– Ты действительно думаешь, что я не знаю дорогу? – произнес Паоло с усмешкой. Он показал свои кривые зубы, и его лицо стало еще хитрее.
Думаю, мы оба были не уверены.
Краем глаза я видела металлический футляр, в котором лежала его камера.
– Ты уже фотографировал здесь раньше, верно?
Он снова перевел взгляд на дорогу и сбросил скорость, когда мы стали входить в извилистый поворот.
– Прошлой осенью.
Внезапный изгиб дороги застал меня врасплох. Когда дорога вновь стала прямой, Паоло произнес:
– Все цвета отражаются в озере, как в зеркале. Одна сторона реальная, другая – как на картине, будто сделанная крошечными мазками кисти.
Паоло всегда с большим волнением говорил о фотографии. Я представила его с камерой на шее в прошлом году, в его первую осень в Штатах. Бесконечные красные и золотые цвета повсюду. Наивность в его глазах, искреннее удивление.
Дорога сузилась еще сильнее. Шины джипа с правой стороны захрустели по гравию. Мы миновали указатель на пристань. На стоянке машина притормозила, и у меня возникло ощущение, как будто я целый день каталась на американских горках и еще не ступила обратно на твердую землю.
Но Паоло уже вышел из джипа.
– Идешь?
– Просто немного укачало, – ответила я. – Дай мне две минуты.
– Я возьму лодку, хорошо? Сейчас вернусь.
Тропа вела через лес к пристани. Паоло буквально побежал. Я обошла джип спереди. Меня вырвало, и я полезла в сумочку за жвачкой. Моя рука скользнула по пузырьку с лекарством, которое я на всякий случай привезла с собой.
«Не сейчас, – подумала я. – По крайней мере, доберусь до лодки».
Вслушиваясь в ленивое жужжание вечерних насекомых, я взяла себя в руки. Когда Паоло вернулся, он был сам не свой от восторга.
– Лучше? – спросил он. Я покачала головой.
Паоло нашел тюбик солнцезащитного крема.
– Повернись, – попросил он.
Паоло спустил бретельки моей майки. Солнце припекало мне кожу, и от прохладного солнцезащитного крема меня пробрала дрожь. Своими мягкими руками он водил вверх и вниз по моим плечам, и эти ощущения заставили меня забыть обо всем на свете. Мой желудок успокоился.
– Ты прекрасна, – произнес Паоло.
Я повернула голову.
– Я уже согласилась поехать. Ты ведь понимаешь это, да?
Он игриво рассмеялся, коснувшись кончиками пальцев моих плеч.
Паоло взял холодильник, а я – рюкзак с остальными вещами. На каменистой тропинке к моим сандалиям пристал известняк. Плечи Паоло согнулись под тяжестью холодильника, который бил его по спине. Он что-то сказал о том, что все вокруг было когда-то под водой.
Все вокруг.
Внезапно мне захотелось, чтобы Паоло рассказал мне одну из историй о себе и своих братьях. Так он отвлек бы меня, и, возможно, все происходящее показалось бы мне нормальным. Я представила себе их улыбки и загорелые плечи, и как они бродят с тростниковыми удочками по Аргентине. Какая-то часть меня с нетерпением ждала, когда у Паоло появится шанс рассказать о себе, впустить меня в свою жизнь, даже если в этот год я и была все еще единственной, кто говорил о партнерстве и совместной жизни.
Когда я зацикливаюсь на чем-то, я плохо понимаю разницу между тем, чего я хочу, и тем, что должно быть. Влюбленность давала мне чувство освобождения, облегчения. Опасность состояла в том, что подобная потеря контроля только усиливала страсть. Мысль о том, что любить его – это ужасная идея, со временем меня оставила, но отдаваться ему полностью все еще казалось по-настоящему глупым. Как я могла не замечать, что он где-то далеко даже в самые наши интимные моменты? Иногда, когда мы заканчивали заниматься любовью, он брал свой телефон и исчезал в другой комнате, оставляя меня одну. Я никогда не видела, чтобы он провожал глазами другую женщину, но что-то мучительное, похожее на ревность, не давало мне покоя. В глубине души я знала, что его сердце принадлежит не только мне.
У меня над губой выступил пот. Я почувствовала вкус солнцезащитного крема. Когда мои сандалии коснулись деревянной палубы, солнце отразилось от воды десятью тысячами свечек. Паоло указал на взятую напрокат яхту, и я кивнула. Он взял меня за руку и повел за собой, но обернулся, почувствовав сопротивление.
– Что случилось? – спросил Паоло, теперь уже мягким, понимающим голосом. – Тебя все еще тошнит?
Его пальцы переплелись с моими, а глаза были цвета шоколада.
– Я в порядке, подожди минутку.
– Мы отплывем совсем недалеко, правда.
– Мы сможем вернуться, если я почувствую себя нехорошо?
Паоло засмеялся.
– Конечно, только вот почему ты плохо себя почувствуешь? На яхте тебя не укачает.
Я лишь пожала плечами.
Он говорил так легко и уверенно, а я не собиралась вести себя как ребенок.
– Мы порыбачим ночью, сделаем несколько снимков, насладимся закатом, проснемся вместе. Романтично.
Паоло сложил руки вместе, как будто только что принял решение, и снова зашагал по причалу.
– Мы не поплывем на Кубу. Обещаю! Это идеальное место, и я хочу им поделиться с тобой.
Я тоже этого хотела. Паоло указал на сапфировый горизонт и протянул руку, чтобы помочь мне взобраться на причал. Я подозревала, что меня может снова вырвать, но глубоко вздохнула и расправила плечи.
Напротив ряда раскачивающихся яхт стояли бородатые проводники-рыбаки, пускали дым и обменивались шутками по поводу моих телодвижений. Я слышала щебет птиц, высохшие от солнца доски скрипели под моими ногами. Сосны вокруг озера выглядели так же, как на старинных открытках: величественно, мудро – хотя берег был слишком далеко, чтобы толком его разглядеть. Сама яхта оказалась просторнее, чем я ожидала, с прочной стекловолоконной палубой и темно-синими разбросанными подушками. В центре был проем, через который я увидела темный угол простыни.
– Смотри, как красиво, – ободряюще сказал Паоло.
Я, в свою очередь, бесилась от того, что настолько беспомощна, хотя и хотела, чтобы он принял иррациональную часть меня.
– Мне, как и любому нормальному человеку, нравится на все это смотреть, но приближаться к этому мне совсем не нравится.
Я закрыла глаза, почувствовав дурноту.
– Эй, – его голос был легкий, как ветерок. – Все в порядке. Завтра мы вернемся в Нэшвилл и поедем кататься, куда захочешь. – Паоло положил руку на сердце. – Обещаю.
Он мягко развернул меня за плечо, указывая на то место, где, по всей видимости, должно было зайти солнце. Я взглянула на проводников, на голубую дымку вокруг них. Я нервно выкрутила пальцы.
– Если тебе совсем не понравится, мы вернемся. Я и близко не подойду к акулам.
Эти слова меня рассмешили.
– Правда? – сказала я. – А я так надеялась на встречу с акулой.
– В таком случае тебе придется подождать. Надо договориться. Сейчас вернусь, – крикнул Паоло, направляясь к стойке проката. – Никаких акул на этом маршруте. – Его улыбка сверкнула в послеполуденном солнце.
Когда он скрылся из виду, я ступила на белую палубу и сплюнула за борт. Я говорила себе, что погода будет идеальна для плавания, а немного алкоголя облегчит грызущую боль в животе, отвлечет от чувства беспомощности. Я схватила с вешалки два спасательных жилета и нырнула в каюту, которая, с одной стороны, выглядела удобной, но пахла при этом как лесной палаточный лагерь. Липкие деревянные панели вдоль стен. Матрас, напоминающий кафельный пол. Через иллюминатор я увидела Паоло, машущего проводникам. Я представляла, как мы отправляемся, а на закате вместе бросаем якорь. Мое сердце трепыхалось, как флаг на ветру.
Наверху я проверила телефон. Связи не было. Мысли разбредались в разные стороны, но я пыталась сосредоточиться. Страх оказаться на открытой воде, а точнее, чувство беспомощности, которое ассоциировалось с ним, не должно портить мне жизнь.
Я помогаю людям побеждать страхи. Конечно, я могу помочь и себе. Организовать свое время, сосредоточиться на других вещах, занять себя. Потягивать вино. Я открыла холодильник и опустила руку в лед, в котором лежало наше шардоне. Взглянула на часы. В принципе, мне нельзя было выпивать в течение еще тридцати минут, но была все-таки суббота, поэтому я начала рыться в поисках пластиковых стаканчиков. Мои пальцы нащупали стеклянный цилиндр, вытащили его, ухватились за крышку и повернули. Печать рассыпалась крошечным фейерверком.
Я запила ативан быстрым глотком прохладного вина и налила немного Паоло.
Когда он вернулся, мои ноги уже лежали на перилах, а я смаковала во рту остатки вина, которого себе налила. Небо немного покалывало, и оно онемело. На мне была шкиперская шляпа, которую я нашла в каюте, и спасательный жилет. Паоло цокнул языком, покачал головой и улыбнулся, словно понял, что я приняла таблетку. Вероятно, это было очевидно.
Лицо Паоло было гладким, когда он наклонился, чтобы поцеловать меня.
– Чувствуешь себя лучше?
– Я стараюсь. Думаю, скоро будет лучше.
В дальнем конце дока на пилоне неподвижно сидел зимородок. Вдоль дамбы несколько крапивников нетерпеливо вглядывались в рябь. Паоло опустил в лодку желтое ведро с наживкой, и крапивники, казалось, унюхали его содержимое.
Я потягивала холодное шардоне и смотрела вниз на суетливо мечущееся облако серебристой рыбы, борясь с желанием вылить вино за борт. Я попыталась вручить Паоло спасательный жилет, но он сделал озадаченное лицо и отмахнулся.
– Ты планируешь упасть? – спросил он.