Моя жизнь в руинах

Карина Халле

Karina Halle

MY LIFE IN SHAMBLES

Copyright © 2019 by Karina Halle

© Ключникова М., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Глава 1

Они сказали, что я, возможно, больше никогда не вернусь домой.

А еще они сказали – ни одно место не сравнится с домом. И теперь, когда моя жизнь лежит в руинах, подобные заявления ранят меня особенно сильно.

Сейчас, с чемоданом в руке, я стою напротив родительского дома, в котором провела все свое детство. Падают редкие снежинки, и мои длинные волосы выглядят так, словно кто-то просыпал на них блестки. В огромном эркерном окне я вижу гигантскую, великолепно украшенную рождественскую елку. Каждый год ее неизменно устанавливают на одном и том же месте. Такси уехало, оставив позади себя лишь клубы выхлопного газа, и я стою на улице совсем одна.

Здесь все так не похоже на Нью-Йорк. Не спорю, пригород Филадельфии – тоже вполне приличное место, заслуживающее уважения, но я уже скучаю по толкотне и суете огромного города, в котором никому ни до кого нет дела.

Сейчас мне особенно хочется, чтобы никому не было дела до меня.

Я делаю глубокий вдох и осторожно ступаю по дорожке, ведущей к дому. Наверняка отец уже тысячу раз прошелся по ней лопатой и посыпал ее песком, но моя походка неуверенная – я никогда не отличалась особой устойчивостью, даже когда надевала обувь с широкими каблуками, – поэтому я двигаюсь нарочито медленно.

Входная дверь так богато украшена рождественскими гирляндами, что мне потребовалось время найти свободное место, куда можно постучать. Пока я его искала, дверь открылась.

– Ри-Ри! – прокричала моя старшая сестра Энджи. Она бросилась ко мне, и я утонула в ее крепких объятиях. Вслед за ними меня окутал аромат имбирного печенья, которое каждый год на Рождество готовит мама. – Ты все-таки приехала!

– Ри-Ри! – повторила вслед за Энджи ее пятилетняя дочка Тэбби, появившись из-за ног своей мамы и протягивая ко мне свои пальчики в ожидании объятий.

Я бросила на пол чемодан и присела на корточки. Тэбби с ее блестящими светлыми кудряшками просто великолепна, она такая же красавица, как и ее мама, которая очень переживает, что однажды цвет волос этого белокурого ангела может потемнеть.

– Как поживаешь, Пэгги Сью?^[1]– спросила я.

– Меня зовут Табита, – ответила она, наморщив носик. – Почему ты все время называешь меня Пэгги Сью?

– Не переживай, – сказала я и крепко ее обняла. – Ты рада тому, что скоро наступит Рождество? Сегодня ночью придет Санта.

– Я надеялась, что ты Санта.

– Ну… знаешь, вообще-то он не входит в дом через переднюю дверь.

– Если бы вы оставили ему ключи, он смог бы это сделать.

Улыбнувшись в ответ на ее слова, я распрямилась и заметила папу с мамой, уже успевших присоединиться к нашему незапланированному собранию в коридоре.

Они одновременно подошли ко мне.

Отец протянул руки и сердечно сказал:

– Детка, я так рад тебя видеть.

Моя мама, всем своим видом выражая крайнюю степень сочувствия склоненной набок головой и сложенными на груди руками, заявила:

– Ты выглядишь такой уставшей.

Ну разумеется, я выгляжу уставшей. Всю прошлую неделю я только и делала, что посыпала голову пеплом, нервничала и без остановки рыдала. Хотя, зная свою маму, я не должна удивляться ее словам: она обожает добивать тебя именно в те моменты, когда и так хреново.

Окинув взглядом мою фигуру, она с нотками гордости в голосе выдала:

– Зато ты похудела.

Я проигнорировала ее слова и просто обняла папу. Он всегда был очень щедр на объятия.

– Валери, я считаю, что ты прекрасно выглядишь, – нежно сказал он. С возрастом отец стал более чувствительным к тому, что говорит мама, не то что во времена моей юности. – Я рад, что ты приехала. Входи. Хочешь пунша?

Энджи забрала мой чемодан и поставила в угол, в то время как папа поволок меня на кухню. Там на полированной мраморной столешнице стояла чаша для пунша и чашки, на которых были изображены олени. Эти чашки папа купил сто лет назад, вдохновившись после просмотра фильма «Рождественские каникулы». Я думаю, он до сих пор воображает себя Кларком Гризвольдом.

– Ты хочешь об этом поговорить? – спросила меня мама, облокотившись на столешницу и постукивая по ней своими ногтями с идеальным маникюром, выполненным в красном цвете. Я думаю, в маникюрном салоне она специально попросила покрыть ногти лаком с особым (рождественским!) оттенком красного.

– Ей не нужно ни о чем говорить, – ответил вместо меня папа, наливая в чашку пунш. В этот момент я заметила, что на нем надет неизменный задорный галстук со снеговиком, который он носит каждое Рождество. – Держи свой пунш, дорогая.

– Спасибо, – ответила я и сделала небольшой глоток. Напиток на основе рома с ароматом мускатного ореха обжег мне горло. – Папа, ничего себе! Очень крепкий!

– Это как раз то, что тебе сейчас нужно, – ответил он. – Печенье хочешь?

Он развернулся, чтобы принести поднос с имбирными человечками, которых только что извлекли из духовки, но мама покачала головой.

– Ей не следует есть печенье, – сказала она и одарила меня нежной улыбкой.

– Эй, она может есть все, что хочет, – строго ответил ей папа, сурово прищурив глаза.

– Ну хорошо, хорошо. Я не голодная, – ответила я и отмахнулась от подноса с печеньем. По правде говоря, у меня совсем не было аппетита. Раньше я не раздумывая вгрызлась бы в это печенье, но сейчас мне совершенно его не хотелось. Одно радует, мне не придется подсчитывать калории и сгорать от стыда из-за своего обжорства.

– А где Сандра? – спросила я, пытаясь перевести предмет разговора с печенья на мою вторую сестру.

– Она на вечеринке с друзьями, – ответила мама, и, клянусь вам, в ее голосе прозвучала насмешка, словно она опять бросила камень в мой огород.

В юности я была необщительным ботаником всего с парой близких друзей. В отличие от меня Сандра всегда была очень компанейской и тусовочной. Вдобавок ко всему она не забывает обид. Каждый раз, когда Сандра приезжает в город на выходные или семейные торжества, она обязательно посещает все забегаловки, чтобы покрасоваться перед местными. Сейчас весь мир знает ее как Кассандру Стивенс, знаменитую актрису, получившую признание на «IMDB»^[2], и она просто обожает демонстрировать свой успех тем, кто когда-то в ней сомневался. Я ее за это нисколько не осуждаю. Я сама часто мечтаю о том, что когда-нибудь смогу сделать то же самое, смогу ткнуть лицом в свой успех тех, кто в юности обзывал меня уродиной.

– Могу я сказать лишь одну вещь? – спросила Энджи, появившись у нас за спиной с бокалом вина в руке.

– Энджи, – предостерегающе произнес папа. Все мы прекрасно знали, что одной вещью Энджи никогда не ограничивается, и это, что бы она ни собиралась сказать, наверняка будет что-нибудь обидное. Это качество Энджи унаследовала от нашей мамы. Я уже напряглась в ожидании ее слов.

– Нет, я действительно должна это сказать, – продолжила Энджи.

Я вздохнула:

– Что, Энджи?

То, что происходило сейчас, было неизбежно. Мне ничего не оставалось, как просто смириться и терпеливо ждать, когда все закончится.

– Я знала, что он плохой парень, – сказала она. – Я поняла это с самого начала, как только ты с ним познакомилась. Послушай, его зовут Коул Мастерс. Так зовут только самых отвратительных говнюков в телевизионных шоу.

– Говнюк! – закричала Тэбби. Я уверена, она понятия не имела, что означает это слово.

– Энджи, следи за своим языком, – сказала мама. Она очень не любит грубые слова. И ее в первую очередь волнует собственный комфорт, а не то, что грубое слово услышала и повторила внучка. – Твое положение не предполагает употребление подобных слов.

А вот я полностью согласна со своей сестрой, назвавшей говнюком моего бывшего жениха. Еще месяц назад я бы вступилась за него, но сейчас и не подумаю этого делать.

– Знаю, – ответила я. Мне было так тяжело выносить все это. Мне было непросто признать правоту Энджи, ведь с самого начала моих отношений с Коулом она предостерегала меня от общения с ним.

Я познакомилась со своим женихом (хорошо, со своим бывшим женихом) год назад.

Мы вместе оказались на вечеринке в честь дня рождения нашего общего друга, который жил в Бруклине.

Коул очень хорош собой, и этим все сказано. Он красив, как голливудская кинозвезда. Даже Сандра сказала, что ему нужно сниматься в кино. Но Коула интересовали только деньги, которые можно заработать в Нью-Йорке, и ему удалось добиться поразительного успеха, когда он запустил проект по разработке и продаже приложений для смартфонов. И теперь, в возрасте двадцати семи лет, он уже управлял собственной компанией.