Я помнил. Когда он победил, его качали в восторге. Хотя на старте смотрели с недоумением и жалостью: разве такой на что-то способен? Как этого заморыша к соревнованиям допустили? Да его на крутом повороте ветром сдует!

А он красиво и неожиданно для всех пришёл к финишу первым. Да ещё и с большим отрывом от остальных. Только потом узнали, что он занимался лёгкой атлетикой. Даже стал в том городе, где раньше жил, чемпионом среди юношей. Но сначала никто этого не знал. И восхищение его неожиданной победой было неподдельным.

– Так вот, – продолжил Олег. – Ты победишь всех. Но не делай этого сразу, если хочешь учиться в первом классе и ладить со своими ровесниками. Забудь о том, что вундеркинд. Более того: с первых дней в первом классе ты должен казаться тупее всех тупых.

– Я надеюсь, там таких нет.

– Тупые есть везде! – рассмеялся Олег.

Я огорчился. Я сник. Я расстроился.

Олег это заметил и стал серьёзным.

– Извини, Тёма, – сказал он. – Считай, что я этого слова не произносил. Оно грубое. И оно не может относиться к первоклассникам. Все дети хотят учиться, но не у всех сразу получается. Нельзя их за это упрекать и смеяться над ними.

Я расхохотался:

– Ну ты даёшь! Мне над ними – нельзя, а они надо мной будут потешаться.

– Пусть потешаются. Зато какой восторг они испытают от твоего настоящего уровня! На руках будут носить юного гения!

– Надо подумать, – сказал я. – Дело серьёзное.

– Думать некогда, – ответил Олег. – Мы возле школы. Сейчас начнём операцию под кодовым названием «Ни бе ни ме ни кукареку». Всё будет происходить в кабинете завуча начальных классов. Её зовут Ольга Игоревна.

«Не обижай братца, с ним надо заниматься!»

Как только Ольга Игоревна узнала, что Олег – старшеклассник, а я – будущий первоклассник, она перестала улыбаться и строго произнесла:

– Смешные вы ребята!

– Почему это мы смешные? – обиделся Олег.

– Один несовершеннолетний привёл другого в первый класс.

– Мама всё обговорила с директором школы, – сказал Олег.

В кабинете Ольги Игоревны воцарилась тишина. Не знаю, как мой старший брат, а я оробел. У Ольги Игоревны поменялся цвет глаз. Они были зелёные, а стали тёмные.

– В данном случае за всё отвечаю я, а не директор, – ледяным тоном произнесла она. – Я завуч младших классов и работаю в школе двадцать лет.

– Тогда мы пойдём к директору? – вскочил Олег.

Я тоже встал.

– Сидите… – вздохнула Ольга Игоревна, провела ладонью по мохнатому жабо и стала нервно обмахиваться веером.

Зачем ей платье с жабо, если жарко и нужен веер?

Она опять глубоко вздохнула. Глаза у неё снова стали зелёными.

– В детский сад ходил?

– Да, ходил.

– Документы из сада есть?

– Мы только переехали, вещи не разобрали, – ответил Олег. – Мама всё занесёт в начале сентября.

– Не тараторь, – сказала ему Ольга Игоревна. – А ты… как тебя…

– Артём, – подсказал ей Олег.

– Да, а ты, Артём, подойди сюда. Ближе, ближе. Не бойся.

– Да я и не боюсь…

Она хохотнула:

– Надо же, какой смелый! Все боятся, а он нет!

Я стоял у стола, а Ольга Игоревна открыла какую-то программу в своём компьютере. Подглядывала и задавала вопросы. И что-то записывала. В толстую тетрадь с красной обложкой.

– Как тебя зовут?

– Вы же знаете, – осторожно удивился я.

– Полностью! – сказала она, не поднимая глаз. – Фамилия, имя, отчество!

– Петров Артём Игоревич.

– Когда день рождения?

– У кого?

– У тебя!

– Первого июня.

– Хорошо! А какой это день?

Я ответил: первый день лета, день защиты детей.

Мне показалось, что она взглянула на меня с уважением.

Но тут Олег легонько стукнул меня по спине: ты что, Тёма, совсем забыл про наш план?

Поэтому я не назвал Ольге Игоревне год своего рождения. Не сообщил наш новый домашний адрес и номер телефона. Не назвал фамилии, имена и отчества родителей, их профессии и места́ работы. Не назвал дни недели, времена года и месяцы. Не досчитал до десяти и обратно.

Ольга Игоревна была огорчена:

– Читаешь хоть немного?

Я оглянулся на Олега, а он воскликнул:

– Он только думает, что может читать, а на самом деле – еле-еле!

– Молодой человек! – укоризненно произнесла Ольга Игоревна. – Ваша задача научить ребёнка чтению, а не критиковать его.

Олег не растерялся:

– А разве его не в школе должны учить?

Завуч не ответила и протянула мне листок с геометрическими фигурами.

– Что это?

– Бумага, – неуверенно сказал я, стараясь и дальше соответствовать тому образу, который навязывал мне брат.

– Ясно, что бумага. А что на ней?

Я пожал плечами.

– Вот это – что? – ткнула она карандашом в окружность.

– Кругляшок, – сказал я через полминуты.

– А это что?

– Треугольник, – громко прошептал Олег.

– Не подсказывать! – осадила его Ольга Игоревна. – А это что?

– Кажется, это… Какой-то вот… Ну этот… Как его… Квадратик, что ли.

– А рядом с ним?

Я молчал.

– Думай, думай! Вспоминай!

Я уже вошёл в роль, поэтому молчал.

– Ну?

– Тоже квадратик, но какой-то не такой…

– Эх, Тёма, Тёма… – вздохнула она. – Не занимались с тобой толком ни в детском саду, ни дома… Запомни: это прямоугольник!

– А почему не квадратик? – виновато спросил я.

Спиной я чувствовал, что Олег вот-вот расхохочется. Но он, чтобы не расхохотаться, выпучил глаза и стал кашлять.

– Аллергия? – спросила Ольга Игоревна.

– Угу, – буркнул Олег. – Можно я выйду?

– Нет уж, – сказала она. – Гуляйте вместе до первого сентября. – И протянула Олегу листок: – Здесь вся информация. Не перепутайте, приходите вовремя. Мама будет в школе первого сентября?

Олег пожал плечами: мол, как получится.

– Ну всё, пока-пока! – сказала она и мягко выпроводила нас за дверь.

– Только не здесь, – сказал я Олегу, готовому рассмеяться сию секунду.

Из кабинета выглянула Ольга Игоревна:

– Не обижай братца, с ним надо заниматься!

– Буду стараться, буду заниматься! – ответил Олег в рифму.

И тут засмеялся я.

«Не хочу, чтобы вы ссорились»

Когда мы отошли от школы, Олег воскликнул:

– Да, братец, хорошо мы развлеклись! Чего молчишь? Не согласен?

– Не согласен.

– А что так?

– То и так: ты будешь ездить в свою школу, а мне тут Ольге Игоревне в глаза смотреть. Она же всё поймёт, когда увидит мои документы из детского сада. И будет считать, что мы над ней посмеялись.

Олег призадумался. Но ненадолго.

– Успокойся, Артём, не будет она так считать. Она будет думать, что ты просто растерялся под её натиском.

– Какой натиск, о чём ты говоришь?

– Сам вспомни, как она давила: вот это что, а это что? Спрашивает и карандашом тычет. Сообразить не даёт!

Я хотел сказать: «Да что там соображать?!» – но не успел.

Мы шли домой коротким путём. И оказались в нешироком проходе между зданиями. Навстречу нам высокая девушка осторожно катила инвалидное кресло-коляску. В кресле сидела девочка дошкольного возраста.

Мы расступились, а девушка остановилась.

Девочка в кресле-коляске этой остановки не заметила. Она безучастно смотрела вперёд, не видя ни нас, ни всей красоты этого лучезарного дня.

– Почему вы не идёте? – глухо спросил Олег у высокой девушки.

– Я не пойду между вами, – тихо ответила она.

– Мы вас не обидим, – сказал Олег.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась незнакомка. – Просто примета плохая. Не хочу, чтобы вы ссорились.

Олег посмотрел на неё с интересом: что за дела?

– Нельзя проходить между родными, а то у них ссора будет.

Олег шагнул в мою сторону, а я – на ту сторону, где стоял он.

Высокой девушке наше передвижение, видимо, показалось забавным, но она не засмеялась. Даже улыбку тактично спрятала.

Олег схватил меня за руку и потянул к себе. Теперь мы с ним стояли на одной стороне. Высокая девушка покатила грустный транспорт.

– Подождите, – сказал Олег.

– Да? – обернулась она, разворачивая кресло-коляску.

Девушка обрадовалась его оклику. Олег обрадовался, что она обернулась.

Однако он растерялся. Я пришёл на помощь:

– Он хотел спросить: откуда вы знаете, что мы родственники?

Олег кивнул: да, это я и хотел спросить.

– Вы родные братья, это видно невооружённым глазом, – уклончиво ответила высокая девушка.

– А вы родные сёстры? – спросил Олег.

– Да, мы родные сёстры. Есть ещё вопросы?

– Есть, – сказал Олег. – Вы современная девушка – и верите в приметы?

Она сникла. И ответила сухо, с затаённым вызовом:

– Верю. И не только в приметы.

– Спасибо, – сказал Олег и добавил: – Извините!

Она аккуратно развернула кресло-коляску и покатила младшую. Мы с Олегом смотрели вслед. Я чувствовал, что у них есть тайна. Не совсем обычная. Но я не знал, что их тайна – страшная.

Двенадцать девочек, тринадцать мальчиков

Не могу сказать, что в школе мне понравилось. В детском саду было «теплее». Уютнее. А тут класс – двадцать пять человек. Двенадцать девочек и двенадцать мальчиков. И все разные. Я, Артём Петров, тринадцатый мальчик в этом первом классе, куда все мы пришли впервые.

Екатерина Анатольевна тоже пришла первый раз в первый класс. Только мы учениками, а она – учительницей.

---