Миссис Би была права: Фред вечно устраивал беспорядок. Во всём было виновато его невероятное косоглазие – один глаз смотрел на северо-восток, другой на юго-запад, так что Фред мог глядеть в обоих направлениях одновременно, но только не прямо перед собой. Зачастую, когда он выгребал золу или подбрасывал уголь, содержимое лопаты разлеталось во все стороны. Он кое-как подметал, но, как правило, сор тоже не попадал куда следует. Зола покрывала всё вокруг, и миссис Би… можете себе вообразить!
Мы приготовили себе хлеб с сыром и чатни, финики с яблоками и несколько баночек лимонной помадки, джема и мармелада. Все мы ценили еду, поскольку выросли в войну, в пору строгих рационов. Ни одна из нас в детстве и в глаза не видела банана или шоколадки. Нас воспитывали на яйцах и крохотных кусочках сыра, которых должно было хватить на всю неделю. Хлеб, как и всё остальное, строго дозировался, и роскошная стряпня миссис Би вызывала у нас стоны восторга.
– Чур мне корочку.
– Так нечестно, ты её в прошлый раз ела.
– Тогда давай поделим.
– Может, и с другого края срезать?
– Нет, тогда зачерствеет.
– Давайте бросим жребий.
Не помню, кто выиграл, но мы договорились.
– Вы решили задачку Фреда? – спросила я.
– Сложно сказать, – ответила Чамми с набитым ртом и удовлетворённо вздохнула.
– На мой взгляд, чушь собачья, – заметила Трикси.
– Это не чушь, а вопрос арифметики, – ответила я и отрезала себе ещё сыра.
– Ну, можешь размышлять об арифметике, старушка, а у меня есть вопросы и поинтереснее. Передай мне чатни.
У Чамми, что неудивительно, всегда был отличный аппетит.
– Оставь что-нибудь Синтии, – сказала я. – Она вот-вот придёт, и чатни она очень любит.
– Ой, простите! – Чамми отложила половину порции обратно в банку. – Вот я жадина. А где она, кстати? Должна была с час назад вернуться.
– Видимо, задержалась, – ответила Трикси. – Нет, дело в другом, уверяю тебя. У меня в школе была почётная грамота, и я тебе говорю, это не арифметика.
– А что? Трижды девять будет двадцать семь, так меня учили, плюс два – двадцать девять.
– Верно. И что?
– И где ещё один шиллинг?
Трикси впала в ступор. Ей не удалось придумать ответ с ходу, а она предпочитала реагировать на всё мгновенно.
– Это какое-то надувательство, вот что, – заявила она. – Фред, как обычно, жульничает.
– Ну-ка, ну-ка, кто там обвиняет меня в жульничестве, позвольте спросить?
Фред вошёл в кухню с лотком угля в одной руке и ведёрком золы в другой. Голос его звучал дружелюбно, и он весело улыбался беззубым ртом (не совсем, впрочем, беззубым, поскольку один зуб там всё же имелся: большой жёлтый клык). К его нижней губе прилипла изжёванная папироса.
Трикси, очевидно, не испугалась, что обидела хорошего человека, – напротив, она негодовала.
– Ты нас точно дуришь с этой загадкой про ресторан.
Фред взглянул на неё тем глазом, что вечно смотрел на северо-восток, переместил папиросу в противоположный угол рта, пососал зуб и хитро подмигнул.
– А, то есть по-вашему это надувательство? Ну так скажите мне, в чём подвох, мисс Трикси, вы же умная.
Фред осторожно опустился на колени перед печкой и открыл заслонку. Трикси готова была взорваться, но Чамми спасла ситуацию.
– Знаешь что, старушка, надо проверить, остался ли там кекс. Наша миссис Би – настоящее сокровище. Я два года жизни потратила на кулинарную школу Кордон Блю, фаршировала там сливы беконом, инжир – рыбой и делала прочую ерунду. Но там такие кексы никто не пёк.
Пока мы наслаждались десертом, Трикси успокоилась.
– Оставьте кусочек Синтии, – сказала Чамми. – Она вот-вот придёт.
– А что, ваша тихоня ещё не вернулась? Пора б уже.
Фред то и дело дразнил нас, но при этом искренне о нас заботился. Он поворошил угли кочергой.
Я по-прежнему считала, что Трикси неправа. Я весь день думала об этой загадке и теперь мне не терпелось выяснить ответ.
– Фред, я хочу разобраться. Входят трое в ресторан, так?
– Так.
– И платят за обед тридцать шиллингов, так?
– Верно.
– То есть по десять каждый, правильно?
– Да ты умница, я погляжу!
– И официант отдал тридцать шиллингов кассиру, так? – продолжала я, не обращая внимания на его саркастический тон.
– Так.
– …который сказал, что на самом деле еда стоила двадцать пять шиллингов. Всё сходится?
– Пока что да. А дальше что было?
– Кассир отдал пять шиллингов официанту.
– Ну надо же, просто вундеркинд! В школе, небось, в любимчиках ходила, а?
– Не мешай. Официант подумал, что посетители не узнают, и отдал им три шиллинга, а два прикарманил.
– Вот ведь проныра, а? Ну да ничего, такое за всеми водится.
– Не суди по себе!
– Посмотрите-ка, какая цаца!
– Вот здесь я начинаю путаться, – вмешалась Трикси. – Если каждый взял себе шиллинг сдачи, то каждый заплатил девять, а не десять.
– А трижды девять будет двадцать семь, – заговорили мы наперебой, – а вместе с двумя шиллингами у официанта – это двадцать девять. Так куда делся тридцатый шиллинг?
Мы непонимающе переглянулись. Фред продолжал ворошить угли в печи, что-то насвистывая.
– Фред, куда делся шиллинг? – требовательно спросила Трикси.
– Ну хочешь, золотце, обыщи меня, – ответил тот.
– Не говори ерунды! – Трикси опять завелась. – Немедленно скажи…
– А вы подумайте, – отрезал Фред. – Я вынесу золу, а вы пока что пораскиньте мозгами.
В этот момент на кухню вошли Рут и сестра Бернадетт.
– Какой ответ?
– Девочки как раз пытаются догадаться.
Пока сёстры готовили себе ужин, мы пересказали им задачку. Послушница Рут отличалась вдумчивостью и тут же погрузилась в размышления.
– Ничего не понимаю, – сказала она. – Не складывается. А где Синтия?
– Ещё не вернулась.
– Пора бы, если у неё только вечерний обход.
– Видимо, задержалась.
– Похоже на то. Хлеб потрясающий. Миссис Би просто фантастически печёт. Наверное, секрет в том, как месить и когда остановиться.
Трикси вытащила карандаш и бумагу.
– Надо разобраться. Не мог же шиллинг никуда провалиться.
Она принялась записывать, но цифры не сходились, и она вновь разозлилась. И тут её осенило:
– Давайте возьмём спички вместо шиллингов! – Она вытащила коробок из духовки и высыпала его содержимое на стол. – Мы будем тремя посетителями, Рут – официанткой, а сестра Бернадетт выступит кассиром.
Она пододвинула к нам с Чамми горку спичек.
– Так, Рут, ты официантка – повесь на руку полотенце и подойди к нам со счётом. Бумажка сойдёт. Возьми с нас тридцать шиллингов.
Рут с энтузиазмом включилась в игру. Мы отсчитали по десять спичек и отдали ей.
Сестра Бернадетт сделала себе бутерброд и молча за нами наблюдала.
– Вы будете кассиром, сядьте вон туда.
Монахиня укоризненно взглянула на Трикси и передвинула стул к концу стола.
– Нет, подальше. Расположитесь у раковины!
Сестра взяла свой бутерброд и послушно уселась там, где ей сказали.
– Теперь официантка берёт счёт и отдаёт его с деньгами кассиру, – скомандовала Трикси. – Кассир смотрит в счёт, видит, что там ошибка, и говорит… Ну говорите.
– Здесь ошибка, – сказала сестра Бернадетт. – Обед стоит двадцать пять шиллингов, а не тридцать. Возьмите пять шиллингов сдачи и отдайте их гостям.
Она вручила Рут пять спичек.
– Неплохо, – снисходительно сказала Трикси. – Очень неплохо. Так, что дальше делает официантка?
– Я вижу шанс подзаработать, – ответила благочестивая послушница и с хитрой улыбочкой сунула две спички в карман.
– Всё верно. Продолжайте.
Рут вернулась к столу и отдала нам три спички. Мы взяли по одной.
– Отлично, – воскликнула Чамми. – Целый обед всего за девять шиллингов!
– И я заплатила девять, – сказала я. – А ты, Трикси?
– Девять. Похоже, что девять, потому что… вот тут-то и начинаются сложности! – воскликнула Трикси. Она была недовольна, поскольку обычно у неё был готов ответ на любой вопрос. – Трижды девять будет двадцать семь… слушайте, мы где-то ошиблись. Давайте всё сначала.
Мы снова пододвинули к себе горку спичек.
– Рут, ты опять будешь хитрой официанткой.
В этот момент в дверях появилась сестра Джулианна.
– Зачем вам столько спичек? И когда это Рут успела стать хитрой официанткой? – спросила она со смехом. – Как её наставница я не могу одобрить подобное.
Мы разложили спички и пересказали задачу сестре Джулианне.
– Ах, Фред, старый лис! Он всем задаёт эту задачку. Он вас просто дразнит – ещё никто её не разгадывал, и вы вряд ли справитесь. Мне нужна Синтия. Где она?
– Ещё не пришла.
– Ещё не пришла? Так где же она? Уже почти девять. Она должна была закончить обход к половине седьмого или семи. Куда она запропастилась?
Мы вдруг почувствовали себя виноватыми – пока мы набивали животы и бились над какой-то дурацкой задачей, никому и в голову не пришло выяснить, почему Синтии так долго нет.
Войдя в кухню, Фред застал конец разговора. Пока мы обменивались тревожными взглядами, он спокойно сказал:
– Не волнуйтесь, сестра, с ней всё в порядке. Задержалась, ничего страшного. Вы ж знаете, как мы, кокни, говорим: у нас монахини в безопасности. Ничего с ней не будет. Скоро придёт.