Записки счастливого человека

Вера Павлова

Папе

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Павлова В. А., 2021

© Lisa Pavlova, фото, рисунок, 2021

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2021

«Записки счастливого человека» сначала были отрывным календарем. От этого замысла осталось деление каждой страницы пополам: одетое в парадную форму стихотворение наверху – лицевая сторона календаря, записи и выписки, проза и мнимая проза, пьеса Шумана и карта звездного неба в августе на широте Москвы его обратная сторона, та, на которой в отрывных календарях моего детства помещались советы домохозяйкам и цитаты из классиков, рекомендации врача и новости науки. Правда, там все это было вперемешку, а у меня – хорошо темперировано. Не зря я – полвека уже – играю Баха. Потом «Записки» превратились в перекидной календарь. Настольный. На его страницах много свободного места. Милый читатель, не стесняйся, бери карандаш, пиши, чтобы не забыть: поздравить того-то, купить то-то, повидаться с тем-то. Я буду рада-радёшенька, если твоя жизнь встретится на этих страницах с моей. Особенно если твои заметки будут записками счастливого человека. Я люблю тебя. Всё. Ушла писать следующую книгу.

Целую, Вера.

Приснилось: папа выпустил книгу «Записки счастливого человека». Во сне прочитала её всю. Пятьсот страниц. На каждой было только пять слов: «Ушёл на рыбалку. Целую, Толя». Проснулась счастливой. Подумала: надо её издать. Сначала хотела сделать в точности как во сне – пятьсот страниц, пятьсот рыбалок. Потом решила расширить территорию счастья и пригласила к сотворчеству читателей моей странички в Facebook. Попросила следовать образцу «Ушёл/ушла туда-то. Целую, имярек». Собрала множество записок и вплела их в книгу. Спасибо, милые соавторы. Спасибо за название, папа. Можно я посвящу эту книгу тебе?

Время ремешком часов
врезалось в запястье.
Встреча стрелок. Ты готов,
дегустатор счастья,
отку́порить новый год?
Придерживай пробку,
начинай обратный счёт,
надрывай коробку,
уверяй, что очень рад.
Тостов нескладуха,
поцелуи невпопад:
в нос, в подбородок, в ухо.

1 января

На стене в гринрум —

список чужих вещей,

найденных хозяевами

после новогодней вечеринки:

жилетка (Коли Терентьева),

шарф (Вани Яропольского),

шапка (Франческо Бифано),

носки (Машеньки Ленцман),

пончо (Лизы Павловой),

щётка (Ромы Дубинникова),

зарядка для телефона (неведомо чья),

подарок на день рождения (Юры Делиева),

подарок на новый год (мой).

Яства на тарелки класть им,
их рассаживать по парам.
С новым годом, с новым счастьем —
хорошо забытым старым!
Бьют куранты – восемь, девять…
Я пишу на клочке бумаги, поджигаю
от свечи, обжигаю пальцы, бросаю
недогоревшую записку в бокал
с шампанским, пью, давлюсь, глотаю
с трудом, как таблетку, под рокот
салюта за окном заветное желанье:
«Снова научиться делать
из мечты воспоминанья».

2 января

Новый год – новёхонький,
с иголочки, вытряхнутой
из туфельки-лодочки,
алой,
с позолоченной каймой.
Шар земной,
ты —
подкаблучник
мой.
Старая кокетка: «Какой из трёх моих
подбородков нравится тебе больше?»

Вот и я жила как все,
бегу рада
белкой-стрелкой в колесе
циферблата
в закольцованную даль
монорельса.
Но сломался календарь.
Перегрелся.

3 января

догоняла
спешила
и сует суета
под шумок превратила
некогда
в
никогда
непреклонность устава
седина инженю
не успела
устала
всё равно догоню

Чистая тетрадь.
Красная строка.
Заново назвать
раз и на века
солнечный мороз
и ковры снегов.
Как это звалось
раньше, до стихов?

4 января

«Сегодня

пришло в голову

дурацкое:

а до Пушкина

в мороз и солнце

день тоже

был чудесный

или ну норм,

день как день?»

Пост в Facebook Ольги Белогрудовой

Пёрышки, пух и прах —
снег – не пойманных слов.
На Воробьёвых горах
больше нет воробьёв.
Поторопись, запиши
их, синиц, снегирей
в красную книгу души.
Прямо сейчас. Скорей!

5 января

Лев Мышкин,

Воробьёвы Горы —

поединок

большого и маленького.

Маленькое побеждает —

большое

становится

милым.

Я – душа компании,
прима вечеринки:
подыграла арии,
полистала снимки,
деток приголубила,
ночевать осталась,  —
в человеколюбии
попрактиковалась.

6 января

Слова в стихотворении – люди в переполненном лифте: тесно прижаты друг к другу, по-разному к этому относятся, лифт несётся (вверх? вниз?), двери открываются… Господи, где это мы? Или – не открываются. И мы кричим в переговорник:

– Спасите! Мы застряли в лифте!

И слышим из переговорника:

– Подумаешь, в лифте они застряли. Вся Москва в пробке стоит!

Ангелы допели.
Увели овечек.
В бедной колыбели
Богочеловечек
гулит, дули крутит,
пузыри пускает,
будущее будит,
грехи отпускает.

7 января

Рождественская амнистия.
Ангелы на снегу.
Устами младенца истина
глаголет: агу, агу.
Мадонна в старом халатике.
Сыплется снежный прах.
Блестит молоко галактики
на неумелых устах.

Среди зимы трескучей
мне в ощущеньях дан
раскидистый плакучий
развесистый фонтан.
Живой водою брызни,
изольда изо льда!
Нет вечности без жизни.
Невечна мерзлота.

8 января

Лица. Лики. Морды.
Стены из книг и нот.
Вечная amorte.
Бессмертный Liebestod.
Ангелы, позвольте
музыку взять с собой!
Вагнер, cмерть Изольды.
Шуберт, «Ты мой покой»,

Du bist die Ruh’, D.766 на стихи Рюкерта. В исполнении Гундулы Яновиц. В юности я ставила эту пластинку чуть ли не каждый день. Училась у неё любить. Ars amandi? – Музыка.

К тебе. Под одеяло. С головой.
Какой простор для нежностей телячьих
даёт живот сухой горячий твой.
Рой поцелуев. Одеяло, спрячь их
от глаз неласковых неверных жён
твоих, мужей моих, земля им пухом.
Я слышу крови колокольный звон,
к родному паху припадая ухом.

9 января

Да, двойное гражданство:
явь и сонное царство.
Нельзя? Конечно, нельзя.
Но закрывают глаза
на это на границе.
И мне свобода снится.

Снегопад Петипа
и Петра Ильича…
На пуанты, стопа!
Не стуча, не топча
белизны. Красоты
рукокрылый полёт.
Улетай. А следы
музыка заметёт.

10 января

Ушёл на футбол. Целую, Саша

Ушёл на тренировку. Целую, Борис

Ушла на бокс. Целую, мама

Ушёл на пробежку. Целую, Андрей

Ушла в бассейн. Целую, Вера

Ушла играть в теннис. Целую, Ольга

Ушла бегать. Целую, Лена

Ушёл на соревнования. Целую, Ч.

Ушёл играть в футбол. Целую, Илька

Ушёл смотреть футбол. Целую, Николай

Ушла на серфинг. Целую, Лиля

Ушёл под парусом. Целую, Костя

Ушла кататься на лыжах. Целую, Маша

Ушёл играть в биллиард. Целую, Лёша

Ушла на каток. Целую, Алина

Ушла в себя. Целую, Лера

зашнуруем туго
проверим заточку
смотрят друг на друга
или в одну точку
парные танцоры
дикторы речисты
арбитры суровы
фигу́ристы фигури́сты

11 января

Тридцать семь лет
пишу изо дня в день
одно и то же стихотворение.
И когда-нибудь
я его напишу.

Стиховычитание.
Скольженье круговое.
Парное катание.
Дыхание парно́е.
Выдыхаю облако.
Крепка любви порука —
мчаться рука об руку
и падать друг на друга.

12 января

Слёзы, за каплей капля,
с выстиранных пелёнок…
Где твой цаплёнок, цапля?
Рыба, где твой рыбёнок?
В Риме, в Нью-Йорке, в сердце,
в самой его серёдке —
детства невозвращенцы,
маменькины сестрёнки.

---