За полгода до того:

Освещения и пространства катастрофически не хватало, чтобы оценить наряд. Дина слегка отодвинула тяжелую штору и осторожно выглянула в торговый зал. Не хотелось брать кота в мешке, но и развлекать посторонних своим несуразным видом тоже не хотелось. К счастью, магазин был пуст, если не брать в расчет двух девушек консультанток, которые караулили поблизости и мгновенно ринулись на подмогу.

– Вы сюда выходите, – позвала одна, лихим размашистым жестом отдергивая штору полностью.

– Здесь зеркало большое и удобное, – добавила вторая, подхватывая штору из рук первой и забрасывая ее на штангу, с которой ткань свешивалась.

Дина почувствовала себя незащищенной, уязвимой, словно публично раздетой. Она смущенно кашлянула и нехотя вышагнула из тесной и затемненной примерочной кабины на свет и простор. Тут же оказалась под перекрестными прицельными взглядами консультанток.

– Юбка села на вас идеально, – восхищенно произнесла первая, не дожидаясь, пока Дина встанет перед зеркалом.

– Блузка прекрасно с нею сочетается, – добавила вторая в том же превосходном духе.

– Стопроцентное попадание! – воскликнули обе в унисон.

– Попадание куда? – растерялась Дина. – Какая-то акция?

Собственное отражение в зеркале ей решительно не понравилось. Трикотажная зеленая юбка сильно обжала бедра, подчеркнув живот, который нельзя было назвать выпирающим, но и под понятие рельефного пресса он тоже не подпадал. Дина всегда старалась скрывать его за свободным кроем или декоративными складками. Самым лучшим для себя вариантом считала платья без акцента на талии. Предложенная консультантками юбка как раз и не делала такого акцента, ее верхний край вовсе к талии не прилегал, ни спереди, ни сзади, ни справа, ни слева. Складывалось впечатление, что юбка была сшита на совершенно прямую фигуру, не имеющую ни талии, ни живота, ни ягодиц, ни бедер – вообще ничего. Такой фигурой мог похвастаться разве что субтильный юноша – подтверждение тому, что большинство модельеров создают одежду для своих любимых… мужчин. Хотя блузка явно предполагала наличие женских форм. Плотная канареечная ткань пузырилась на груди, словно парус, наполненный ветром. В этом пузыре-парусе спокойно мог уместиться бюст самого выдающегося размера. Трудно было представить такую грудь при вполне скромных плечах, на какие блузка была рассчитана. Во всяком случае такую грудь, какая достается большинству женщин от природы, а не является следствием пластических операций.

Цвета юбки и блузки были столь яркими и противоречащими друг другу, что Дина на их фоне потерялась. И без того бледные ее щеки на исходе затяжной и сумрачной зимы стали еще бледнее, глаза из ясно голубых превратились в блекло серые, каштановые волосы в стрижке «каре», будто подернулись сединой, приобретя унылый мышастый оттенок. Почти полное отсутствие косметики, а Дина предпочитала без праздничных поводов не наносить толстых слоев тонального крема и пудры, только тушью слегка выделяла ресницы и гигиенической помадой с блеском увлажняла губы, приняло катастрофический характер. И если пятью минутами раньше Дина представляла собой пусть и не писаную красавицу, но вполне миловидную женщину лет на пять моложе своего реального возраста – сорок с хвостиком, то теперь сама себе напоминала впавшую в детство глубокую пенсионерку. Назвать такое «стопроцентным попаданием» она могла бы только в том случае, если бы это было попадание в передачу «Снимите это немедленно» или в программу «Модный приговор» в качестве примера дурного вкуса. Но девушки консультантки явно не телевидение имели ввиду и продолжали гнуть свою линию.

– Выглядит очень эффектно, – произнесла одна. – Стильный фасон, ультрамодные принты. Кстати, вся новая коллекция просто супер.

– Да, – перехватила инициативу вторая. – К этой блузке можно подобрать трендовые брюки, например, капри-клеш, а к юбке – шикарный блейзер. Сверху накинуть топовый жилет.

– А если вставить золотой пояс и завязать пестрый аскот, – снова включилась первая, показывая на стеллажи, где висели пояса и шейные платки, – на руку надеть часы на золотом браслете вместо вашего пластика и вот так поддернуть рукав блузки… – Она наглядно продемонстрировала, как поддернуть. – Получится законченный сбалансированный лук.

– Репчатый или оружие Робин Гуда? – уточнила Дина, которую начало забавлять происходившее.

Девушки молча переглянулись. На их лицах промелькнуло недоумение, сменившееся через секунду усмешкой превосходства.

– Вы не поняли, – снисходительно взялась объяснять одна. – Под словом «лук» имеется в виду комплект одежды и аксессуаров, создающих неповторимый запоминающийся образ.

– Все я поняла прекрасно, – с тяжелым вздохом разочарования огрызнулась Дина. – Это вы шуток не понимаете. Хотя… то, что вы мне посоветовали, я нахожу очень даже смешным. Так что можно сказать, что шутка ваша удалась.

Девушки замялись, явно не понимая, как им следует продолжать общение с покупательницей. То ли вступить с ней в перепалку, то ли проглотить нравоучение молча? Сделать вид, что не заметили колкости, или посмеяться над собой? Одна была умнее, вежливо улыбнулась и промолчала, другая взялась доказывать свою правоту. С ее слов получалось, что Дина нигде не найдет ничего более подходящего, чем то, что ей предложили в этом бутике. Последний писк моды предстоящего летнего сезона, как никак!

– Мне кажется, юбка тяжеловата для лета, – высказала свое мнение Дина. – Слишком толстый трикотаж и состав синтетический.

– Зато блузка коттоновая.

– Какая?!

Дина заподозрила, что ослышалась.

– Коттоновая, – отчетливо, чуть ли не по слогам, повторила девушка.

– А я думала, хлопковая, – озадаченно пробормотала Дина, пытаясь вспомнить, есть ли у английского слова «cotton» в переводе на русский язык еще какие-нибудь значения, кроме «хлопка».

– Нет, – железно возразила девушка. – Не хлопковая, коттоновая. Это значит – натуральная, дышащая, антиаллергенная. Самый лучший материал для тела.

– Ну, ладно, – примирительно протянула Дина. – Может, я чего и не знаю. Может, это новое слово в модных кругах. Как тот же лук.

Сама себе она поставила на заметку, вернувшись домой, пошерстить словари и выяснить, где же правда. Она любила докапываться до истины, если что-то заинтересовало или стало предметом спора. Теперь же она почувствовала себя уставшей и не способной на препирательства. Она уже полдня бродила по магазинам в поисках наряда для семейного торжества. На следующей неделе им с Антоном предстояло отметить двадцать лет совместной жизни – фарфоровую свадьбу.

Из интернета Дина почерпнула, что двадцатилетний юбилей – один из кризисных периодов в жизни семьи. Супруги уже всё друг о друге знают, обвыклись и притерлись, отсюда, мол, как радости, так и скука. С одной стороны – приятно, что ты понимаешь партнера с полуслова и полу жеста, заранее знаешь его реакцию на что бы то ни было, с другой – предсказуемость и отсутствие интриги убивают интерес и любовь. Отношения оказываются хрупкими, как никогда ранее. Хрупкими, как дорогой фарфор, который на вид гладок и крепок, но легко бьется, если его подвергнуть испытанию – стукнуть или уронить.

Дина была уверена, что их с Антоном брак невозможно разрушить никакими испытаниями. По ее мнению, лучше любви их связывала память о том, что они уже пережили вместе. Остались в прошлом, но не забылись многомесячные задержки зарплаты и почти полное безденежье, когда приходилось рыскать по палаткам возле метро в поисках самых дешевых продуктов, пусть и сомнительного качества, варить супы, что называется, из топора, штопать проношенные носки и подтягивать стрелки на капроновых чулках. Не забылись неожиданные шальные деньги, вырученные Антоном за написание первого игрового приложения для процессора «Макинтош». Они сумели тогда погасить задолженность по квартплате, одеться, обуться и вдвоем слетать в Анталью, где две недели предавались чревоугодию, морской неге и сексуальным утехам, словно заново узнавали друг друга. Потом была первая машина «Шкода Октавиа», пригнанная из Польши и ставшая для них свидетельством стабильно растущего дохода. Планировалось в скорости поменять «Шкоду» на «Мерседес», а Москву на Сан-Франциско, но не задалось ни то, ни другое. Доходы росли стремительно только в первый год, а потом стало понятно, что из средних слоев среднего класса им вряд ли удастся когда-нибудь выпрыгнуть. Только стоило им смело помечтать, как их тут же опускали на землю экономические кризисы или семейные потрясения. За двадцать прошедших лет Дина с Антоном потеряли родителей, умерших, кто от рака, кто от инсульта. Простились с мыслью о детях, потому что никакое лечение не давало результата. Позволили себе немного попутешествовать, скопили никому ненужную коллекцию сувениров и никогда не пересматриваемые диски с фотографиями.

---