С этими утверждениями сложно не согласиться. До начала изложения следует определиться с базовыми понятиями.

В советской литературе принято гневно клеймить генералов П.Н. Краснова, А.Г. Шкуру (Шкуро) как предателей. Если подходить не с эмоциональной, а с юридической точки зрения, они предателями не являются. Они не являлись гражданами СССР. Это иностранные граждане, состоявшие на службе фашистской Германии, имеющие русское происхождение, совершившие преступления против человечности на территории СССР.

Соответственно, те, кто сейчас «поднимают на щит» их имена, действуют в интересах другого государства, в ущерб своей Родине. Тот, кто ставит памятники этим людям, фактически ставит памятник иностранным пособникам фашистов (со всеми вытекающими последствиями).

Совсем другое отношение должно быть к бывшим советским военнослужащим, перешедшим на службу к противнику. Они, действительно, нарушили присягу и являются изменниками.

Для обозначения людей, вставших на сторону противника, кто-то использует термин коллаборационист, кто-то называет их предателями, кто-то именует изменниками Родины (или государства). На самом деле, по смыслу это чуть разные понятия. Предатель и изменник Родины – понятия нравственные, коллаборационизм или измена государству – понятия юридические.

Википедия по этому вопросу указывает: «Коллаборациони зм (фр. collaboration – “сотрудничество”) в юридической трактовке международного права – осознанное, добровольное и умышленное сотрудничество с врагом, в его интересах и в ущерб своему государству. Термин чаще применяется в более узком смысле – как сотрудничество с оккупантами. В уголовном законодательстве подавляющего большинства стран мира факт коллаборационизма квалифицируется как преступление против своего государства, обычно трактуется, как государственная измена»^[3].

Приведенная формулировка уже содержит некоторые неточности, связанные с переводом. В отличие от иностранных языков, в русском понятие «коллаборационизм» несколько шире.

Все дело в том, что в Европе добровольная работа вольнонаемным рабочим или служащим на предприятии на оккупированной территории коллаборационизмом не считается, даже если это предприятие выпускает военную продукцию.

В понятие «коллаборационизм» включена только работа в органах принуждения: армии, полиции, в охране лагерей и т. д. Достаточно тонкая грань проходит среди госслужащих оккупационной администрации: к примеру, технический персонал (уборщицы, переводчики, делопроизводители) в это понятие не включается.

Для СССР война была не цивилизованной, а тотальной, и, соотвественно, ЛЮБАЯ форма сотрудничества с оккупационной администрацией считалась предательством. И это отношение сохранилось у нас по сей день.

Таким образом, в русском языке сложилась следующая система терминов: работа на заводе противника (в том случае, если она добровольная) с целью получения средств пропитания – это коллаборационизм, но не государственная измена. Работа на военном заводе – это государственная измена, но работа по принуждению изменой уже не является.

Измена Родине, предательство – понятия не юридические, а нравственные, но и они имеют вполне четкие определения и критерии. Вопрос о том кого можно считать предателем, имеет очень простой ответ. Но этот ответ не всех устраивает, а потому его пытаются «замылить», размыть смысл этого понятия.

Вне зависимости от личного отношения к строю, режиму, законам, действующим на территории государства (Родины), гражданин должен действовать в ее интересах. Он может иметь собственное мнение, может быть со всем не согласен, он может вести борьбу (законными способами) за изменение существующего порядка, но действовать он должен исключительно в интересах своей страны.

Размытие базовых понятий, таких как «коллаборационизм», «предательство», «измена Родине» и т. д., дает возможность для политических и идеологических спекуляций, подтасовок и перегибов. Примером могут служить работы В.Акунова^[4], в которых в угоду идеологическим соображениям искажены такие базовые понятия, как «патриотизм», «верность Родине», «государство», искажено само понятие «казачество». Под видом возрождения «истинных ценностей» и борьбы с «красным террором» этот автор наносит ощутимый удар гражданскому единству общества, пытаясь противопоставить «казаков» и «остальных русских». Вне зависимости от генетического происхождения, развитие казачества шло в русском историческом поле, и противопоставление одной социальной группы всему остальному обществу прямым является продолжением немецкой политики, проводимой на оккупированной территории. Противник пытался разделить СССР не только по национальным границам, но и по социальным. И, к сожалению, эти же методы прослеживаются и при воздействии деструктивных сил на современное российское общество.

Уже давно нет ни «красных», ни «белых», но отдельные политические деятели упорно стремятся раскачать и расколоть общество. Используя старые мифы, некоторые «центробежные» силы, к примеру, устанавливают «памятники примирению», которые становятся «камнем преткновения» при достижении гражданского согласия в обществе.

Так было, и до, и во время войны. Точно так же действовали те, кого мы традиционно называем словом «фашисты». Но, как, ни странно, если подходить строго, это термин не совсем точный. Фашистами себя считали только итальянцы.

Немецкие захватчики, вторгнувшихся на территорию СССР, считали себя нацистами или, иначе, национал-социалистами, несущими свободу и демократию.

Вторжение в СССР позиционировалось, как освободительный поход против «тюрьмы народов» – СССР. В Румынии в 1942 году была даже учреждена медаль «За крестовый поход против коммунизма». Но, по сути, это просто красивый фасад, скрывающий истинные цели: ограбление и порабощение.

Аналогичным образом определенные силы используют старый миф о «предательстве» крымскотатарского народа, натравливая один народ на другой. Этот миф был сочинен немецкой пропагандой, но используется врагами России до сих пор. Даже документы противника опровергают этот миф, но кому-то очень удобно вновь и вновь его реанимировать теми или иными способами.

«Татарский вопрос» уже много лет используется в качестве козыря в очень некрасивой политической игре. При внимательном, документальном рассмотрении ситуации выяснится, что «вопроса» никакого нет.

Есть ошибки, которые нужно признать, есть ложь, которая вызвала эти ошибки, и есть политические игры вокруг этой ситуации. Дав честную оценку ситуации, мы выбиваем козырь из рук наших врагов. На самом деле, плохих народов не бывает, в каждом народе есть лучшие его представители и есть подонки общества. Противопоставление одного народа России другому – это удар по нашему многонациональному обществу.

В 1993 году, в стремлении дестабилизировать ситуацию в бывших республиках СССР, определенные круги в западных странах и Турции взяли курс на поддержку откровенно экстремистской политики отдельных крымскотатарских политиков.

Жертвами экстремистских националистических организаций стали не только историки и представители русскоязычного населения, но и многие представители крымскотатарского народа, не согласные с такой политикой. К примеру, экстремистами был убит сын крымского партизана, один из лидеров крымскотатарского народа Ю.Б. Османов, умерший после жестокого избиения в 1993 году.

Естественно, такое агрессивное поведение отдельных крымскотатарских политиков вызвало резкое отторжение у русскоязычного населения Крыма. «Вспомнились старые обиды», появились публикации, авторы которых обратились к теме «предательства» татар. Отголоски этой проблемы наблюдаются и в настоящее время.

При описании событий, автор использует следующую периодизацию:

– оборона Крыма, тесно связанная с историей немецкой 11-й армии (сентябрь 1941 г. – июль 1942 г.);

– немецкая военная администрация (июль 1942 г. – сентябрь 1943 г.);

– освобождение Крыма, тесно связанное с историей 17-й армии противника (сентябрь 1943 г. – май 1944 г.)

Структура управления оккупированными территориями в эти периоды была различной. Похожую периодизацию имеет история партизанского движения в Крыму.

Исследователи еще с 1950-х годов делят историю партизанского движения Крыма на три этапа: первый – с ноября 1941 года по октябрь 1942 года. В этот период партизанские формирования Крыма оказывали активную помощь осажденному Севастополю и советским войскам, высадившимся на Керченском полуострове; второй период – октябрь 1942 года – июль 1943 года – это период действий в глубоком тылу противника и одновременно потерь, значительного сокращения партизанского движения; третий период – июль 1943 года – апрель 1944 года – новый подъем партизанского движения, рост партизанских структур и численности, боевой и пропагандистской деятельности, оказавшие значительный вклад в освобождение Крыма^[5].

Однако в этой периодизации следует выделить еще один этап: начальный период (ноябрь – декабрь 1941 года), который имеет свои особенности.

Целями настоящего исследования являются:

– уточнение хода событий на оккупированной противником территории, включая партизанское движение;

– уточнение и анализ информации по национальной политике на территории оккупированного Крыма, по результатам работы с немецкими документами;