Когда мы подошли, папа гордо провозгласил:

– Разрешите представить: тётя Катти, лучшая в мире, моя чистокровная сестра-вампир!

И они обнялись так крепко, что острые зубы заскрежетали. И зубы тёти Катти, и папины тоже. На всякий случай я отошла немного назад, поэтому не сразу заметила Мадам Густав.

Только когда Луиза восторженно прошептала: «О, какой он милый! Смотри, какие у него большие круглые глаза!» – тогда я тоже его увидела.

Мадам Густав и вправду был очень милым. Он стоял на краю морозильной камеры и с любопытством осматривался в нашем саду.

Девица Рюдигер, на седьмом небе от счастья, принялся прыгать вокруг морозилки. Но вдруг испуганно шарахнулся. И у меня чуть сердце не остановилось.

В саду ни с того ни с сего стало светло, будто кто-то включил большой прожектор. Я сперва подумала, что это проснулся господин Гайгер и светит на нас своим карманным фонариком. Но потом я поняла, что это луна. Она выплыла из-за облака, круглая, словно мяч.

Мы продумали всё, но только не это. А теперь было уже слишком поздно.

Глава 3
Хаос в лунном свете, или Почти гениальный план спасения (первый)

– Ау-у-у…

Мадам Густав завыл как волк. Свой длинный пингвиний клюв он вытянул вверх, а короткие крылышки развёл в стороны, как оперный певец – руки.

Я была уверена, что тётя Катти немедленно запрыгнет вместе с ним обратно в морозилку и полетит дальше. Но вместо этого она пару раз чмокнула его в клюв и сунула Мадам Густав в руки папе. Потом она головой вперёд заскочила в морозилку и крикнула:

– Пока-а-а! До послезавтра!

Крышка громко захлопнулась, и тётя Катти взлетела. Снова мимо моих ушей просвистели камешки и клочья травы. Очков для плавания на мне больше не было, и я закрыла глаза руками. Когда я их открыла, то обнаружила, что в саду уже никого нет.

– Лило, заходи быстрей! – услышала я тихий мамин голос из-за двери на террасу.

Я со всех ног побежала домой, к маме и остальным.

– Ведьмино проклятие! Надеюсь, господин Гайгер ничего не заметил, – сказал папа, пытаясь удержать Мадам Густав на руках.

Но маленький пингвин так дрыгал розовыми ногами и так тряс головой, что, в конце концов, вывернулся у папы из рук и плюхнулся на пол. Там он совершил стремительный кувырок, одним махом запрыгнул на подоконник и снова завыл:

– Ау-у-у…

– Скорей задвиньте шторы! Чтобы он не видел полную луну! – закричала мама.

Но как только мы с Луизой задёргивали занавеску на одном окне, Мадам Густав перепрыгивал к следующему и снова начинал выть на луну:

– Ау-у-у…

Внезапно раздалось «Динь-дон!».

Мы сразу замолчали. Даже Мадам Густав перестал выть. Я поняла, что это наш дверной звонок. И поняла, кто его нажимает: господин Гайгер!

Тут из-за двери донёсся его ворчливый голос:

– Что это был за шум? Я знаю, что вы там! Открывайте. От-кры-вай-те!

– Ни звука! Тогда он подумает, что нас нет дома, – шепнула мама с дрожью в голосе.

Мы застыли посреди кухни, будто окаменели, и стали прислушиваться.

Ничего не было слышно. Только моё сердце громко стучало: тук, тук, тук.

Но господин Гайгер точно был ещё там, я это чувствовала.

И правда! Снова раздался звонок: «Динь-дон!»

Это как будто послужило сигналом для Мадам Густав – пингвин снова завыл. Маленький пингвин выл громче сотни волков-оборотней.

И будто и без того проблем было мало, Девица Рюдигер с перепугу замяукал. А потом громко залаял, чтобы никто не заметил, что он случайно замяукал. Из-за этого Мадам Густав завыл ещё громче. А господин Гайгер наверняка, если бы мог, принялся бы ещё громче звонить. Но поскольку это было невозможно, то он просто стал звонить не переставая.

Конец ознакомительного фрагмента ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ

---