Изредка это пространство прорезалось серо-коричневыми возвышенностями – или широкими, но чаще суженными плато, поросшими низкорослой карельской березой и кривыми соснами, или пологие холмы, напоминающие перевернутые котлы – на их вершинах также порой возвышались инвалидного вида сосенки. Время от времени внизу мелькали мелкие и крупные валуны – темно коричневые, почти черные, кирпично-красные или зеленоватые от мха, иногда даже белые, как кость. Казалось бы – красиво… но все вместе навевало на Дашу, родившуюся и выросшую в Москве, уныние, если не сказать больше.

А еще эти сны… они начали сниться Даше после того памятного дня, когда ее «бойфренд» (точнее не скажешь, не муж, даже не любовник) Макс собрал их в большом номере гостиницы на, как он выразился, учредительное собрание экспедиции.

Макс, по паспорту – Максим Браиловский, был молодым ученым – геофизиком. Всего на два года старше Даши, но он уже успел экстерном окончить аспирантуру и защитить кандидатскую диссертацию по теме «Геофизика масконов земной коры». Даша в этом ничего не понимала; она была далека от геофизики. Даша изучала искусство и подрабатывала тем, что изготовляла бюсты для ритуальных контор. Кого-то эта работа могла бы привести в уныние, но не Дашу – ей нравилось воплощать в гипсе черты незнакомых ей людей, размышляя о том, какими они были при жизни.

Порой Даша замечала за собой странности. Ей приносили посмертные маски, иногда фотографии. С большинством из них работать было просто, и, выводя пальцами черты очередного «клиента» (она не использовала никаких инструментов, кроме собственных рук), Даша чувствовала покой и некую умиротворенность. Но некоторые «клиенты» несли другие чувства – страдания, гнев, отчаянье… эти чувства отдавались покалыванием в подушечках Дашиных пальцев, и она не оставляла работы до тех пор, пока покалывание не исчезало, а место изначально отрицательных эмоций не занимали привычный покой и умиротворение.

Однажды Даша попыталась узнать об одном из таких «клиентов», и сильно пожалела об этом – молодой парень, красивый, как Аполлон, покончил жизнь самоубийством. Он был геем, и влюбился в другого парня, прекрасно понимая, что тот никогда не разделит его чувств – вот и наложил на себя руки. Больше Даша никогда не пыталась узнать ничего о тех, чьи скульптурные портреты делала… Но и от работы не отказывалась – даже если чувствовала, что у нее будут проблемы.

У Даши был родной брат Мишка, на два года старше ее. Он также участвовал в экспедиции; собственно, именно он когда-то и познакомил Дашу с Максом. Мишка тоже был геофизиком, учился с Максом в одной группе в Университете, но в аспирантуру не пошел, а, сразу после окончания вуза, стал работать в компанию по геологическими исследованиям для частных застройщиков. В компании неплохо платили, и Мишка был весьма доволен своим выбором. С Максом Даша познакомилась как раз на дне рождения Мишки, причем последний приложил, кажется, титанические усилия для того, чтобы Макс и Даша начали встречаться. Так и получилось, но… дальше кино, кафе и выставок у Даши с Максом не заходило. Они были как металлические шарики с одинаковым зарядом – вроде, заряд один и тот же, но что-то отталкивало их друг от друга. К тому же, в это время у Макса появился очень странный друг – Александр Филиппович Македонский. Пожилой мужчина носил окладистую бороду, черную с проседью, но вид у него был такой, что любой сразу бы определил его принадлежность к какой-то из структур. Хотя сам Македонский не особо это скрывал.

– Он – полковник КГБ в отставке, – рассказал ей Макс во время одной из их прогулок, когда Даша полушутя, полусерьезно спросила, не собирается ли Макс поменять ее общество на общество Македонского. – Ушел давно, с тех пор вел интересную жизнь – создал ЧОП, занимался охраной ценных грузов и разных экспедиций. Весь мир объездил.

– А к тебе у него какой интерес? – спросила Даша.

– Он мне одну интригующую идейку подкинул, – поведал Макс. – Подробнее расскажу чуть позже, вот слетаем в Югославию, как вернусь – поговорим.

– Хорошо, – согласилась Даша с деланым равнодушием. На самом деле, рассказ Макса ее заинтересовал, а еще больше ее интересовало, что могло объединять столь разных людей, как Макс и Македонский.

Вскоре она об этом узнала, как раз в тот день, когда состоялось учредительное собрание экспедиции. Даша была приглашена на него сначала просто как гостья Макса. К своему удивлению, она заметила среди пришедших Мишку с его новой пассией Ирой, миловидной блондиночкой в круглых очках с нулевыми диоптриями и с выкрашенными тональным шампунем в розовое прядками в волосах. Мишка уже успел познакомить Дашу с Ирой до собрания, и знакомство не заладилось – Ирочка показалась Даше через чур легкомысленной и вообще не от мира сего. В общем, как говорится, прелесть, какая дурочка… И как рациональный и целеустремленный Мишка с ней вообще сошелся?

Компания в номере подобралась весьма разношерстая. Кроме Мишки, Макса, Македонского (все на эм, как на подбор), Даши и Иры, присутствовало еще восемь человек. Во-первых, пожилой, но крепкий, похожий на штангиста-тяжеловеса в старости профессор Павел Петрович Кулешов, который у Макса и Мишки был руководителем дипломной работы. Пожилой мужчина с некогда рыжей, а сейчас седой бородой, худым лицом, изборожденным глубокими морщинами и каким-то цепким взглядом блекло-зеленых глаз представился МакарычемТощий, сутулый парень – не крепыш, хоть и не заморыш, державшийся в стороне от остальных и все собрание пялившийся в гаджет, оказался связистом и системным администратором группы. Звали его Игорь.

Оставшиеся пятеро – трое молодых мужчин и две девушки, были людьми совсем другого типа, так сказать, от станка и от сохи, хотя ни того, ни другого ребята, вероятно, в жизни не видели. Парни были на подбор крепкими – темнокожий Генка, высокий крепыш, прекрасно говорящий по-русски, и, как выяснилось, русский до мозга костей, даром, что мулат; красавчик – блондин Феликс, похожий на молодого Эдриана Пола; обритый на лысо татуированный Кирилл, одетый в байкерскую куртку, представляли мужскую часть этой пятерки. Под стать им была одна из девушек, Таня – высокая, спортивного телосложения, она была похожа на профессиональную баскетболистку, хотя, как выяснилось, являлась КМС по академической гребле. Другая девушка – среднего роста, кругленькая и смешливая Женя, как оказалось, была медиком.

– Я всем вам уже немного говорил о том, куда мы собираемся, – начал свой рассказ Макс, хотя Даше ни он, ни Мишка о предполагающемся мероприятии ничего не сообщали, – но, полагаю, перед выездом стоит рассказать подробнее. Если кто-то из вас после этого откажется от участия – я пойму. Не все упирается в деньги.

– А что, это так опасно? – спросил Феликс.

– Трудно сказать, – ответил Макс. – Я расскажу вам, а вы уж сами для себя решите, опасно это, или нет. Наверно, все вы слышали байки про Кольскую сверхглубокую?

Команда вразнобой закивала.

– В начале девяностых эта скважина достигла рекордной глубины в двенадцать с лишком километров, – продолжил Макс. – После чего была закрыта. Это породило массу домыслов, даже рассказывали про какое-то существо, якобы, вырвавшееся из скважины, – Макс фыркнул, – посмотрел бы я на это существо, которое двенадцать километров ползло по туннелю шириной в двадцать сантиметров! На самом деле, ничего сверхъестественного на КСС, конечно, не происходило, и, на первый взгляд, остановка проекта имела совершенно банальную причину – наступали девяностые, и денег на такие проекты просто не было, но…

Макс сделал паузу, и оглядел присутствующих. Ему явно удалось их заинтересовать.

– Авария все-таки была, – продолжил он. – Правда, не на Кольской сверхглубокой. В трехстах километрах к востоку от Мурманска, в пустынной Кольской тундре есть, на первый взгляд, ничем не примечательное плоскогорье. В начале восьмидесятых на этом плоскогорье был начат удивительный проект. Начнем с того, что проект был частным – можете себе представить, что это означает, в условиях СССР, где даже на частное мнение смотрели косо. Финансировал проект некий югослав. Проект анонсировался как испытание горного оборудования в сложных условиях, и инвестор обещал, по окончанию работ, передать государству пакет документации на это оборудование – проходческий агрегат сверхглубокого бурения. Поэтому ему и выдали разрешение на работы. Заведовал проектом молодой и талантливый, если не сказать больше, ученый – Мстислав Верховцев.

Даша заметила, что, при словах Макса о Верховцеве профессор Кулешов странно поморщился, а Макарыч – загадочно улыбнулся. Что это значило, она не поняла, но для себя этот момент отметила.

– В группе Верховцева, конечно, был представитель КГБ, – продолжил Макс. – Раз в три дня он передавал на Лубянку отчет о работе. Часть этих отчетов мне предоставил Александр Филиппович.

Македонский степенно кивнул.

– Вероятно, эта проходческая платформа, действительно, была очень эффективна, – продолжил Макс. – Первый запуск произошел в апреле восемьдесят четвертого, а к февралю платформа уже прошла глубину в десять километров – удивительная скорость! Но в конце марта отчеты на Лубянку приходить перестали. Встревоженные кураторы проекта попытались выйти на связь со своим представителем, и им долгое время это не удавалось, а потом пришло короткое сообщение: «ЧС. Не ходите. Здесь ад».

Ира заметно вздрогнула.

---