Я киваю. Ощущение, будто я пришла осматривать квартиру, которую собираюсь снять. А это мой будущий сосед.

– Пойдем вниз.

Я иду за ним. Он показывает гостиную, коричневый диван и такие же кресла, плоский экран на стене (он мне объясняет, что это телевизор), затем столовую и кухню. Я абсолютно ничего не узнаю. Даже когда вижу нашу с ним фотографию в рамке на стене.

– У нас там сад, – сообщает Бен, и я пытаюсь что-то рассмотреть сквозь стеклянную дверь, ведущую из кухни наружу.

Только-только светает, ночное небо становится чернильно-синим, и я различаю лишь огромный силуэт дерева и подобие навеса в дальнем конце небольшого сада. Я вдруг понимаю, что не знаю даже, в каком уголке планеты нахожусь.

– А где мы живем?

Он стоит позади меня. Я вижу наши отражения в стекле. Я. Мой муж. Оба не первой молодости.

– В Северном Лондоне. Крауч-Энд, – отвечает он.

Я невольно делаю шаг назад:

– Господи! Я даже представления не имею, где живу…

– Ну-ну, успокойся. – Он берет меня за руку. – Все уладится.

Я резко поворачиваюсь к нему, жду, что он сейчас объяснит, как именно все уладится.

– Сделать тебе кофе?

Меня передергивает от неожиданности, но я отвечаю:

– Да, спасибо. – (Он наливает в чайник воды.) – Черный, без сахара.

– Я знаю, – улыбается он. – Может, тост?

Я соглашаюсь. Должно быть, он много знает обо мне, но мне все равно кажется, что я проснулась в чужом доме и собираюсь завтракать с незнакомцем в надежде улучить удобный момент, чтобы попрощаться и поехать домой.

Все так, да не так. Похоже, это действительно мой дом.

– Я, пожалуй, присяду.

– Тогда иди в гостиную, там удобнее, – говорит Бен. – Я сейчас сам все принесу.

Я послушно иду.

Почти сразу появляется Бен. Дает мне скрап-альбом.

– Это твой альбом. Наверняка поможет. – (Дерматиновая обложка, довольно топорно имитирующая старую кожу, бесхитростно перевязана красной ленточкой.) – Я скоро.

Я сижу на диване. Альбом лежит на коленях непривычным грузом. У меня такое чувство, будто я лезу в чужую тайну. Но я говорю себе: что бы ни находилось внутри, этот альбом вручил тебе твой муж.

Развязываю ленту и открываю где-то в середине. Фотография: мы с Беном, гораздо моложе, чем сейчас.

Я с силой захлопываю альбом. Нервно глажу переплет, пролистываю насквозь. Я должна заполнять его каждый день.

Невозможно представить. Я уверена, это какая-то чудовищная ошибка, и все же ошибки нет. Вот она, правда – в зеркале наверху, в морщинистых руках, которые поглаживают сейчас альбом. Оказывается, я совсем не та, какой себя представляла, проснувшись утром.

Но кто же это был? Кто та женщина, которая проснулась в незнакомой постели и думает только о том, как сбежать? Я закрываю глаза. Меня словно уносит поток. Не за что ухватиться. Я чувствую потерянность.

Надо найти зацепку. Я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на чем-нибудь определенном, значительном. Потеряно так много лет моей жизни.

Альбом поможет мне понять, кто я на самом деле, но я не хочу открывать его. Не сейчас. Хочу немного посидеть просто так, без прошлого, точнее, с прошлым, которое погрузилось в туман. Побыть где-то между возможным и реальным. Я боюсь узнать свое прошлое. Узнать, что у меня было и чего не было.

Входит Бен, ставит на столик поднос. Тосты, две чашки кофе, молочник.

– Все нормально? – спрашивает он, и я киваю.

Он садится рядом. Уже выбритый, в брюках, рубашке и галстуке он больше не напоминает мне отца. Скорее работника банка или офиса. «А он ничего», – проносится мысль, но я гоню ее прочь.

– И что, так каждый день? – спрашиваю я.

– В целом да. – Он берет тост, намазывает маслом. – Хочешь? – Я мотаю головой, и он откусывает кусочек. – Обычно ты все помнишь, пока бодрствуешь, но во время сна почти все забываешь… Кофе вкусный?

Я говорю, что очень. Он берет у меня альбом.

– Это что-то вроде твоего дневника. Несколько лет назад у нас случился пожар, сгорело много фотографий, других вещей. Но кое-что сохранилось. – Он показывает на первую страницу. – Это твой диплом. И твоя фотография в день окончания учебы.

Я рассматриваю фотографию. Я на ней улыбаюсь, щурясь на солнце, на мне черная мантия и фетровая шляпа с золотой тесьмой. Сзади меня, отвернувшись от камеры, стоит какой-то мужчина в костюме с галстуком.

– Это вы? – спрашиваю я.

– Нет, – улыбается он, – мы разного выпуска. Я тогда еще продолжал учебу. Химия.

Я поднимаю на него глаза:

– Когда мы поженились?

Он поворачивается ко мне, берет руку в свои ладони, и я поражена тем, какие у него мозолистые, немолодые руки, совершенно непривычное ощущение.

– Через год после того, как ты защитила докторскую. Мы встречались уже несколько лет, но ты, ну, мы оба считали, что надо подождать, когда ты закончишь учебу.

Что ж, разумно, хотя это решение, по-видимому, исходило от меня. А хотела ли я вообще выходить за него?

– Мы были без ума друг от друга, – сказал он, словно читал мои мысли. – И до сих пор без ума.

Я не знаю, что на это ответить. Улыбаюсь. Он делает глоток кофе и снова обращает внимание на альбом, который лежит у него на коленях, переворачивает несколько страниц.

– Ты занималась английской филологией, – продолжает он. – После окончания учебы сменила несколько работ. Секретарь, менеджер по продажам… По-моему, ты сама не понимала, чем хочешь заниматься. Я получил диплом бакалавра и учился, чтобы стать преподавателем. Несколько лет было тяжеловато, но потом дела у меня пошли в гору, и в результате мы живем, как живем.

Я осматриваю гостиную. Комфортно, стильный дизайн. Преуспевающий средний класс. Над камином картина в раме, лесной пейзаж. На каминной полке рядом с часами – фарфоровые фигурки. Интересно, участвовала ли я в выборе интерьера?

– Я преподаю в средней школе в этом районе. Сейчас я завуч, – говорит Бен, но в его голосе ни тени гордости.

– А я кем работаю? – задаю я вопрос, хотя на самом деле знаю единственно возможный ответ.

Он сжимает мою руку:

– Ты оставила работу. После несчастного случая. Ты не работаешь. – И, видно почувствовав мое огорчение, добавляет: – Тебе и не нужно. Я неплохо зарабатываю на двоих, у нас все есть. Мы хорошо живем.

Я закрываю глаза, кладу руку на лоб. С меня довольно, я хочу, чтобы он заткнулся. Больше информации мне не переварить, и если он не замолчит, я в конце концов взорвусь.

«Что же я делаю целый день?» – вертится на языке, но мне страшно услышать ответ, а потому предпочитаю промолчать.

Бен доел тост и отнес поднос на кухню. Вернулся уже в пальто.

– Мне пора на работу. – (Я почувствовала беспокойство.) – Не волнуйся. Я тебе позвоню. Обещаю. Просто помни: сегодня такой же день, как и вчера. Все будет в порядке.

– Но… – начинаю я.

– Извини, пора бежать, – перебивает он. – Да, перед уходом мне надо объяснить тебе кое-что.

Мы идем на кухню, и он показывает, где что лежит, что в холодильнике можно съесть на обед, а еще пластиковую доску на стене, к которой на леске подвешен черный маркер.

– Я пишу для тебя напоминалки, – говорит он.

На доске одинаковыми ровными буквами написано: Пятница и ниже: Стирка? Прогулка? (Взять телефон!) ТВ? Под словом Ланч Бен написал, что в холодильнике есть немного лосося, и добавил: Салат? В конце приписал, что будет дома к шести.

– Еще у тебя есть ежедневник, – говорит он. – В сумочке. Там в конце важные номера телефонов и наш адрес, на случай если ты потеряешься. И еще мобильный.

– Что?

– Телефон. Только без проводов. Его можно носить с собой и пользоваться вне дома, где угодно. Обязательно возьми его, если решишь куда-нибудь пойти.

– Хорошо, – произношу я.

– Отлично! – Мы идем в прихожую, он берет поношенный кожаный портфель. – Ну все, я пошел.

– Ладно, – говорю я, не зная, что еще сказать.

Ощущаю себя ребенком, которого родители, уходя на работу, оставляют дома одного. Кажется, сейчас услышу: «Ничего не трогай! И не забудь принять лекарство!»

Он подходит и целует меня в щеку; я не отстраняюсь, но и не целую его в ответ. Он собирается открыть дверь и вдруг оборачивается.

– Ой, чуть не забыл! – слишком громко произносит он, причем с неестественно радостной интонацией.

Пожалуй, он переигрывает. Очевидно, он заранее приготовил этот маленький спектакль.

Все оказалось гораздо проще, чем я думала.

– Мы сегодня вечером уезжаем, – говорит Бен. – На выходные. У нас ведь годовщина, и я решил забронировать кое-что. Ты не против?

– С удовольствием, – киваю я.

Он улыбнулся как будто с облегчением:

– Я уже жду не дождусь. Подышим морским воздухом, а? Это пойдет нам на пользу. – Он поворачивается к двери. – Я позвоню тебе попозже. Проверить, как дела.

– Да, – отвечаю я. – Позвони, пожалуйста.

– Я люблю тебя, Кристин. Всегда помни об этом.

Он закрывает за собой дверь. Я возвращаюсь в гостиную.

Немного позже, около полудня. Я сижу в кресле. Посуда вымыта, тарелки аккуратно стоят в сушке. Белье крутится в машине. Я придумала, чем себя занять.

---