Когда я снова открыла их, уже не было такого чувства, будто меня того и гляди вырвет. Впервые после того, как я вышла из автобуса, мир вокруг наконец прояснился. Я проехала на три остановки дальше и нахожусь на другом конце Гормси. В нормальных обстоятельствах я бы ужасно разозлилась на себя. Но я испытывала чуть ли не облегчение, потому что никак не могла появиться дома. После того как мама смотрела на меня такими глазами.

Есть только один человек, с которым я хотела бы сейчас поговорить. Единственный человек, которому я безусловно доверяю и который точно знает, что ничего такого я никогда бы не сделала.

Эмбер.

Я пошла в сторону местной школы. До конца уроков оставалось чуть-чуть, несколько школьников из младших классов шли мне навстречу. Группа мальчишек пыталась столкнуть какого-то бедолагу с узкого тротуара в кусты. Увидев меня, они прекратили возню и прошли мимо, опустив головы, как будто боялись, что я могу наказать их за плохое поведение.

Чем ближе я подходила к школе Гормси, тем страннее себя чувствовала. Два с половиной года назад я сама посещала эту школу. И хотя я не тосковала по тому времени, но снова очутиться здесь все равно что совершить экскурсию в прошлое. Только никто не повернется в мою сторону и не посмотрит на меня, потому что я в форме частной школы.

Я поднялась по ступеням ко входу. Стены здания, которые предположительно были когда-то побелены, теперь пожелтели, с оконных рам облетела краска. Было очевидно, что в последние годы деньги не текли в эту школу рекой.

Я протискивалась мимо школьников, которые рвались наружу встречным потоком, и искала среди их лиц хоть одно знакомое. Вскоре я заметила девушку с двумя косами, заплетенными вокруг головы, выходившую из школы вдвоем с парнем.

– Мэйси! – окликнула я.

Мэйси остановилась в поисках того, кто ее позвал. Заметив меня, она вопросительно подняла брови, дала знак своему другу подождать ее и стала пробираться ко мне.

– Руби, – приветствовала она меня. – Хей. Как дела?

– Ты не знаешь, где Эмбер? – спросила я. Голос мой звучал совершенно нормально, и я сама удивилась, как такое может быть, ведь я чувствую себя такой сломленной.

– Я думала, Эмбер заболела, – ответила Мэйси, наморщив лоб. – Ее сегодня нет в школе.

– Что?

Этого быть не могло. И я, и Эмбер утром вышли из дома в одно и то же время. Если она не была в школе, то куда же, черт возьми, она пошла?

– Она написала, что лежит в постели с больным горлом. – Мэйси пожала плечами и посмотрела через плечо в сторону своего друга. – Наверное, она дома, и вы просто разминулись. Слушай, у меня сейчас встреча. Ничего, если я?..

Я быстро кивнула:

– Конечно. Спасибо.

Она помахала мне еще раз, потом спустилась по лестнице и взяла своего спутника под руку. Я смотрела им вслед, пока мои мысли захлестывали друг друга. Если бы у Эмбер правда болело горло, я бы об этом знала. Она не выглядела больной и не вела себя странно. За завтраком все было как обычно.

Я достала из кармана телефон. На дисплее отражалось три пропущенных звонка от Джеймса. Я быстро стерла уведомления.

Это я сделал те снимки, – его голос так и звучал в голове, но я пыталась игнорировать тяжелое чувство у себя в груди. Я перешла в избранное и кликнула на имя Эмбер. Пошли гудки, значит, ее телефон не отключен. Правда, она не взяла трубку даже после десятого гудка. Я сбросила вызов и открыла новое сообщение.

Пожалуйста, перезвони. Мне срочно нужно с тобой поговорить.

Отослала его и снова сунула телефон в карман, потом спустилась по лестнице и еще раз оглянулась на школу. Я чувствовала себя совсем не на месте. Не оставалось никаких сомнений: я здесь чужая. Но так же теперь и с Макстон-холлом.

Я теперь везде чужая, пронеслось у меня в голове.

С этой мыслью я покинула территорию школы. Не задумываясь, свернула налево и пошла в сторону жилого квартала, хотя домой хотелось идти в последнюю очередь. Я не вынесу, если мама еще раз посмотрит на меня таким разочарованным взглядом, как в кабинете Лексингтона.

Произошедшее проматывалось в голове длинной лентой, как в кино. Снова и снова я слышала голос ректора. Как он несколькими словами отнял мое будущее, все, на что я упорно работала последние несколько лет.

Пока я еле ползла мимо ряда кафе и маленьких магазинов, до моих ушей доносились обрывки разговоров школьников, которые шли домой впереди и позади меня. Они говорили о домашних заданиях, обсуждали учителей или смеялись над чем-то, случившимся на перемене. Я в ужасе поняла, что мне больше не с кем вести такие разговоры. Мне не остается ничего другого, как брести под солнцем, которое словно смеялось надо мной, и осознавать, что в моей жизни больше не осталось ничего. Ни школы, ни семьи, ни парня.

Слезы наполнили глаза, и я тщетно пыталась их сморгнуть. Мне нужна была моя сестра. Мне нужен был кто-то, кто скажет, что все уладится, хотя я сама в это не верила.

В тот момент, когда я хотела достать из кармана телефон, около меня на проезжей части остановилась машина. Краем глаза я заметила темно-зеленый дребезжащий кузов с ржавыми ободьями колес и грязными стеклами. Я не знала никого, кто ездил бы на такой машине, и шла дальше, не обращая на нее внимания.

Однако машина следовала за мной. Я повернулась в сторону, чтобы лучше рассмотреть ее, и тут водительское стекло опустилось.

Я никак не ожидала увидеть здесь этого человека. Я опешила.

– Руби? – так же удивился Рэн. Кажется, по моему лицу было понятно, как я себя чувствую, потому что Рэн сощурился и даже высунулся из окна, чтобы получше разглядеть меня. – У тебя все в порядке?

Я плотно сжала губы. С Рэном Фицджеральдом мне совсем не хотелось разговаривать. Наверняка уже пошел слух о том, что меня выгнали из Макстон-холла. Волна неприятного жара пронзила мое тело, и я пошла дальше, ничего не ответив.

Позади меня хлопнула дверца, и вскоре я услышала быстрые шаги:

– Руби, подожди!

Я остановилась и закрыла глаза. Потом сделала один, два, три глубоких вдоха. Я пыталась скрыть, насколько была не в себе и какая неразбериха творилась в моей душе, прежде чем повернуться к Рэну.

– У тебя такой вид, будто ты в любую минуту можешь рухнуть на землю, – сказал он. – Может, тебе нужна помощь?

Я тихо фыркнула.

– Помощь? – просипела я. – От тебя?

Тут Рэн сжал губы.

– Алистер рассказал, что произошло. Это полное дерьмо.

Я оцепенела и отвела взгляд. Значит, я была права. Случившееся уже обсуждают в школе. Просто великолепно. Я разглядывала фасад фитнес-центра на другой стороне улицы. Несколько человек тренировались на беговых дорожках, другие поднимали штангу лежа. Может, и мне туда заползти. Уж там меня точно никто не найдет.

– Великолепно, – пролепетала я.

Я хотела снова отвернуться от него и идти дальше, но что-то заставило меня помедлить. Может, тот факт, что Рэн ехал не на лимузине, а на таком старье, которое грозило развалиться на части в любой момент. Может, его взгляд, серьезный и искренний, без желания надо мной посмеяться. А может, и потому, что мы с ним стояли друг против друга в Гормси, где я совсем не ожидала бы встретиться с человеком вроде Рэна Фицджеральда.

– А ты что здесь делаешь?

Рэн пожал плечами:

– Я здесь случайно оказался.

Я подняла брови:

– В Гормси. Случайно.

– Послушай, – сменил тему Рэн. – Я отказываюсь верить в то, что Джеймс имеет к этому какое-то отношение.

– Это он тебя послал, чтобы ты убедил меня в этом? – спросила я дрожащим голосом.

Рэн отрицательно помотал головой:

– Нет. Но я знаю Джеймса. Он мой лучший друг.

– Кто-то сделал снимки, на которых я как будто обжимаюсь с учителем, Рэн. И Джеймс признался, что это он.

– Может, он их и сделал. Но это не значит, что он отправил их Лексингтону.

Я сжала губы.

– Джеймс бы не сделал этого, – настойчиво повторил Рэн.

– Почему ты так уверен? – спросила я.

– Потому что я знаю, как Джеймс относится к тебе. Он никогда бы не сделал то, что могло бы тебе навредить.

Он сказал это с такой убежденностью, что мои чувства снова взметнулись вихрем. Разве дело как-то меняет то, что снимки послал не Джеймс? В любом случае для чего он их вообще сделал?

– Я сам хотел бы знать, что кроется за всем этим делом, – заявил Рэн. – Я еду к нему. Поедем со мной, Руби.

Я уставилась на Рэна. Меня так и подмывало спросить у него, не потерял ли он рассудок. Но что-то останавливало.

Этот день достиг апогея бессмысленности. Хуже быть просто не могло.

Я игнорировала колокольчики тревоги, которые прозвенели у меня в голове. Больше не раздумывая, я пошла к ржавой машине Рэна и села в нее.

2

Известие о том, что Грэхема уволили, разнеслось по Макстон-холлу со скоростью лесного пожара. Невыносимо было стоять перед школой и ждать, когда Перси, наконец, заберет меня, к тому же я не могу дозвониться ни до Джеймса, ни до Руби, не говоря уже о Грэхеме. При мысли о том, каково ему сейчас, мне становится тошно, и я начинаю сходить с ума.

Когда я наконец добралась до дома, то пошла прямиком к себе в комнату и снова попыталась дозвониться до него. На сей раз он взял трубку, и я с облегчением вздохнула.

– Грэхем?

– Да. – Его голос лишен всякой эмоции.

– Мне так жаль, – выпалила я, принимаясь ходить по комнате туда и сюда как зверь в клетке. Все мое тело заряжено адреналином, а сердце бешено колотится. – Мне так жаль. Я этого не хотела.

Я слышу, как Грэхем судорожно вдохнул.

– Это не твоя вина, Лидия.

Нет, моя. Это моя вина, что Грэхема и Руби выгнали из школы.

---