогибаясь под весом тела. Мало того, мостик наклонился в сторону, где у него не было перил. Человек, не предупрежденный о коварстве моста, запросто мог свалиться в траншею. А там, приставленная к стенке рва, поблескивала остриями гвоздей еще одна доска. На гвоздь запросто можно было напороться рукой или ногой.

– Идет бычок, качается… – сострил Прыгалев.

– А бычка предупредили, что досточка кончается? – вслух подумал Малахов.

Он глянул по сторонам. Не было поблизости фонарей, которые могли гореть ночью, значит, в районе пяти часов здесь было достаточно темно. Что, если убегающий преступник действительно свалился в яму?

Малахов присел, чтобы лучше рассмотреть дно траншеи, но Прыгалев его опередил. Спрыгнул, сунул руку в забор между стенкой и большим камнем, осторожно вынул бумажник.

– Глаз – алмаз! – просиял он.

– Осторожно, алмаз не выколи! – Малахов показал пальцем на доску с гвоздями.

– Да, осторожно, осторожно.

Прыгалев вынул из кармана пластиковый пакет, чтобы завернуть в него найденное портмоне, а Малахов все-таки спустился в траншею и еще раз осмотрел доску. На острие одного гвоздя он заметил черную нитку. Что, если это часть одежды преступника? Тогда на гвозде останется кровь или хотя бы эпителий кожи грабителя. Определенно, нужно звать криминалиста.

Глава 2

Убийство – самый страшный грех. Все остальное всего лишь путь, который ведет к смерти. Гордыня, алчность, злословие толкают человека на преступление, заставляя браться за оружие. А прелюбодейство и вовсе ведет к войнам, на которых гибнут сотни, тысячи и миллионы. Сколько войн началось из-за женщин. И сейчас ревность убивает, причем в прямом смысле. Так думал Малахов, глядя на молодую женщину, которая открыла ему дверь.

Голубоглазая блондинка с высокими скулами только что проснулась, но и без косметики она была – более чем… Кожа чистая, нежная, с матовым оттенком; пухлые, четко очерченные губы не нуждались в помаде, они и без того имели сочный розовый цвет.

Красавицу звали Арина, фамилия – Скоробова. Трехкомнатная квартира на четвертом этаже находилась в собственности у нее уже два года. Апартаменты ей подарил покойный Кручинин Павел Анатольевич. Во всяком случае, консьержка так считала. И о Скоробовой она отзывалась нелестно: «Кто к ней только не ходил!» Эту фразу можно было смело заносить в категорию преувеличений, но зерно истины в ней, возможно, присутствовало.

---