– На пятнадцать минут. Близнецы мы. И почему говорят, что близнецы – это две половинки единого целого? Мы друг друга терпеть не могли с детства, но наказывали всегда меня. Яночка при взрослых показывала себя ангелочком, все всегда делала правильно, слушалась старших, оправдала все надежды.

– А ты – бунтарь? – улыбнулся гибэдэдэшник, но тут же на его лице появилась печаль. – Как бы я хотел взбунтоваться…

– А у тебя что?

– Бабушка, мама и старшая сестра, – печально вздохнул молодой и весьма привлекательный мужчина. – Я мечтаю от них съехать, но они почему-то уверены, что я приведу жену в нашу квартиру. Я этого не сделаю никогда. Лучше навсегда останусь холостяком. И ссориться с ними не хочется. Они на самом деле меня любят и желают мне только добра. Все делают из лучших побуждений, но…

– А ипотеку не можешь взять? Хотя бы студию купить? Будешь жить отдельно и ходить к родственницам в гости.

– Они будут постоянно ходить ко мне. Не дадут мне жить одному.

«Как родственники могут этого не дать? Хотя мужику не позавидуешь…»

– А давайте сходим к вашей бабке! – вдруг воскликнул Андрей, снова переходя на «вы». Он явно был хорошо воспитанным мальчиком. Бабушкой, мамой и старшей сестрой. – У меня в субботу выходной. Когда и куда я должен за вами заехать?

Характеры у нас с Яночкой оказались разные, хотя внешне мы, конечно, очень похожи. Но я с раннего детства не хотела быть похожей на Яночку. Может, поэтому я и стала парикмахером? Со своими волосами я стала экспериментировать года в четыре – именно для того, чтобы отличаться от сестрицы. И все знакомые нас никогда не путали, несмотря на схожесть лиц. Я делала все возможное, чтобы отличаться! В детстве мама покупала нам одинаковую одежду – я обязательно пришивала к платью «свой» бантик или ленту или что-то отпарывала. Меня ругали, ставили в угол, но потом свое веское слово сказал дед – и мама стала покупать нам разную одежду.

Единственным человеком, который меня по-настоящему любил, понимал и поддерживал, был дедушка Лев Григорьевич. Он уважал во мне бунтаря! Ему нравилось, что я не хочу жить по установленным стандартам, не хочу быть «правильной», не хочу «соответствовать».

В семнадцать лет, сразу же после окончания школы, я съехала из квартиры родителей. Мы с Яночкой родились в этой квартире и до семнадцати лет были вынуждены делить двенадцатиметровую комнату. В другой жили родители. Я съехала – комната досталась в единоличное пользование Яночке, и она так до сих пор и проживает с родителями, хотя, по-моему, могла бы заработать на квартиру, если она такой великий специалист по омолаживанию, как утверждает сама и как утверждают наши родственники.

Вначале я сняла комнату у одной бабульки вместе с подругой, с которой мы пошли учиться на парикмахеров. Где мы с ней только не работали… Правда, она в конце концов стала визажистом, а я так и осталась парикмахером. Довольно часто мы работаем вместе по индивидуальным заказам – и нас уже приглашают вместе. Она вообще на вольных хлебах, хотя муж и двое детей требуют много внимания. А я два через два в салоне – мне же официальная зарплата нужна, чтобы ипотеку платить, а два выходных я бегаю по индивидуальным заказам. Правда, теперь я могу принимать желающих у себя дома. Я специально сделала для этого «салон» в одной из двух комнат.

Квартиру помог купить дед. Никто из родственников об этом не знает. И никто не знает, сколько времени мы с ним проводили вместе. Раньше он не мог уделять мне больше внимания, чем другим внукам (у меня есть еще двоюродные брат и сестра – дети тетки, сестры отца). А вот когда я съехала от родителей…

Когда Лариска, визажист, вышла замуж, я в комнате у бабульки осталась одна. Я уже могла одна платить за комнату. Квартиру решила не снимать – лишняя трата денег. Я же в комнату приходила только спать. Хотя мы с бабой Клавой очень сдружились и общаемся до сих пор. Она к себе больше никого не селит. «Не смогу больше ни с кем после тебя жить, Аня!» А я заезжаю и привожу продукты. Просто так – за все хорошее, что она для меня сделала. Я же понимаю, что пенсия у нее маленькая. Она мне гораздо ближе, чем родные бабушки.

Баба Клава дала мне много дельных советов и многому научила, например, вкусно готовить. Наша с Яночкой мать мало уделяла внимания быту. Некогда было: известный кардиолог, международные конференции, симпозиумы, то оперирует, то консультирует, то лекции читает. Отец – психиатр со всеми возможными степенями и званиями. Тоже постоянно на конференциях, консультациях, а теперь еще имеет и свою клинику. Частным образом он, насколько я помню, консультировал всегда. Но почему же они с матерью не купили квартиру большего размера? Чтобы каждый из них имел свой кабинет? Хотя дома они не работали… Оба приходили поздно, нас с Яночкой из садика и школы забирала бабушка со стороны матери. Она умерла, когда нам было по четырнадцать лет, и с тех пор мы уже справлялись самостоятельно. Бабушка со стороны матери тоже обожала аккуратную и усидчивую Яночку и просто терпела меня как неизбежное приложение к сестре. Аня и Яна – взаимно обратные. Два полюса, плюс и минус – это естественно. Да ведь и Яночка – это не только плюс, а я – не только минус.

Близнецы считаются удивительным явлением природы. Я специально много читала об этом и об известных парах близнецов. Бывают монозиготные близнецы – или гомозиготные, однояйцевые, идентичные, то есть из одной яйцеклетки, оплодотворенной одним сперматозоидом, но разделившейся на две части. Другой тип – это гетерозиготные близнецы, в таком случае две яйцеклетки оплодотворяются двумя сперматозоидами. В результате у близнецов разный генотип, и они похожи, как сестры (или братья), родившиеся в разные годы. Наши родители-врачи считали нас монозиготными из-за невероятной внешней схожести. Но у меня возникали сомнения. Пусть мы и очень похожи внешне, мы не похожи во всем остальном! Ведь могут же обычные сестры, рожденные в разные годы, иметь практически одинаковые лица?

Многие близнецы прекрасно работают вместе – и вместе делают деньги и становятся известными. Первыми на ум приходят Джеймс и Оливер Фелпс из английской глубинки, которые сыграли Фреда и Джорджа Уизли в эпопее о Гарри Поттере. И прославились на весь мир! Их выбрали из тысяч рыжих мальчишек – и они оправдали доверие. Они удивительно похожи друг на друга, отличаются только небольшой родинкой на шее Оливера. Известны братья-кутюрье Дин и Дэн Кейтены, которые в Милане попали на стажировку к Джанни Версаче, а теперь являются основателями и владельцами международного дома моды. Сестрички Мэри-Кейт и Эшли Олсен начали свою актерскую карьеру в девять месяцев, снялись во многих голливудских фильмах, создали собственный бренд, под которым выпускают одежду, обувь и косметику. Хотя девчонки родились в пятницу тринадцатого, но явно под счастливой звездой – теперь они владеют бизнес-империей с миллиардными оборотами. Наши Ольга и Татьяна Арнтгольц приехали из Калининграда в Москву, где их приняли в Театральный институт имени Щепкина после отказа в других, в которых им заявляли, что одинаковые актрисы им не нужны. Оказались нужны! Девушек засыпали предложениями. Ольга успешнее в полнометражном кино, а Татьяна в сериалах. Футболисты Алексей и Василий Березуцкие говорят, что они очень разные и между ними мало общего, а те, кто их знает, различает их без проблем. Оба сделали карьеру и в ЦСКА, и в сборной.

Но мы с Яночкой не могли не только заниматься общим бизнесом или одним видом спорта, мы вообще ничем не могли заниматься вместе. Она делала уроки в комнате, а я на кухне, она ходила на теннис, я на плавание, она стала врачом, как и все в нашей семье, ну а я, как вы знаете, парикмахером.

Но вернемся к истории моей жизни. Баба Клава не только научила меня вкусно готовить, она вообще научила меня жить, чего не сделали родители. Я поставила себе цель: собственная квартира, а баба Клава объясняла, что в квартире должно быть обязательно, а с чем можно повременить, и убедила меня заранее покупать то, что мне понадобится, когда у меня появится квартира. Баба Клава пережила не одну денежную реформу и знала, что говорила! Деньги надо вкладывать, а не просто хранить на счетах. Хотя хранить тоже надо – и в рублях, и в долларах, и в евро.

Но вначале мне требовалась машина, чтобы ездить к клиенткам. Она стала моей первой крупной покупкой, и с кредитом я расплатилась довольно быстро. Яночке машину купили родители, а потом еще одну после того, как она разбила первую. И все ремонты тоже оплачивали родители, как и штрафы – Яночка регулярно попадала в аварии. Об этом мне сообщил дед. Хотя эмоциональной и взрывной была я! Но водителем я оказалась осторожным. Мне было жаль себя и машину, за которую я платила сама, и я берегла нас обеих. Я не лихачила никогда, даже если опаздывала.

Мой дед со стороны отца, Лев Григорьевич Никитин, был известным онкологом. Но сам умер от рака. Это самая серьезная потеря в моей жизни, все остальное меркнет в сравнении с утратой деда. После моего ухода из родительского дома (о чем никто не переживал, как раз наоборот) мы с дедом часто встречались в кафе и ресторанчиках, после замужества моей подруги Лариски он заезжал к нам с бабой Клавой (которая для меня была настоящей бабушкой), вел с ней долгие разговоры в ожидании меня. От него я многое узнала об истории нашей семьи.

---