– Извините? – Новый сосед недоуменно поднял брови. – А-а, вы об этом…

– Об этом. Судя по одежке, не меньше десяти? И что, не насиделся? Если желаешь, могу устроить вторую ходку. Например, за вторжение в частные владения.

– Простите, господин следователь. – Мужчина убрал руку, и дверца машины закрылась.

Руперт взглянул в зеркало. Человек стоял на месте, глядя куда-то в пространство. Уходить он не спешил. Да, скорее всего, ему и некуда было идти. После десяти лет отсидки остаются только воспоминания и сомнительные знакомства, обычно приводящие к рецидиву. Хотя этот кадр на закоренелого уголовника не походил. А если присмотреться повнимательнее… Выправка как у военного и прическа… И взгляд этот проклятый! Ни дать ни взять – на смотре стоит, в строю. И словечек жаргонных не понимает. В военной тюрьме, что ли, чалился? Ульрих ткнул в сенсор, и дверца снова открылась.

– Эй, дембель, а что ты в центре забыл?

На русское словечко «дембель» мужчина откликнулся охотно. Он смущенно улыбнулся и спрятал руки за спину.

– Да мне все равно, куда… Я поговорить с вами хотел.

– Ну, приходи в прокуратуру.

– Так ведь у меня, кроме «справки о демобилизации», ничего нет. Ни доехать до вас, ни пропуск выписать.

– Пропуск и по справке можно оформить, – усмехнулся Руперт. – А вот доехать… Ладно, садись, если не брезгуешь в одной машине со следователем ехать.

– Я не уголовник. – Человек произнес это чуть обиженно. – И зла ни на кого не держу. Наказан я был вполне справедливо. Даже мягко. Будь я судьей, я бы…

– Двадцать дал вместо десяти? – Следователь недоверчиво ухмыльнулся.

– Расстрелял бы к чертовой матери. – Военный нервно потер ладони. – Выслушайте меня, пожалуй-ста, господин следователь, прямо сейчас.

– Что за спешка? – Ульрих приказал машине отправляться. – Десять лет дело терпело. Лицензия кончается?

– Я… – Человек обернулся и бросил взгляд на подъезд, будто стараясь запомнить, как теперь выглядит его жилище. – Я не хочу появляться в прокуратуре.

– Это почему? Ты же теперь честный человек.

– Я – да.

– Вот как?! – Ульрих удивленно крякнул. – А в Генпрокуратуре, значит, не честные?

– Не все. У меня есть доказательства, что один из сотрудников вашего ведомства замешан в… заговоре.

– Ну да, – рассмеялся Руперт. – В заговоре молчания. Чего ж ты ко мне подкатился? Может, я и есть тот негодяй, только хорошо замаскированный?

– Нет, это не вы.

– Это почему? – Следователь состроил смешную, по его мнению, физиономию.

– Я знаю всех подозреваемых поименно. В заговоре участвует как минимум полсотни человек из разных государственных и частных контор.

Ульрих подавился очередным смешком и вытаращился на соседа. Вообще-то такие погасшие глаза бывают не только у вышедших на свободу. Есть еще одна категория граждан – пациенты дурдома. В прокуратуру частенько приходят подобные типы, и большинство как раз с разоблачениями всевозможных заговоров.

– Ну-ну, – разочарованно вздохнул Руперт. – И кто из них главный заговорщик?

– А вот это мне неизвестно. – Военный пожал плечами. – Но я точно знаю, что он использует остальных вслепую. Проблема именно в этом, а не в самом факте заговора.

– Это как? – Ульрих решил поддерживать беседу, исключительно чтобы не дать мужчине повода сорваться с катушек.

Пока он бредит, он не опасен. А вот если объявить, что все его умозаключения полнейшая чушь, надломленная психика соседа может не выдержать. В одиночку унимать буйнопомешанного Руперту не улыбалось. Лучше пусть парень выговорится… До прокуратуры ехать недалеко. А там будет видно. Если что, охрана поможет скрутить несчастного и вернуть туда, откуда его явно преждевременно выписали.

– Никто, кроме этого человека, не знает, кому на самом деле выгодно существование Группы.

– Группы? И все?

– Да.

– Какое-то невпечатляющее название. Давайте назовем ее «Группа Возмездия» или «Группа Черный Шторм»…

– Я серьезно, господин следователь. Вы напрасно считаете меня сумасшедшим.

– Хорошо, будь по-вашему, просто Группа. Но в чем тут криминал? В том, что один заговорщик мутит воду, а остальные верят ему на слово? Он, как заправский сектант, выманивает у соратников деньги на борьбу с коварным противником? И кто этот противник по его версии? Прокуратура здесь каким боком?

– Я же сказал, кое-кто из вашего ведомства состоит в Группе.

– Ну и на здоровье! Я, например, тоже состою в группе психоразгрузки. Каждый месяц в первую пятницу хожу на занятия.

Никуда, конечно, Ульрих не ходил, но собеседника надо было мягко увести в сторону от болезненной темы, и следователь старался, как мог.

– Вы упорно не хотите мне поверить. Пока Группа сориентирована на ложные цели, она опасна. Она держит под контролем все Нации и планомерно ведет их к полнейшему краху. Но что особенно скверно – члены Группы считают, что действуют во благо государства. Они уверены, что защищают Землю и колонии от происков внешнего врага.

– Какого это «внешнего»? – Руперт невольно заинтересовался. – Совсем внешнего? Чужих, что ли?

– Да.

– Знаешь что, парень… – Ульрих откинулся на спинку и тяжело вздохнул.

– Лечиться мне поздно, – перебил его военный. – Насчет угрозы инопланетного вторжения – не моя идея. Я отношусь к ней так же, как и все нормальные люди. Но Группа считает иначе. И я уверен, что в этом их убедил главный заговорщик. Ему это по какой-то причине выгодно.

– Причины ты, конечно, не знаешь, как и настоящего имени злого гения.

– Пока не знаю. Но у меня достаточно материала, чтобы распутать этот клубок. Не хватает только опыта в расследовании подобных дел.

– И ты решил обратиться ко мне.

– Давайте уже определимся, господин Ульрих, мы на «вы» или как бы выпили на брудершафт, – неожиданно заявил сосед.

– Давай. – Руперт смерил его снисходительным взглядом. – Только сначала представься… брат.

– Жорж Кювье, бывший лейтенант спецгруппы войсковой разведки.

– Кювье? – Ульрих прищурился, вспоминая, откуда ему знакома эта фамилия. – Айрин, пятьдесят первый год, не ты там ославился?

– Я.

– Тогда ясно, где ты пропадал столько лет. Ну и какой у тебя имеется материал? И откуда?

– Из надежного источника. А материал… Вот, почитай на досуге.

Он протянул Ульриху диск:

– Здесь подробно описаны главные события последнего десятилетия. Необъяснимые происшествия и явные противоречия выделены красным. Для наглядности.

– Только это?

– А ты хотел пакет с шестнадцатью пулями?

Руперт побагровел сильнее обычного. История с жертвами «Стокгольмской расправы» была еще свежа в памяти. Да, собственно, и дело пока не было закрыто. С фальшивыми уликами следователь «пролетел» едва ли не так же крупно, как и Кювье со своим необдуманным дезертирством десять лет назад, но все-таки без особо тяжких последствий. Так… скандал, три месяца кабинетной работы да лишение премии.

– Ты и об этом тут написал?

– Не я, мой «источник». Высади меня на перекрестке. Завтра я с тобой свяжусь.

– Я не успею прочитать.

– Успеешь. Захватит – не оторвешься, гарантирую.

Ульрих, не понимая почему, вдруг решил поверить этому Жоржу. По крайней мере, он был намерен дочитать до описания инцидента в Стокгольмском парке. Интересно же узнать, как оценили твою работу со стороны. Правда, неизвестно кто, но это вопрос второй.

Кювье вышел на перекрестке и сразу смешался с толпой. Ехать до прокуратуры было еще минут десять, и Ульрих не удержался. Вынул из кармана затертый комп и вставил в него диск. Объемный текст, вспыхнувший над компом, был оформлен вполне пристойно, как в голографических книгах, только без иллюстраций.

«Земля атакует. Год 2151…» Руперт усмехнулся. Даже с заголовками. Не иначе, к изданию готовили. Отчего же до сих пор не издали? Ах да, с концовкой не все понятно. Требуется расследовать, выявить истину и наказать виновных. Ну что ж, если не полный бред, можно и попробовать. За половину гонорара. Ульрих скользнул взглядом по начальному абзацу и осекся. На первой же странице упоминались сразу два громких имени. Десять лет назад, в пятьдесят первом, они еще не гремели, зато чуть позже…

Может, это просто месть Кювье своим обидчикам? В душе следователя затеплилась слабая надежда. Нет, хромая версия. Ведь материал написан не Жоржем. Взять хотя бы недавние события в Стокгольме. Кювье в тот момент еще сидел, значит, точно не его пера опус. Тогда кто это написал и зачем? Неужели и вправду заговор? Но в чем его суть?

«Проклятье! – Машина остановилась у прокуратуры, и Руперт спрятал комп в карман. – Придется действительно прочитать. А там будет видно…»

---