Глеб возвращается в прежнюю позу, а Светлана возвращает телефон и уходит в комнату, оставив его замечание без ответа. Да и на что тут отвечать? В коридоре темно, как в квадрате Малевича до изобретения электричества: на месте лампочки висит только пустой патрон. Кто же предполагал, что единственный совместный визит, который они с Глебом нанесут их новой квартире, да и то только для того, чтобы продать, превратится в квест «выйди из запертой комнаты». Если бы знала, конечно, прикупила бы лампочку по дороге и пилку бы взяла, и топор. Так что комплимент про платье – как всегда, ирония.

Когда она приехала, Глеб уже был на месте. Происшествие легко описать в нескольких строчках протокола: она вошла, он повернул ключ в замке, тот не поддался сразу, он надавил, половина ключа осталась у него в руке. Ни тебе политеса встречи, ни уж тем более разглядывания, кто во что одет. Вердикт окончательный и обжалованию не подлежит: идиот и виновен.

– А если обломок протолкнуть наружу и потом открыть моим ключом? У нас же два ключа! – кричит Светлана из комнаты.

– Не поможет. Название «цилиндровый механизм сквозного типа» на самом деле не соответствует действительности. Отверстие в замке не насквозь, чтобы невозможно было снаружи вытолкнуть ключ, вставленный изнутри. Насквозь даже спица не пролезет. Иначе было бы слишком много желающих.

Светлана даже приблизительно не представляет, где ее бывший муж мог почерпнуть столь специфические сведения о способах взлома дверных замков, но не переспрашивает. Это давно не ее дело.

– Надо было сразу менять дверь, а не надеяться на это китайское недоразумение. Но ты ведь не прислушивался, – бормочет она, оглядывая комнату и не особо надеясь, что он расслышит, но напрасно. Глеб реагирует моментально:

– Уже полгода как полностью свободен в выборе, к кому прислушиваться!

– Придурок, – беззлобно бросает она, улыбаясь мысли о том, что развод с Глебом был, пожалуй, самым правильным решением в ее жизни за последние несколько лет.

Сладко пахнущую обойным клеем необжитость комнаты нарушает только белоснежный пружинный матрас дорогой немецкой фирмы, который стоит вертикально, прислоненный к стене. Матрасом воспользовались лишь однажды. Сестра Глеба приезжала из Питера, когда у Глеба и его новой молодой жены Кати родился сын. Несколько дней девушке надо было где-то жить. С бывшей золовкой у Светланы хорошие отношения, поэтому она безропотно дала разрешение пустить девушку в совместно купленную еще до развода квартиру. Оля – студентка, учится на экономиста. У Глеба в семье сплошные юристы, экономисты, нефтяники или специалисты по кадастрам. Хитрая семейка. А Глеб, без сомнения, самая хитрая и хищная пиранья в этом пруду. Не зря мудрые люди советуют смотреть сначала на родственников, а уже только потом на избранника.

Но золовка Светлане всегда нравилась, нормальная девчонка. Ольга позвонила ей сама. Прямо с этого самого матраса. В одной руке – откупоренная бутылка вина, в другой руке – телефон. «У этой Катьки только и есть сиськи, попка да глазки – масляные сказки… Да и то были… сейчас куда что делось!» – простодушно восклицала Ольга, только что вернувшаяся с крестин. «Катька – это просто инстинкт», – оправдывала братца золовка, но Светлана лишь улыбалась ее немного взвинченной винной болтовне. Сама Светлана тоже не в модном нынче формате худобы и длинноногости, но разве в этом дело. Как дело не в глазках и не в инстинктах.

Новая жена Глеба только в их с золовкой разговорах «Катька попка-глазки». В жизни же у Катерины профильное образование академии туризма, девушка предприимчивая, активная и позитивная, – писала она сама о себе в резюме. Моложе Светланы на целых восемь лет, тоненькая, гибкая, исполнительная. В агентстве Катю звали не иначе как «вишенка на торт» или просто «вишенка». Так коллеги обыграли Катину фамилию Огородникова. «Вишенка» точно с тем же суффиксом, что и Катька, но какой разный смысл этой уменьшительности.

– Я, может, и придурок, – доносится из коридора приглушенный голос Глеба, из чего Светлана делает вывод, что он продолжает возиться с замком, пытаясь светить себе самостоятельно. – Зато в отличие от кое-кого не делаю на людях вид, что мы незнакомы.

– Ха-ха! Очень смешно!!! – отвечает она мгновенно и пишет в мессенджере риелтору:

«Дамир, вы в пути?»

«У нас тут небольшие проблемы. Заело замок».

«Идите сразу под балкон, я скину второй комплект ключей, возможно, удастся открыть снаружи».

Риелтор Дамир не отвечает. Даже не читает сообщения. Да что ж такое! Она начинает злиться, меряет комнату шагами из конца в конец – какой хороший все-таки метраж. И планировка удачная. Даже жаль продавать.

На самом деле заело не замок. Замок – это только один из элементов картины. Даже не так. Замок – это символ. Метафора их дурацкого с Глебом брака, в котором с самого начала заедало и застревало все, начиная с бесконечных ссор, выяснений, кто главный, кто первый, кто лучше, кто умнее, – не брак, а олимпиада, – и заканчивая деторождением. Когда помощница Глеба забеременела, стало даже как-то легче. У Светланы, в свою очередь, почти сразу появился поклонник. Не назло. Просто так сложилось. Познакомились в Тиндере. Американец, потомственный русский, приехавший в Россию на каникулы, с детства влюбленный в русскую культуру, русский язык, а теперь еще и в русскую женщину. После двух недель знакомства предложил ехать с ним в Чикаго.

– Про игнор как раз не смешно, – прерывает ее мысли Глеб. – Я все знаю, милашка! Ты была в Лондоне!

«Милашка» – как морская свинка, обгадившая вольер. Он говорит так назло. Раздаются шаги. Мужчина появляется в дверном проеме между коридором и комнатой, на его лице другое хорошо известное ей выражение, говорящее: «Да, да, я тебя вычислил!» Она выдерживает его взгляд и разводит руки. «Ну и что теперь?!» – вопрошает ее ответная пантомима.

Это было на форуме по туристическому бизнесу в Лондоне три месяца назад. Светлана прилетела представлять чикагский филиал их совместного с Глебом туристического агентства. Филиал организовала сразу по приезде в Америку не без помощи своего нового американского мужа. В Лондоне Светлана ожидала каких угодно встреч и пересечений, но только не с Глебом и Катей. И вдруг эти двое выплыли из дверей зала, где проходил брифинг по российскому туризму, как два вражеских военных корабля, внезапно появившихся в нейтральных водах. У Кати уже был огромный низкий живот, лицо в густой пигментации, которую не скрывал даже толстый слой тонального крема, отекшие ноги. Если бы Светлана встретила Катерину без Глеба, то ни за что не узнала бы прежнюю звонкую-тонкую секретаршу. Судя по стремительности метаморфозы вишенки в тыковку, беременность проходила нелегко, но девушка стойко последовала в Лондон за своим начальником. В свете последних событий Светлана понимала Катю, а уж сама Катя точно знала, от чего страхуется. И как же хорошо, что к моменту этой лондонской встречи Светлане все это было уже до фонаря. Особенно радовало, что ее собственный доклад был уже прочитан, визитки нужным людям раздарены, фуршетный бутербродик съеден, селфи запощены, теги проставлены, и она действительно намеревалась технично срулить в закат, чтобы погулять по Трафальгар-сквеа и разным прочим знакомым еще по учебнику с Леной Стоговой сквеа и стритам. Сказано – сделано, чего лишний раз попадаться на глаза, тем более что с Глебом они время от времени все равно обсуждали дела агентства в скайпе и мессенджерах.

Она даже не была уверена, что Глеб заметил ее, а вот поди ж ты, значит, сверился с программой и навел справки. Светлану немного замутило от осознания того, что он следил за ней.

Расставание с Глебом прошло удивительно мирно. Узнав о Майкле из Чикаго, Глеб перестал отрицать свою причастность к беременности Кати. И напряжение нескольких последних месяцев брака рухнуло, как железный занавес. Моментально стали ненужными тысячи дурацких дел, которыми они оба занимались, как будто кто-то сверху вменил им это в обязанность: подозревать, выведывать, отнекиваться, требовать отчетных звонков, увиливать, врать. Фу! Купаясь в волнах сладостного облегчения, которое смешалось с неожиданной благодарностью граду, миру и друг другу, бывшие супруги решили остаться друзьями. Все-таки за семь совместных лет успели серьезно вкинуться в общий бизнес. Квартиры-машины-деньги поделить можно, но как поделишь успешно функционирующее туристическое агентство, задумки, технические и креативные решения, фишки, изюминки, все то, что сделало репутацию и в конечном счете обороты их бизнесу? Решили не делить, а сделать ставку на цивилизованные отношения и дружеское партнерство, скрепленное контрактами и трудовыми договорами.

«С самого начала и надо было дружить», – радостно призналась Светлана своим остолбеневшим родителям уже после того, как сообщила о конце эпохи и переезде в Чикаго. Они с Глебом действительно начинали с дружбы: учились на факультете международных отношений. Только у нее был еще упор на психологию, а у него – на иностранные языки. Глеб в то время встречался с девчонкой, которая крутила-вертела им только в путь, а Светлана не замечала никого вокруг, потому что была безответно влюблена в женатого доцента с кафедры философии, который специализировался на французских философах двадцатого века. Отличная была у них с Глебом студенческая дружба: пиво, сплавы, веселье, увлечение языками, модными тренингами по бизнесу и коучингу. Вот на этом и нужно было остановиться.