По сообщению А. П. Лукина, его сведения основаны на беседе с другим бывшим морским офицером, который слышал это от некоего Андреевского, командовавшего расстрелом. Пьяный Андреевский якобы рассказал эту историю информатору А. П. Лукина вскоре после казни А. М. Щастного^[15]. Эта история получила второе дыхание в постперестроечное время. Ее с удовольствием пересказывают Б. Камов^[16] и Н. А. Черкашин^[17]. К сожалению, эту басню повторил и Е. Н. Шошков, наиболее серьезный биограф А. М. Щастного^[18]. Он же «обратился к министру обороны Павлу Грачеву с просьбой отдать приказ об эксгумации останков Щастного с тем, чтобы он мог быть захоронен с воинскими почестями по христианскому обряду», а в 1997 г. даже были предприняты какие-то усилия в этом направлении^[19].

Среди эмигрантов наиболее взвешенные суждения об А. М. Щастном высказал лейтенант Дмитрий Николаевич Федотов (Уайт) (1889–1950), посвятивший ему несколько страниц в своей работе «Рост Красной Армии»^[20].

Он подтверждал (по собственным воспоминаниям) его антисоветские настроения и ставил А. М. Щастного в один ряд с лидером мятежа Минной дивизии мичманом Георгием Николаевичем Лисаневичем (1894–1938), а также с офицерами, занимавшими ответственные должности в Красной армии и перешедшими на сторону белых, – контр-адмиралом Николаем Эммануиловичем Викорстом (1873–1944), полковником Борисом Петровичем Богословским (1883–1920) и подполковником Генерального штаба Федором Евдокимовичем Махиным (1882–1945)^[21]. Заметим, что Д. Н. Федотов смог подобрать удивительно характерный ряд персонажей, обстоятельства политического выбора которых в 1918 г. иллюстрировали разные политические течения среди русского офицерства.

С перестройкой ситуация в нашей стране резко изменилась. В 1990 г. по инициативе помощника начальника Управления военных трибуналов Министерства обороны полковника юстиции В. Е. Звягинцева был поставлен вопрос о возможности пересмотра «дела Щастного». В 1995 г. А. М. Щастный был официально реабилитирован. В. Е. Звягинцев, инициатор реабилитации, посвятил А. М. Щастному один из очерков книги с говорящим названием «Трибунал для флагманов» и написал большое предисловие к материалам его следственного дела^[22].

В современной литературе в отношении А. М. Щастного господствует панегирический тон, самого его представляют невинной жертвой^[23], а связанные с ним мифы процветают.

Согласно одному из вариантов мифа, А. М. Щастный был близок к разоблачению большевиков как германских агентов, собирающихся уничтожить Балтийский флот в угоду немцам, за что и был казнен^[24]. Согласно другой версии, А. М. Щастный был расстрелян в связи с происками англичан, а большевики выступают уже как агенты Великобритании^[25].

В наши дни эпизоды из жизни А. М. Щастного продолжают выдумывать и тиражировать. Вот пример свежего творчества такого рода: «Рассказывают, что однажды в разговоре с Г. Зиновьевым Щастный сказал: “А знаете, меня флот избрал диктатором Петрограда”. Трусливый Григорий изменился в лице: “Ну и что же?” – “Я, конечно, отказался”, – спокойно ответил Щастный. Перепуганный Зиновьев тут же направил шифровку в Москву»^[26].

Разумеется, автор не удосужился указать, кто «рассказывает» такие увлекательные истории. Попробуйте представить, что сегодня губернатор Санкт-Петербурга услышал бы подобные слова от командующего Балтийским флотом. Какова была бы его реакция?

Материалы следственного дела А. М. Щастного, хранящиеся в Архиве ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области^[27], были опубликованы частично Е. Н. Шошковым в приложениях к его работе о А. М. Щастном^[28] и почти полностью в 2013 г.^[29] У нас сложилось впечатление, что публикаторы 2013 г. пользовались выписками Е. Н. Шошкова, поскольку в обоих случаях встречаются аналогичные ошибки и пропуски текста.

К сожалению, публикаторы сделали свою работу не только непрофессионально, но и попросту неаккуратно. Так, в своем сборнике они расположили документы не в том порядке, в котором они хранятся в деле, с пропусками и опечатками. Некоторые из них опубликованы дважды, другие по неясным причинам опущены. Например, публикаторы решили, что в деле подшиты копии «документов Сиссона», изъятых у А. М. Щастного^[30], тогда как на это ничто не указывает. Если в деле копии, то где хранятся подлинники вещественных доказательств по уголовному делу? Где им быть, как не в этом деле? Если бы в дело были подшиты копии, то на них обязательно имелась бы заверяющая надпись того сотрудника, который копировал документы. В действительности в деле подшиты именно те документы, которые были изъяты у А. М. Щастного, но сами они являются копиями фальсифицированного «оригинала». В публикации отсутствует элементарное археографическое описание публикуемых документов. Зато книга издана на прекрасной мелованной бумаге в красивом переплете.

В последние тридцать лет появилось большое количество опубликованных и неопубликованных исследовательских работ об А. М. Щастном. Характерно, что большинство авторов – военные моряки либо военные юристы. Профессиональных историков эта тема практически не заинтересовала.

Среди неопубликованных работ – монография капитана 1 ранга А. К. Буля (1926–1999), хранящаяся в РГА ВМФ^[31]. Из опубликованных назовем монографию капитана 1 ранга Е. Н. Шошкова^[32], коллективную работу двух полковников юстиции – В. Е. Звягинцева и А. В. Сапсая^[33], главу монографин В. Е. Звягинцева^[34], его же обширное предисловие к публикации дела А. М. Щастного^[35]. Все эти тексты объединяет апологетика А. М. Щастного, представляемого рыцарем без страха и упрека, и довольно поверхностное (если не сказать резче) представление о политической борьбе в 1917–1918 гг.

На наш взгляд, наиболее научной из перечисленных работ является труд Е. Н. Шошкова, вероятно, в связи с тем, что научным редактором здесь выступал уважаемый военно-морской историк капитан 1 ранга В. Ю. Грибовский. Е. Н. Шошков собрал много материалов, просмотрел практически все источники, хранящиеся в РГА ВМФ, изучил историческую литературу, но, к сожалению, не поставил «дело Щастного» в контекст бурных событий весны-лета 1918 г. Кроме того, у профессионального историка вызывает удивление странная композиция работы Е. Н. Шошкова, когда сначала следует нечто вроде хронологического перечня событий, в котором даны сноски на обширные биографические справки и выписки из документов, отнесенные в конец работы. При этом научно-справочный аппарат организован так, что местами представляет собой головоломку.

В текстах В. Е. Звягинцева полностью отсутствует научно-справочный аппарат, при этом они наполнены фантастическими измышлениями: в частности, автор верит в подлинность «документов Сиссона» и считает их весомым доказательством наличия «немецко-большевистского заговора».

Известный исследователь деятельности Л. Д. Троцкого Н. А. Васецкий также коснулся биографии А. М. Щастного^[36]. К сожалению, перестроечная атмосфера, связанная со сменой исторических ориентиров, не способствовала обстоятельному научному исследованию, и историк голословно заявил о том, что документы, изъятые у А. М. Щастного («документы Сиссона»), якобы исходящие от германской разведки, созданы сподвижниками Л. Д. Троцкого. «Состряпанная в окружении Троцкого ради удовлетворения его начальственных амбиций фальшивка» сыграла, по мнению Н. А. Васецкого, ключевую роль в обвинении А. М. Щастного. В общем, Н. А. Васецкий рассматривал дело Щастного как типовое: «Налицо в нем были все составные компоненты беззакония, примененные затем приспешниками Сталина. Это: 1) безосновательные обвинения в антисоветской деятельности; 2) вменение в вину составления политических манифестов; 3) подложные документы, уличающие подсудимых в связях с иностранными разведками; 4) отсутствие всякой гласности в судопроизводстве и обеспечении возможности для реальной защиты; 5) приговор к расстрелу и его немедленное приведение в исполнение»^[37]. Все было бы хорошо, но только первые три вывода Н. А. Васецкого ложны полностью, четвертый – частично, и лишь пятый подтверждается фактами. Заметим также, что в монографии о Л. Д. Троцком, написанной Н. А. Васецким с симпатией к своему герою, историк вовсе опускает сюжет с судом над А. М. Щастным^[38].

В наиболее спокойном тоне выдержана статья о А. М. Щастном известного американского историка А. Рабиновича, но и он отдает в ней дань расхожим представлениям о надуманности обвинений в его адрес^[39].