С мужчинами танцовщице Ольге Польской не везло^[2]. Пока училась в хореографическом, а потом танцевала в Главном театре – поклонников имелось немало. Балерин мужчины любят. Но дальше конфет с букетами и пары совместных ночей не заходило.

Оля всегда была, словно струна натянутая. Вечный страх (потерять форму, вылететь из кордебалета в миманс, а то и вовсе прочь из Главного театра) не давал расслабиться ни на секунду. Мужчины, видно, чувствовали ее постоянное напряжение. А еще она, как многие неудачливые в личной жизни девушки, даже в мимолетном поклоннике сразу начинала искать идеал – опору, защитника, глыбу. Но молодые люди – пусть и влюблялись в красавицу-балерину – брать ее под опеку не спешили.

Ситуация изменилась, когда девушка покинула Главный театр и начала работать в Центре реабилитации инвалидов. Отравляющая жизнь боязнь (что хуже других, сначала поставят в последний ряд, а дальше и вовсе уволят) ее покинула. На новом месте Ольгу уважали и ценили. Она расслабилась, стерла с лица испуганное выражение – и почти сразу встретила принца. Случайно, в супермаркете.

Красавец Георгий Климко был родом из древнего города Пскова. На первый взгляд – богатырь, защитник. Мужчина при деле – свой ресторан имеется. Плюс известный охотник – сходить с ним на лося или кабана со всей страны приезжали. Говорил вкусно, сразу стал звать замуж и клясться, что будет холить-лелеять.

Оля настолько обрадовалась нежданному счастью, что ей даже в голову не пришло как-то Гришу проверять, узнавать детали его биографии. Зачем, если любовь? Да и на работе форс-мажор случился.

Она придумала и осуществила дерзкий проект – поставила с артистами-инвалидами авангардный, яркий балет. Спектакль прогремел, о премьере писали и говорили.

Но не всем в России нравится, когда у иных – действительно равные шансы. На Польскую ополчились поборники «чистоты расы».

Подбросили под дверь дохлую крысу, угрожали по телефону. А когда она повела своих артистов в Главный театр страны – и там достали. Грозили убить – прямо в гламурном фойе, фактически напротив Кремля!

Девушка перепугалась до смерти и немедленно позвонила Георгию. Тот, верный рыцарь, примчался по первому зову. Оля к моменту его приезда уже собрала чемоданы.

И пусть Псков обернулся деревней Прасковичи в десяти километрах от города, ресторан, которым Гоша владел, – плохонькой столовкой, а сам принц оказался судимым, ей все равно было с ним хорошо. Даже когда Климко ее бил, Оля не обижалась и не страдала. Понимала: он – хозяин, имеет право. Сама виновата, что не всегда может удержаться: то посетителю улыбнется, то с соседом слишком долго болтает.

Но даже в относительном счастье долго пожить не удалось: случилась новая катастрофа. Ранним утром на берегу реки Великой Ольгу пытались убить. На всю жизнь теперь с ней нечеловеческий страх, когда голова в ледяной воде, и пытаешься вырваться, но сильные руки безжалостны, воздуха меньше, меньше, нет совсем…

Врач на происшествие по крутому и грязному склону реки Великой решил не спускаться, отправил фельдшера и водителя с носилками. Те сочли ее мертвой. На счастье, в машине доктор потрудился «покойную» осмотреть. Только тогда спохватились, взялись наконец за реанимацию. Но из комы вывели лишь спустя двое суток, потом неделю держали в реанимации.

И пусть руки-ноги остались целыми, последствия клинической смерти казались непреодолимыми. Легочная и сердечная недостаточность, снижение мышечной координации, спазмы, эпилептические припадки – ведь мозг почти пятнадцать минут оставался без кислорода.

Но самое тяжелое – как повел себя Гоша.

Пока Ольга лежала в коме, видно, страшно боялся, что умрет и в смерти обвинят его. Тем более местным полицейским версия чрезвычайно нравилась. Плюс врачи поджившие синяки на теле девушки обнаружили, и соседи подтвердили: да, Климко сожительницу бил.

Но Оля еще толком в себя не пришла – бросилась любимого спасать. Настояла, чтобы в больницу пришел следователь, и заплетающимся после наркозов-лекарств языком дала показания: Георгий ни при чем.

Тот сначала возрадовался – благодарил, утешал, от постели не отходил, держал за руку. Но с каждым днем улыбался все меньше, ее измученного тела касался реже и почти брезгливо. Явно пообщался с врачами, оценил перспективы. И очень скоро ухнул:

– Извини, Оля, но я всю жизнь у твоей койки сидеть не могу. Мне жена здоровая нужна.

И ушел.

Расписаться они не успели, и делить оказалось нечего.

Ольга впала в депрессию. Целый день лежала, уткнувшись носом в стену, отказывалась есть и отчаянно отбивалась, когда пытались кормить насильно.

Именно в этот наичернейший момент жизни из Москвы к ней в больницу явилась колоритная пара: помощница частного детектива Римма Парсунова и Ярик Дорофеев, безнадежно влюбленный в девушку аутист – из числа тех, кто принимал участие в ее балетной постановке.

Прежде балерина посмеивалась (про себя, а иногда даже вслух) над его чувствами. Но сейчас, полумертвая и безумно одинокая, с благодарностью позволила подростку-инвалиду быть рядом.

На парня ее благосклонность подействовала исключительно благотворно. Раньше вел себя как полный придурок: беспомощный, истеричный. Говорил с трудом и невнятно. А здесь, в больнице, – подвиг за подвигом. Оля и подумать не могла, что в Ярославе скрыто столько талантов.

Починил безнадежно умерший телевизор в палате, подключил к нему ее телефон (тоже старенький) и каким-то образом заставил древнюю технику демонстрировать любимые балеты, да еще и в приличном качестве.

Если ей хотелось холодной воды – подавал со льдом. Когда она просила не самый популярный в Пскове фрукт кумкват – приносил свежайший, с листочками.

Римма поражалась не меньше:

– Его мать уверяла: «растение», нельзя его куда-то везти, вы с ним не справитесь! А Ярик – один! – по всему городу рыщет, чтобы тебе лучшие фрукты купить.

Парень не просто говорить стал куда более разборчиво, но и мысли высказывал дельные.

Убеждал Ольгу – надо уезжать из Пскова, где она чужая, долечиваться в Москве.

Римма поддакивала:

– И доктора в столице лучше.

Бывшая балерина послушалась. Приехали в столицу вместе.

Ярослав активно помогал обустроиться: придирчиво выбирал квартиру, искал массажистку и физиотерапевта, заваливал духоподъемными историями. Именно с его подачи Ольга впервые прочитала «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого и узнала историю Елены Бережной.^[3]

Лучшей наградой за поддержку для парня стал бы секс. Ярик, бедняга, давно на нее слюни пускал. И если раньше его притязания были противны, то сейчас он не казался совсем уж никчемным. Да и других кандидатур в ее жалком положении все равно не предвиделось.

Но только один раз дашь – парень еще крепче прилепится. Будет мечтать, чтобы навсегда вместе.

Да, Ярослав красив, совершает в ее честь подвиги, но аутизм – это ведь на всю жизнь.

Свяжешься с инвалидом – сама такой останешься.

Семейка убогих. Ходить вместе под ручку в собес за пособиями и в сберкассу за пенсией.

А Ольга – хотя ей предлагали пойти на ВТЭК, биться за вторую группу – от государственной поддержки гордо отказалась. Пусть она без работы и без копейки, но признать себя инвалидом – будет еще хуже.

Деньги пока брала у Ярика. Что такого, если парень приносит сам и клянется, что ему все равно не надо? Мать, уверял, взялась за ум, работает, не пьет – кормит, обстирывает, одевает. Куда ему свою немаленькую пенсию тратить?

А уже в Москве у Оли второй источник дохода обнаружился. Оказалось, что еще с тех времен, когда девушка в Центре реабилитации инвалидов служила, у нее осталась страховка. И хотя она уволилась оттуда практически со скандалом, директриса, Анжела Валерьевна, договор со страховой компанией не расторгла – то ли пожалела бывшую сотрудницу, то ли (что вернее) просто закрутилась и забыла. Получи Ольга инвалидность – ей бы сумма с пятью нулями досталась. Но и по обычной справке с целым перечнем диагнозов выплатили прилично. Хватило на съемную квартиру и на пару месяцев просто отдыхать и осматриваться. (О том, чтобы вернуться к матери с отчимом и слушать их квохтанье вперемешку с упреками, девушка даже помыслить не могла).

Работу – покуда она убогенькая, с головокружениями и тиком – Ольга решила не искать. Прежде нужно встать, в прямом смысле, на ноги, а для того использовать все возможные методы.

Рвущегося ей помогать Ярослава она отправила в интернет – изучать народные и официальные способы излечения. Все его рекомендации добросовестно выполняла: пила таблетки с неведомыми названиями, принимала ванны со всяческими добавками, заказывала в Кисловодске, а потом настаивала на водке чудодейственный черный гриб.

Но больше верила не в медикаменты, а в спорт. И терзала себя – почти как в хореографическом училище, по пять-шесть часов в день.

Ярик раскопал статистику: занятия на свежем воздухе в полтора раза эффективнее, чем в квартире, так что Оля ходила тренироваться в ближайший парк.

Любопытных и жалеющих взглядов не выносила, поэтому завела себе правило: начинать занятия не позже шести утра. Поначалу зевала, злилась, но быстро привыкла и удивлялась: почему остальной народ дрыхнет в столь прекрасное время? Воздух нежен и свеж, птицы энергичны, солнце не шпарит, а бережно гладит макушку. И ветер по утрам похож на морской бриз, слезы под ним высыхают мгновенно.