KNIGID.RU Берегу тебя. Берегусь от огня.
МАРА
Мара, Мара, не пугай, не пугай.
Белой гривой надо мной не тряси,
Белой птицей по ночам не летай.
Уноси мою печаль, уноси.
Не сбивай копытом звёзды с небес,
Белый пепел с крыльев не урони.
Только луч последний солнца исчез –
Глаз твоих горят ночные огни.
Не ходи к нему, пусть спит, не буди,
Не пускай кошмары из-под копыт,
Плач свой тонкий по нему не веди,
Не садись к нему на грудь, пусть он спит.
Не стучись ко мне, не буду твоя –
До рассвета не закрою я глаз.
Мара, Мара, не пугай ты меня,
Мне не страшно. В поздний час, тёмный час
Белым призраком не стой у окна,
Белой странницей в глаза не гляди.
Мара, Мара, дева-ночь, ведьма сна,
Уводи мою печаль, уводи.
***
Босиком по осколкам дождя разбредаются мысли.
Растекается вечность и рвутся под пальцами струны.
Перелистано небо. Мне врут календарные числа.
Я сожгла календарь. Я считаю разлуку по лунам.
Из гранатовых зёрнышек строю волшебные страны
Цвета крови и цвета любви. Не встречаю рассветы –
Облака на рассвете уж очень похожи на раны,
А ещё по утрам часто дуют холодные ветры.
Впопыхах разрываю стихи. Неостывшие строчки
Жгут мне пальцы. Как бритвой, осколками фраз режут руки.
Мои сны испаряются вслед за растаявшей ночью,
С новым днём прорываются в дом мой стандартные звуки –
Пенье птиц, визг машин, детский смех и звонки телефона.
Только стрелки часов всё минуты считают безумно.
Солнце катится вниз. Мои ночи, как прежде, бессонны.
Я разбила часы. Я считаю разлуку по лунам.
***
Не целуй меня, ветер – не твоя.
Даже если обманет и уйдёт –
Не целуй меня, ветер…в ритме дня
Скрыто солнце улыбки, фраз полёт.
Отражение неба на воде,
Серебристые звёзды на руках.
Не ищи меня, милый, я – нигде.
Не целуй меня, ветер, сквозь века.
Чёрной змейкой дороги полоса
Под колёсами стонет и поёт.
Этой новой разлуке полчаса.
Не целуй меня, ветер, сердце – лёд.
Не спеша начинается рассвет,
Осветляя листву и купола.
Моя тень рассыпается – зола.
Не целуй меня, ветер, меня нет.
***
Непонятные, глупые письма тебе, неотправленные.
В них и смысла-то нет, можешь даже его не искать.
Горьким дымом полынных костров эта осень отравлена.
Неразобранной в угол ручная заброшена кладь.
Не рубцуются раны мои, видно, сердце не лечится.
Для тебя слишком холоден этот октябрь, прости…
Я себя успокою туманной дорогою млечною,
И, похитив звезду, продержу до рассвета в горсти.
А наутро останется пыль – серебристая, звёздная –
Из ладоней песком убежавшая вниз, в никуда.
Ты прости, но мне грустно. Сегодня я слишком серьёзная,
Чтобы слёзы назвать легкомысленным словом «вода».
А луна за окном, как монета. Лимонная, плоская.
Извини, но я шторы задёрну, мне хочется мглы.
Знаешь, жить без тебя в общем можно, но это не просто –
Жить от ночи до ночи, срезая у жизни углы,
Каждый день ещё туже атласный затягивать пояс –
Я худею. А что ещё делать? Скажи, я смогу.
Молчаливый октябрь создал слишком нелепую повесть
О замёрзших цветах на ещё не упавшем снегу.
Я болею. И мир от дождя стал прилизанно-серым.
Даже сны из дождя и из серости, смысла в них нет.
Эта осень унылую песню ветрами пропела,
И задула свечу, погасив мой спасительный свет.
Я теряюсь в предзимье. Мне холодно. Сердце застыло –
Полустук-полувздох-полувзгляд,-полукрик… Не молчи.
Расскажи мне, что будет, что есть и что, в сущности, было?
Рваный дождь и огарок погашенной ветром свечи.
***
Огнём испорчены строчки и текст совсем непонятен.
Я снова пишу письмо в твою душу, не зная адреса.
Безликий асфальт пестрит узором из листьев-пятен,
Раскрасивших серый ноябрь. Рельефностью аверса
Вновь неизменная тяжесть облака сдавит мне грудь,
Листья прижмёт к земле, разорвёт солнце на блики.
Пылью промокшей пунктирно и точно прочертит мой путь
Уставшая осень, с дождём смешав боль и вскрики
Отчаянья. Небо уже свинцовое. Мне теперь нелегко –
Вновь оставшись одной, быть с тобой постоянно рядом,
Ежечасно думать о том, как ты где-то там, далеко,
Заполняя мгновения пустоты заученным звукорядом
Песен, которых я никогда и ни за что не спою,
Потому что петь давно разучилась, свой голос забыла.
Я и стихов теперь не читаю вслух. Я тайно даже люблю –
Молча, неслышно, почти бездыханно – чтоб незаметно было
Всем, кто старается рассмотреть, показать, обвести в кружок,
А потом спросить так, что совсем нельзя не ответить.
Мне кажется, что наше молчание не всегда хорошо,
Но я молчу, и дорожу немотой больше всех на свете.
Ну кто меня станет пытать? Право, ведь не война…
А если станут – я молча умру. Да я уже умираю.
Ты не вини себя, милый, в том не твоя вина,
Я же сама выбрала этот путь по отвесному краю,
Ведущему – будем честными! – в общем-то в никуда.
Мой рассвет обесцвечен, а сердце работает вхолостую.
Я ведь знала, что будет так, ведь знала ещё тогда,
Знала сразу… а, впрочем, что говорить впустую?
Я не смогу ничего изменить и не хочу менять.
Осень стелется по земле листьями полусухими.
Я задыхаюсь. Может кому-то трудно это понять,
Но если мой вздох последний – на губах твоё имя.
***
Девочка рисует в тетради,
Поезд погружается в вечер,
И закат ложится на плечи
Призрачной малиновой гладью.
Девочка с глазами Мальвины,
Синими, как небо над Прагой.
Прячется в волос переливы
Солнце, предвещая прохладу
Сумерек российского лета
И последней ночи вне дома.
Я пишу стихи для поэта,
Сны наполнив сладкой истомой.
Девочка не знает об этом.
Милая, развей моё горе,
Нарисуй мне тёплое лето,
Нарисуй бездонное море,
Чтобы были в море ракушки
И морские плавали звёзды…
Ручки положи под подушку,
Глазки закрывай, уже поздно.
Поезд погружается в лето.
Девочка во сне видит море.
Я пишу стихи для поэта,
На щеке следы морской соли.
ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ПЕРВЫХ
В густой траве пропадёшь с головой,
В тихий дом войдёшь, не стучась…
Обнимет рукой, оплетёт косой
И, статная, скажет: «Здравствуй, князь…»
А. Блок
Последний из первых, целуй меня и уходи.
Песчаную отмель луной золотит ночь,
И стон по тебе вырывается из груди.
Оставь меня снова, уйди от меня прочь.
Единственный верный, я буду тебя ждать,
И ткать покрывало из тонкой фольги грёз,
Гадать на ромашке и всё о тебе знать,
И в косу свою вплетать серебро звёзд.
Загаданный милый, считай без меня дни,
Пройди сто дорог, возвращайся в судьбу мою.
Я ночью опять расскажу тебе о любви,
И вместе с тобою встречу твою зарю.
И вновь соберу тебя в чуждую мне даль,
И вновь отпущу – вдыхать грозы, снега, дожди.
Закрою глаза, чтобы скрыть от тебя печаль.
Последний из первых, целуй меня и уходи.
ФЕВРАЛЬ
Однажды придёт февраль, имеющий сотни лиц,
На каждую ночь имеющий сотни снов.
Я снова сойду с ума, разбив череду границ,
С запястий своих стряхнув вечный груз оков.
Однажды придёт февраль и я буду плакать в нём
Чернилами по бумаге бесцветных дней.
Причина одна, о ней – ни ночью нельзя, ни днём…
А так бы хотелось громко, при всех, сильней
Кричать о тебе… Нельзя. И воет уже метель,
Как волк, по моей судьбе, распластанной на снегу.
На сотни холодных снов нам будет один день,
Кармином рассвета сгоняющий с неба мглу.
Раскроются небеса синеющей полосой
Далекого «завтра», которое всё же ждёт
Когда хоть на полчаса останусь опять с тобой,
Чтоб тронуть теплом весны на реке лёд.
Однажды придёт февраль, подталый, сырой, злой,
И, волком сминая снег, сквозящий про «никогда»,
Меня вновь сведёт с ума. И мне не уснуть одной.
Тяжёлое небо. Мрак. Февраль. Серебро льда.
КЛИНОК ЗАЩИТНИЦЫ КОРОЛЯ
Клинок защитницы короля
Сломался сам. Ни при чём чудо.
Когда беда ползёт ниоткуда,
Когда повсюду горит земля,
И рвутся в дом языки огня.
Когда во сне пробирает дрожь,
И ночь сгущает тёмные краски,
Она не ждёт любви или ласки,
Она не жаждет иных нош.
И ровно греет ладонь нож…
Лаская небо и тишину,
Играя с зайчиком на рассвете
Мудрейший, знающий всё на свете,
Он чует ночью свою войну
За его душу, её одну.
И стонет, плачет сыра земля.
Пером на стрелах свистят минуты,
Сломался сам, разрубая путы,
Клинок защитницы короля,
Был будто кован из хрусталя,
Последним блеском рассеяв мглу
И легким свистом отмерив срок,
Упал на землю стальной клинок,
И ей под сердце вонзит иглу
Бесплотный дух, присягнувший злу.
И запылает цветок огня,