Я перестала пить в возрасте 33 лет и решила, что пришло время разобраться с островом Мужчин. Мне нужно было ужать его до чего-то больше похожего на невзрачный остров Уайт, а не на обширное королевство размером с Ирландию. Мне предстояло сделать его менее драматичным, устрашающим и всеобъемлюще важным, а больше похожим на отдаленный островок. Чтобы он стал приятным местом, а не целой страной.

Вот что я собиралась сделать. А когда у меня получилось, я открыла новый остров, альтернативный, в который неожиданно влюбилась. Остров Одиночества.

Введение

Мономания — преувеличенный или навязчивый энтузиазм и озабоченность лишь одной целью или человеком (взято из Оксфордского словаря).

Единственномания — преувеличенный или навязчивый энтузиазм в поисках Того Единственного (взято из моей головы).

Я буду откровенна с вами. Я по-прежнему любовная наркоманка. Не могу заявить, что полностью излечилась. Нет. К сожалению. Это была бы откровенная ложь.

Увы, я все еще та женщина, которая таращится глазами-блюдцами на смс, смотрит в телефон, как в телевизор, затаив дыхание, ждет ответа, когда в мессенджере появляются эти скачущие точки. Мне все еще приходится похлопывать себя по лицу, чтобы остановить Йосемитскую свадебную фантазию (если хотите знать, она включает лесную тему, немного Нарнии с арфистами и флейтистами, на мне будет надето… О, блин, опять я за свое! *легкая пощечина*).

Я по-прежнему чувствую себя раздавленной, как бумажный пакет, когда мужчина, с которым у нас было два свидания и с которым провела (барабанная дробь) в общей сложности семь часов, исчезает из моей жизни. Я все еще та самая женщина. И не собираюсь притворяться, что это не так.

Тем не менее мне удалось уменьшить мою единственноманию с настойчивой, истерической потребностью постоянно писать смс («У тебя все в порядке? Ты попал в аварию?!»). Мне очень помогло, что я целый год не ходила на свидания и даже не держала мужчину за руку.

Еще помогло то, что я читала все о том, почему случается любовная зависимость, и все это вам сейчас расскажу. Я перестала давать людям власть возвысить или унизить меня. Когда я была в постоянной любовной зависимости, то походила на надувного человека: раздувалась от комплиментов и сдувалась в угрюмую маленькую кучку, когда чувствовала себя отвергнутой.

Старая дева в тридцать три года

Мой первый любовный провал состоялся за два месяца до моего последнего алкогольного провала. Отец, теперь, увы, почивший, начал называть меня старой девой, когда мне исполнилось тридцать три. И нет – он не поддразнивал меня, чтобы подбодрить. Это не была шутка в стиле «Да просто немного подкалываю, чтобы ты пришла в себя!». Он был убийственно серьезен в том, что я – старая дева, и всегда интересовался, какого черта я ничего не предпринимаю по этому поводу.

Я чувствовала, что ничего не стою как женщина, как личность, потому что до сих пор не нашла спутника жизни. Ощущала себя невыбранной, нежеланной, залежалым товаром.

Беседа на тему «Ты – старая дева» началась, когда мы были в гостях у моих тети и дяди. Там меня спросили: «Так есть ли опасность того, что ты когда-нибудь выйдешь замуж, Кэтрин?» Я объяснила, что только что рассталась с парнем, который плохо со мной обращался. Мы с ним прожили сложный год, и теперь я была довольна своим решением. Мой дядя нахмурился и сказал: «Ну, ты не становишься моложе», на что мой отец расхохотался.

Когда мы ушли, я повернулась к отцу, нервно засмеялась и сказала: «Они начали обращаться со мной, как со старой девой!» «А ты и есть старая дева», – сказал он безразлично-деловито, как всегда. Мы всерьез рассорились в машине, я плакала, говоря, что вовсе не старая дева, а он кричал, что именно таковой и являюсь. Это было странно.

Я совершенно растерялась. Позже в тот день я долго бегала вдоль реки Лаган, сидела на покрытом листвой берегу и рыдала во весь голос. После того как выплакалась, я попыталась понять, почему это ранило меня так сильно. Разумом я полностью понимала, что это просто мизогиния пятидесятых, как в «Безумцах», и все же это глубоко меня ранило. Я исследовала свою рану и обнаружила занозу, похороненную глубоко внутри. Занозу неудачи. Вот что так жестоко меня поразило.

Я чувствовала, что ничего не стою как женщина, как личность, потому что до сих пор не нашла спутника жизни. Ощущала себя невыбранной, нежеланной, залежалым товаром. При этом головой прекрасно понимала, что это нелепость. Я знала, что только что ушла из токсичных отношений и в мои тридцать три у меня все только начинается.

Подруга однажды сказала мне, что мои фотоальбомы напоминают комнату трофеев для раздутого эго. Комнату, которую кто-то жалкий спрятал от людских глаз, она наполнена рогами оленей и носорогов, чучелами леопардов.

Недавно я просмотрела этот фотоальбом взыскательным глазом. Она была права. Альбом представлял собой картотеку моих бывших с добавлением случайных партнеров. Эта была витрина мужчин, которые сочли, будто я чего-то стою. Теперь, когда смотрю этот альбом, мне жутковато. Мой каталог убийств. Действительно, я определяла себя через мужчин, с которыми спала.

Но знаете что? Я прекрасно понимаю, почему так было, и не осуждаю двадцатилетнюю себя. Меня учили, что романтические отношения – самая важная вещь. Снова и снова с помощью подсознательных или явных социальных сообщений напоминали об этом. Так же, как и вам.

Остепенись, быстро!

Вот какая штука. Нам промыли мозги, заставив думать, что фраза «долго и счастливо» всегда подразумевает найденного партнера. Того самого человека. Нашего лебедя. Вторую половинку. Как так вышло, что в двадцать первом веке замужество до сих пор считается величайшим достижением женщины? Это лишь мое воображение или эта скрытая тенденция до сих пор сохраняется? (Думаю, что второе.) И не только женщины испытывают это сильнейшее давление. Мужчины тоже.

Тем не менее, несмотря на постоянное давление, миллионы из нас все чаще предпочитают оставаться в одиночестве. Популяция одиночек растет в десять раз быстрее, чем население в целом. Типичный британский миллениал, по статистике, будет жить один, без партнера, в среднем пятнадцать лет.

Вот последние данные, собранные компанией Mintel в исследовании «Образ жизни одиночек»: в 2017 году 51 % британцев в возрасте от 25 до 44 лет жили одни (включая разведенных). Годом раньше, в 2016‑м, Управление национальной статистики сообщило, что количество одиноких/разведенных составляет 35 % населения. Неужели за один год возможен скачок в 16 %?

Мы отодвигаем брак на все более позднее время. В 2018 году Управление национальной статистики опубликовало доклад, в котором сказано: «Для разнополых браков средний возраст мужчин, вступающих в него, в 2015 году составлял 37,5 лет, тогда как для женщин – 35,1 года».

Другими словами, среднестатистической невесте было 35 лет, тогда как среднестатистическому жениху около 38. Это открытие спровоцировало волну заголовков в прессе, таких как: «Все больше возрастных невест: средний возраст женщин, идущих в наше время к алтарю, – более 35 лет». В 2015 году 75 % мужчин и 76 % женщин заключали брак впервые^[3]. Шесть из десяти невест были старше тридцати.

В 1970 году средний возраст вступления в брак составлял 27 лет для мужчин и 25 – для женщин^[4]. Таким образом, в сравнении с 1970 годом мужчины стали жениться на одиннадцать лет позже, а женщины – на десять лет позже. Поразительно, да?

Что еще более удивительно, 42 % браков заканчиваются разводом. Что означает – почти половина из тех, кто с надеждой, сияя, идет к алтарю, внезапно оказываются одинокими в последующие годы.

Одиночество сейчас норма

До того как раскопать эти данные, показывающие, что одинокие теперь, наоборот, превращаются в большинство, я написала кучу крутых материалов о ниспровержении норм, которые стали ненужными, а затем обнаружила, что сейчас норма – это мы. Я не знала этого. А вы?

Как бы то ни было, многие до сих пор не могут поверить, что это так. Быть одиноким до сих пор выглядит как своего рода бунт, подрыв устоев. Почему? Потому что мы до сих пор живем в тени нуклеарной семьи и кряхтим под грузом ожиданий наших родителей.

Я думала, что любые отношения, неважно, насколько они токсичны, лучше, чем ничего.

Поговорим об этом позже, но в то время, когда росло и взрослело поколение беби-бумеров^[5], произошел мощный всплеск количества браков, вот, скорее всего, почему наши родители так озадачены, что мы не женаты, как они в нашем возрасте. (Если вам от 25 до 50, вы, вероятней всего, отпрыск беби-бумеров.)

Наши родители и СМИ научили нас бояться одиночества. Я очень хорошо знаю этот страх. Вот почему в двадцать я никогда не была одинокой, вместо этого перепрыгивая от бойфренда к бойфренду. Я думала, что любые отношения, неважно, насколько они токсичны, лучше, чем ничего.