Усевшись поудобнее на большой пень, девочка достала из сумки стопку книг и распахнула первую из них. История. Этот предмет не входил в список её любимых дисциплин, как, по правде говоря, и все остальные. Единственным исключением была музыка. Нотная грамота открывала дорогу к тому, чтобы научиться придумывать, записывать и воспроизводить мелодии, в то время как другие предметы казались Линнель пустой тратой времени. История и арифметика не помогали ей ни развивать свой талант, ни доить коров. Девочка безразлично перелистывала новую главу. В ней говорилось что-то о королях и королевах, до которых ей не было совершенно никакого дела. Бегло просматривая одну страницу за другой, Линнель останавливала взгляд лишь на иллюстрациях. На них августейшие особы изображались в изысканных одеяниях из бархата и шёлка.

Девочка даже не надеялась когда-нибудь встретить её величество, хоть их с отцом скромное жилище и находилось меньше, чем в сотне вёрст от замка, где восседала королева Одри. Она была самой любимой и почитаемой из всех правителей королевства, в отличие от её предшественника и по совместительству дяди, короля Зелоса. Ходили слухи, что тот убил свою родную сестру, её мужа и их новорождённых дочерей-близнецов, чтобы занять престол. Но девочек удалось спасти, они вернулись в Эссендор и заявили о своих правах, свергнув дядю-тирана. Так королева Одри и взошла на трон. Вдохновлённая этой историей, Линнель иногда воображала себя потерянной принцессой. Как хорошо было бы вдруг узнать, что она тоже королевских кровей. Тогда она получила бы всё, о чём так отчаянно мечтала: большой замок, прекрасные сады, в которых можно играть, вкусную еду и элегантную одежду. Она могла бы вплетать в косу жемчуга и расчёсывать локоны золотыми гребнями.

Девочка легонько провела пальцем по изящному цветочному узору на одном из платьев. Он был просто бесподобен. Затем она мельком взглянула на текст, где перечислялись достижения великих монархов прошлого. От скучных дат и заковыристых названий сражений клонило в сон. У Линнель никак не получалось сосредоточиться, и она опустила книгу на колени.

Теперь скучающий взгляд девочки привлекли рассыпанные среди травы разноцветные пятна цветов: здесь росли и чистотел, и одуванчики, и весёлые крупные колокольчики. В деревне их считали обычными сорняками, но Линнель любила эти цветы: ей казалось, что их яркие лепестки подчёркивают красоту тенистого леса, оживляя его, как украшения с самоцветами оживляют элегантный сдержанный наряд. Если ей не суждено когда-нибудь увидеть настоящие драгоценности, что ж, она обойдётся и этими. Девочка потянулась к растущему поодаль одуванчику, и книга соскользнула с её колен на землю, где так и осталась, а её хозяйка уже один за другим срывала длинные зелёные стебли. Сплетая между собой жёлтые и белые цветы, она всё время оглядывалась, чтобы решить, какое ещё растение добавить в венок. В голове вновь завертелась мелодия из прошлого, и Линнель, повинуясь ей, запела:

– Для меня ты – бриллиант,
Для меня ты – дивный сапфир…

В лесу её голос звучал совсем иначе, нежели в гулкой тишине амбара. Песня срывалась с её губ и сливалась с многообразием звуков природы: с щебетанием птиц, с шелестом листьев, которыми играл лёгкий тёплый ветерок, и с размеренным жужжанием насекомых.

Девочка сплела концы своей цветочной цепи:

– Для меня ты прекраснее гор
И нежнее, чем тёплое море…

Словно диадему, она торжественно надела на голову венок и почувствовала себя настоящей королевой. Жёлтые цветы изумительно подчёркивали золотистые блики её волос. Затем Линнель грациозно подняла руки над головой и принялась медленно танцевать, воображая, что выступает на сцене огромного театра:

– Я хотел бы тебе подарить
Бриллианты и жизнь, как в раю…

Вдруг до слуха девочки донеслась отдалённая мелодия, и она замолчала, охваченная странным ощущением, будто лес поёт ей в ответ.

Прислушиваясь, Линнель вглядывалась в густой подлесок. Из-за деревьев доносилась едва различимая музыка. Неужели кто-то подпевает ей? Мелодия казалась неземной и волшебной. Может, это единорог? Интересно, единороги вообще умеют петь? Девочка направилась в сторону таинственного исполнителя и, подойдя поближе, поняла, что чарующие звуки, судя по всему, исходили из какого-то духового инструмента. Кто-то будто аккомпанировал ей, и, дождавшись нужного момента, она пропела следующую строчку:

– Но я беден,
Зато я умею любить
И дарю тебе песню свою.

Её голос слился с музыкой: это определённо был тот же мотив. Но как подобное могло случиться? Ведь песню написал её отец, и никто, кроме их семьи, её не знал. Линнель медленно пробиралась сквозь кустарник навстречу мелодии, подпевая ей на ходу. Ещё несколько шагов, и она смогла наконец понять, какой инструмент издавал эти нежные, переливистые звуки. Это была свирель. Раздвинув ветви очередного куста, девочка наконец увидела своего аккомпаниатора.

Внешность музыканта ничуть не уступала по красоте его мелодии. Он был молод, худощав, а его загорелая кожа напоминала цветом скорлупу грецкого ореха. Судя по его костюму, юноша пришёл издалека. Его тёмно-русые кудри выбивались из-под красной альпийской шляпы, которая отлично дополняла полосатый лоскутный камзол.

Играя на свирели, паренёк пританцовывал, ловко переступая с одной ноги на другую. Он стоял спиной к кусту, за которым пряталась Линнель, и ей лишь мельком удавалось разглядеть острые черты его лица, в которых читалось нечто неуловимо сказочное, словно он был потомком фей. Но затем музыкант обернулся, и перед дочерью фермера предстал юноша.

Самый обыкновенный юноша.

Пробравшись сквозь зелёную листву, девочка вышла из своего укрытия. Незнакомец поймал её взгляд, но продолжил играть. Линнель сперва растерялась, но затем решила, что в данной ситуации единственное, что ей остаётся делать, – это петь. Когда наконец прозвучали последние строки и смолкла музыка, юноша опустил свирель, улыбнулся, обнажив ровные белые зубы, и приветливо произнёс:

– Ты прекрасно поёшь.

Девочка улыбнулась в ответ:

– А ты прекрасно играешь. Скажи, откуда ты знаешь мою песню?

– Я могу сыграть что угодно, даже то, что услышал впервые.

Незнакомец поднёс свирель к губам, и из неё полилась быстрая весёлая мелодия, такая задорная, что Линнель не удержалась и принялась постукивать в такт ногой. Когда же музыкант закончил играть, она восторженно захлопала в ладоши. Затем повисла неловкая тишина, и они какое-то время молча смотрели друг на друга, пока девочка наконец не решилась заговорить:

– Меня, кстати, зовут Линнель. Я живу в маленькой деревеньке, вон там, – и она застенчиво указала рукой в сторону своего дома, скрытого за густой листвой.

Парнишка снял шляпу и отвесил низкий поклон:

– А я Сандер. Рад нашему знакомству, – затем он, прищурившись, изучил едва различимые из леса очертания домиков на горном склоне и озадаченно покачал головой: – Я бы точно не стал тут жить.

Щёки Линнель запылали, и она слегка обиженно выпалила:

– Всего в паре миль отсюда есть большая деревня. Здесь не такая глушь, как может показаться на первый взгляд.

– И всё же местечко довольно сонное…

Девочка открыла было рот, чтобы как-то защитить дорогие сердцу места, но так и не придумала, что ответить. Незнакомец сказал правду и даже слегка её смягчил. Деревенька была не просто сонной, она была мертвецки тихой.

– А сам-то ты где живёшь?

– Сразу и везде, и нигде. Сегодня мой дом – этот лес. А вчера им были горы. Я иду туда, куда захочу, и живу так, как мне заблагорассудится. Всё, что мне нужно от жизни, – это приключения.

Линнель задумалась. Приключения… От одного только звука этого слова у неё внутри словно что-то перевернулось.

– И какие приключения?

– Да любые. Совсем недавно, к примеру, я жил на самодельном плоту, дрейфующем вниз по реке. Когда его выносило на берег, я сходил с него и изучал новые места. Но если этого не происходило, я просто плыл по течению день за днём, ничего не предпринимая.

День за днём плыть по течению… Эта фраза на удивление точно описывала всю жизнь дочери фермера с её неизменной последовательностью скучных дел.

– Неужели твои родители не возражают, чтобы ты так жил?

– Не знаю, я никогда их об этом не спрашивал. – Сандер нагнулся и поднял с земли большого блестящего жука. Тот стал ловко взбираться вверх по его руке. Юноша рассмеялся, переложил насекомое в другую руку, а затем вернул его обратно на землю, и оно скрылось под опавшей листвой. – Скорее кто-то приручит этого жука, чем я прекращу свои странствия. Я не представляю своей жизни без них.

Линнель же наоборот не могла себе представить, как можно жить настолько беззаботно:

– Но на что ты живёшь? Где берёшь пропитание и одежду?

– Иногда я играю на свирели в тавернах или на городских праздниках. Если кинут в шляпу пару монет, чувствую себя богачом. А ещё люди порой платят, чтобы послушать мои истории о горах, лесах и о чудесах, которые я видел: о феях, драконах и летающих волках…

Девочка с трудом могла поверить своим ушам. За время своего путешествия Сандер видел больше, чем ей удастся увидеть за всю свою жизнь. Он делал лишь то, что захочет сам, не заботясь о чужих желаниях и нуждах. Хотелось бы и ей быть настолько свободной!

– Ты придумываешь все эти истории о чудесах?

---