Раб моих желаний

Джоанна Линдсей

Глава 1

Англия, 1152 год

Женщина была невероятно маленькой, изящной и хрупкой, что особенно бросалось в глаза, когда она стояла перед высоким рыцарем, который по праву мог считаться настоящим великаном. Светлая головка едва достигала его плеча, и как только широкая ладонь с силой опустилась на ее щеку, худенькое тельце беспомощно дернулось. Она непременно рухнула бы на пол, не держи ее два дюжих оруженосца. Они бесцеремонно заломили ей руки, а сами предусмотрительно стояли немного позади, чтобы не принимать на себя тумаки, предназначенные даме.

Ноги несчастной подкосились, но мужчины грубо дернули ее вверх, не давая ни упасть, ни отстраниться. За первой пощечиной последовала вторая, потом третья.

Сжавшись в углу маленькой комнаты, Ровена Беллем молча наблюдала за избиением. Девушку тоже охраняли двое наемников, те самые, что притащили ее сюда. По-видимому, сводный брат наконец решил исполнить свою угрозу и преподать ей наглядный урок жестокости и насилия. Она всеми силами старалась удержаться от криков, так что кровь из прокушенной губы тонкой струйкой сочилась по подбородку. По пепельно-серым щекам струились слезы, хотя до нее брат и пальцем не дотронулся. Увиденное долженствовало убедить Ровену в серьезности его намерений. Правда, девушка была в относительной безопасности, пока он не окончательно потерял терпение и старался не уродовать ее красоту синяками, которые к тому же могли послужить причиной сплетен и перешептываний среди гостей, собравшихся на свадебный пир.

Но по отношению к мачехе Жильбер д’Амбре не был так осторожен. И угрызения совести ни в малейшей степени его не терзали. Леди Энн Беллем… то есть Энн д’Амбре, вдова его отца, была для Жильбера ненужным бременем и могла послужить лишь залогом послушания Ровены. Тут он был прав: Ровена на все пошла бы ради матери. И девушка покорялась. До этого момента. На сей раз Жильбер зашел слишком далеко и требовал от нее поистине немыслимого!

Энн скосила глаза в сторону дочери. Щеки женщины побагровели и распухли от жестоких ударов Жильбера, но она не издала ни единого звука, не пролила ни единой слезы. Однако выражение ее некогда прекрасного лица было столь красноречиво, что Ровена зарыдала еще горше. Девушка и без слов понимала, что хотела сказать матушка:

«Надо мной так часто издевались, девочка, что я уже успела свыкнуться. Не обращай внимания, родная. И не соглашайся на требования этого негодяя. Не поддавайся жалости».

Ровена намеревалась держаться до конца. Лорд Годвин Лайонз, человек, которого выбрал ей в мужья Жильбер, был настолько стар, что годился ей не только в деды, но даже в прадеды. А мать лишь подтвердила слухи, ходившие о старом лорде, едва Жильбер потребовал, чтобы она убедила Ровену подчиниться его воле.

– Я знаю Лайонза, – смело заявила Энн, – и он неровня такой богатой и знатной наследнице, как Ровена. И дело даже не в возрасте, а в скандальной репутации этого человека, известного всей Англии своей извращенной и гнусной натурой. Я никогда не соглашусь на этот брак!

– Но он единственный, кто готов бороться за возвращение ее владений, – заметил Жильбер.

– Владений, которых твой отец лишился из-за своей алчности.

– Вздор! Право каждого мужчины…

– Покушаться на собственность соседа? – пренебрежительно бросила Энн, впервые за все время давая волю презрению, которое испытывала к пасынку. Правда, это чувство не шло ни в какое сравнение с теми, которые она питала к его отцу. – Нападать исподтишка и безжалостно грабить? Разорять и жечь, насиловать и принуждать женщин к браку, когда тела их мужей еще и остыть не успели? Подобные мерзости вошли в обычай лишь с той поры, как это ничтожество Стефана^[1] избрали королем!

Жильбер залился краской, но, вероятнее всего, не столько от стыда за все, что причинил Энн отец, сколько от гнева. Признаться, он был типичным порождением своего времени. Жильберу исполнилось всего восемь лет, когда Стефан украл корону у Матильды после смерти старого короля Генриха. Тогда страна раскололась надвое. Половина баронов отказывалась признать своей правительницей женщину, другая – оставалась верной присяге, принесенной Матильде, а теперь и ее сыну, Генриху Аквитанскому. Хьюго д’Амбре встал на сторону Стефана и потому без зазрения совести убил отца Ровены, вассала Генриха. Совершив свое черное деяние, он силой заставил вдову Уолтера Беллема выйти за него замуж и тем самым в одночасье стал владельцем его богатых поместий, часть из которых должна была отойти единственной наследнице, Ровене, а остальные были вдовьей частью леди Энн. Беспомощные одинокие женщины считались законной добычей и, уж конечно, не могли найти ни защиты, ни справедливости, особенно у короля, ввергшего страну в хаос.

В отличие от отца, грубой бесчеловечной скотины, Жильбер не был по природе жесток и, как все высокородные рыцари того времени, мог похвастаться изысканными манерами, когда к тому вынуждали обстоятельства, и не церемонился с простолюдинами. Главной его целью было набить сундуки награбленным золотом и жить в довольстве и богатстве. Но поскольку Жильбер семнадцать лет прожил в раздираемой распрями стране, то и поведение его мало чем отличалось от образа жизни знатных людей. Все они ныли и жаловались на слабого никчемного короля, правление которого отличалось беззаконием и анархией, но при этом не гнушались половить рыбку в мутной водице.

По чести говоря, за все три года, прожитые Энн в браке с Хьюго, Жильбер не сказал ей и сводной сестре грубого слова и, уж конечно, пальцем их не тронул. Его считали храбрым и благородным рыцарем, а дамы так и млели при виде темноволосого красавца с темно-карими глазами, под слишком пристальным взглядом которых многие невольно поеживались. До сегодняшнего дня он не давал Ровене повода для презрения. Однако девушка ненавидела Жильбера только за то, что он имел несчастье быть сыном Хьюго. Оба постоянно вступали в междуусобицы и мелочные свары с соседями, старались извлечь как можно больше выгоды из ее земель и имений, вывезли из замков, когда-то принадлежавших Уолтеру, все сколько-нибудь ценное, отобрали даже украшения у матери и Ровены. Кроме того, семейка д’Амбре разорвала брачный контракт, заключенный еще отцом Ровены, – ведь в приданое пришлось бы отдать наследство, а так можно было беспрепятственно обогащаться, пользоваться трудом ее крепостных и каждый год требовать от вассалов семьи Беллем военной помощи.

Но в прошлом году Хьюго совершил непростительную ошибку, решив захватить замок Дервуд, находившийся как раз между владениями Ровены и д’Амбре. Уж лучше бы он осмелился разворошить осиное гнездо: Дервуд принадлежал лорду Фокхерсту, одному из самых могущественных вельмож и храбрейшему воину во всех северных графствах. Тот не только разогнал осаждавших, но не поленился преследовать их до самой границы, а уж потом, исполненный жажды мести, принялся упорно разорять негодяев, посмевших покуситься на его собственность.

К сожалению, при этом пострадали земли не только Хьюго, но и Ровены. Одно за другим имения переходили в руки Фокхерста. Теперь Хьюго понял, как дорого обходятся ему жадность и слабость короля. Стефан, обремененный своими бедами, наотрез отказался помочь. И когда Хьюго два месяца назад убили в очередной стычке, Фокхерст перенес ненависть к отцу на сына, и Жильбер очутился в безвыходном положении. Напрасно он молил о мире. Фокхерст отказался даже выслушать его, что крайне озлобило Жильбера, поклявшегося любой ценой вернуть владения д’Амбре. Но цена эта оказалась слишком высока для Ровены, которую брат принуждал лечь в постель мерзкого развратника. Правда, Жильбер пообещал, что брак не продлится долго и Ровена вскоре вернется под его опеку, поскольку старый греховодник одной ногой стоит в могиле. Но главная беда заключалась в том, что Жильбер требовал от Ровены родить ребенка. Только таким способом он мог заполучить назад утраченное, а заодно и все принадлежавшее Лайонзу. На деньги Годвина он собирался снарядить войско и отобрать у Фокхерста все, что тот успел захватить.

По мнению Жильбера, план был безупречен. Не потратив ни гроша, в результате он приобретал все, чего желал, включая и Ровену. В глубине души Жильбер не стеснялся признаться, что одержим миниатюрной светловолосой красавицей, по воле случая ставшей его сводной сестрой.

Он желал ее со дня первой встречи, когда девушке только исполнилось пятнадцать. Но отец не отдал Ровену Жильберу, объяснив, что нетронутая девушка имеет куда большую ценность для будущего мужа. Впрочем, отчим и не думал выдать падчерицу замуж, и если бы не его безвременная гибель, Ровена так и осталась бы старой девой. Жильбер, со своей стороны, был достаточно умен, чтобы смириться с мыслью о том, что не будет первым мужчиной в жизни Ровены. Ничего, у него хватит терпения дождаться, когда ее будущий муж отправится в мир иной.