Эта книга о том, что такое гражданство, что оно влечет за собой, как появилось и как меняется его роль в мире. Важно подчеркнуть, что книга отнюдь не ставит своей целью восславить гражданство несмотря ни на что. Напротив, это критический обзор идеи гражданства, более глубокий, чем популярные, клишированные трактовки этой концепции, которые чаще всего преподносят гражданство как необходимый элемент политической деятельности, полагая политические права граждан его определяющей характеристикой. Как продемонстрирует эта книга, идти по такому проторенному пути – значит игнорировать важнейшие особенности гражданства, что неприемлемо в столь краткой работе. Рассуждения о триумфах и о достоинстве гражданства слышны повсюду, мы же сосредоточимся на произволе, насилии и подобострастии, сопровождающих гражданство, на объявленной гражданством войне против индивидуальности, на том, как гражданство становится священным средством борьбы за сохранение статус-кво в любом обществе и в любые времена. Если к тому же обратить внимание на внутренне присущий гражданству расизм, на серьезную и систематическую дискриминацию женщин, к которой оно традиционно приводило, на классовые различия между имущими и неимущими, которые оно закрепляет и усиливает, то станет ясно, почему гражданство сегодня находится на перепутье: идеалы, для защиты и продвижения которых оно возникло, имеют мало общего с представлениями о достойном обществе в современном мире. В результате гражданство все быстрее меняется, и мы проследим самые значимые векторы этих перемен. Уместность гражданства в современном мире, который стремится оставить позади все эти прославления раболепия, расизма, сексизма и произвольного исключения – ключевых черт и основного наследия гражданства, – отнюдь не ясна и уж точно не очевидна.

Основу для этой книги заложили и исследования о гражданстве, написанные для сугубо профессиональной аудитории, и мое практическое знакомство с темой: будучи специалистом по сравнительному, европейскому и международному праву гражданства, я близко знаком с коллизиями, касающимися гражданства в самых разных частях мира, от Европейского союза до Чагосского архипелага в Индийском океане. Но хотя книга и написана юристом, это не въедливый юридический отчет о деталях правовых систем прошлого или настоящего. Это общий обзор основных элементов концепции гражданства и ключевых этапов ее становления, которые выходят за рамки любой отдельно взятой правовой системы. В подобном обобщении как раз и состоит главное преимущество этой работы: оно помогает пролить свет на важнейшие характеристики гражданства, которые в масштабах отдельной страны остались бы неразличимыми. Этот более широкий взгляд позволяет выделить неотъемлемые черты гражданства, избегая ловушки националистических допущений. Такой подход весьма полезен и порой представляет вроде бы очень знакомое всем нам понятие в радикально ином свете.

Д. К.

Королевский нидерландский институт в Риме,

июль 2018 г.

1. Ключевые элементы гражданства

В 1727 году, когда герр Гендель, композитор британского короля Георга I, стал мистером Генделем, натурализация была невиданной редкостью. Чтобы принять Генделя в подданные британского короля, понадобился специальный акт парламента – иной процедуры на тот момент не существовало. Но хотя история насчитывает немного случаев натурализации, они довольно хорошо известны. В 1661 году еще один композитор, Джованни Баттиста Лулли, подданный великого герцога Тосканы, стал французским дворянином, причем весьма могущественным, и сменил имя на Жан-Батист де Люлли. Подданство Франции было присвоено ему за особые заслуги – дружбу и совместное музицирование с «королем-солнцем». Особый случай – сами короли и королевы, для которых понятия подданства не существовало в принципе. Прекрасной иллюстрацией служит тот же Георг I: всего за несколько лет до того, как Гендель получил британское подданство, Георг был блистательным курфюрстом Ганноверским и славился своей нелюбовью ко всему английскому.

Но абсолютному большинству – тем, у кого в роду не было королей – определенно не повезло. Официально гражданство – статус, подразумевающий полноправное членство в каком-либо сообществе – присваивалось по строгим правилам и на всю жизнь. Таким образом, перемена гражданства случалась крайне редко. Даже сегодня, через 350 лет после того, как флорентиец Лулли получил французские документы, такое изменение статуса – событие глубоко исключительное, как бы парадоксально это ни звучало в нашем глобализованном мире. Хотя многие из нас и знают какого-нибудь иммигранта, получившего американское гражданство, слышали об олимпийском спортсмене, выступающем за другую страну, или о миллионере, покупающем гражданство Сент-Китса и Невиса, натурализованные граждане сегодня составляют менее двух процентов от мирового населения – в пределах пренебрежимо малой погрешности1. Следовательно, хотя конкретные случаи натурализации безусловно значимы, на одних этих примерах едва ли можно построить полноценный анализ гражданства.

Эта книга обрисует более общую картину. Мы рассмотрим, что подразумевает статус гражданина для всех людей мира, в том числе для тех, кто никогда его не менял (а таких подавляющее большинство), разберемся, что лежит в основе получения гражданства, какие функции этот статус выполняет и кто теряет при распределении таких статусов. Затем мы перейдем к правам, с которыми обычно ассоциируется статус гражданина, и уделим особое внимание самым важным из них, тем, которые предусмотрены во всех государствах мира. Прежде всего, это право на въезд, право на работу и проживание. Мы также поговорим о менее универсальных правах и свободах, которые зависят от контекста конкретной страны, таких как социальные права и участие в выборах, которые не являются фарсом. Затем мы перейдем от прав к обязанностям, исполнение которых обычно ожидается от обладателей этого статуса, особенно к обязанности быть «добропорядочным гражданином» и любить родину, какой бы дурацкой она ни была. В заключительной главе мы рассмотрим политические аспекты гражданства вкупе с ролью политических прав при присвоении гражданства и в процессе использования этого статуса. На оставшихся страницах главы мы очень коротко поясним, как взаимосвязаны и как эволюционируют все эти составляющие гражданства – статус, права, обязанности, политика. Мы также кратко обсудим, как соотносятся статус гражданина и идентичность. Слова, составляющие этот тандем, весьма внушительны и вроде бы исполнены глубокого смысла, но хотелось бы предостеречь читателя от придания их связке слишком уж большого значения. Это может запросто ввести в заблуждение.

Давайте рассмотрим каждый из четырех ключевых элементов гражданства в целом, прежде чем перейти к их более глубокому анализу в последующих главах. В результате этого упражнения станет ясно, что гражданство – это несколько причудливая и тоталитарная, но при этом глубоко утилитарная юридическая фикция, прочно закрепившаяся в нашем мире. Она лишена морально-этического содержания и может быть весьма суровой к тем, кто недоволен сложившимся в мире неравноправием, которое гражданство блюдет и помогло установить.

Статус

Большинство людей, в отличие от Генделя и де Люлли, не выбирают себе гражданство. Этот статус присваивается им при рождении без какого-либо их участия и остается неизменным до конца жизни. При определенных обстоятельствах гражданство вообще может остаться вне поля зрения его обладателя. Обычный американец или голландец, например, может прожить всю жизнь, особо не задумываясь о гражданстве. И хотя такие государства, как США и Нидерланды, настаивают, что созданы гражданами и во благо граждан, этот статус совершенно невидим и, кажется (что ошибочно), не имеет отношения к повседневной жизни, потому что граждане официально принадлежат государству и проблемы «приезжих», у которых местного гражданства нет, их не касаются. Совсем иная картина в обществах, где граждане составляют ничтожное меньшинство, например в древних Афинах или в современном Катаре2. Там тираны-граждане остро осознают, что гражданство отличает их от подавляющего большинства живущих рядом людей – бесправных, вызывающих жалость или презрение, всегда находящихся под угрозой депортации. Бесправные тоже очень хорошо видят эту разницу – наверное, гораздо лучше, чем сами граждане. В таких обществах сложившаяся практика угнетения большинства оправдывается главным образом с точки зрения гражданства (или его отсутствия). И такого рода ограничения, только порой менее очевидные, встречаются повсеместно.