Он взял журнал, заплатил за него, а потом засунул руку в карман пальто и протянул мне несколько шоколадных конфет в обертках. «Они из России, – сказал он, – уверен, тебе понравится». К тому моменту мама уже вернулась в киоск, и Смутку представился ей, прежде чем идти дальше.

Всего один добрый жест показал мне, каково это, когда тебя благодарит совершенно незнакомый человек. И это было той искрой, что изменила мою жизнь. В этот момент я решила, что когда-нибудь у меня будет собственное дело и, возможно, я даже буду управлять журналом наподобие того, что продала ему. Одной-единственной фразой Смутку запустил мысленное путешествие от робкой, неуклюжей девочки до процветающего предпринимателя.

Он, даже не зная того, стал моим первым сторонником в мире бизнеса. С того дня мистер Смутку приходил к нам раз в неделю. Я и сейчас помню его улыбающееся лицо. Мы стали друзьями, он рассказывал о своей семье – о детях в России, о том, как сложно ему работать в другой стране и лишь изредка видеться с ними. Я сочувствовала ему, ведь сама с трудом могла представить, каково это – быть в разлуке с родителями.

Спустя четыре десятилетия, в 2006 году, все еще помня о той случайной встрече, я наконец основала собственный журнал – E-Play Magazine.

Буква «E» отсылает к «электронике» – символу современного высокотехнологичного мира, не существовавшего в 1958 году. А слово «play», «игра», говорит о легкости, о поддержании духа с помощью журнальных статей. Это напоминает мне лично не только тот день в киоске, когда я продала первый журнал, но и о том, что теперь я научилась играть.

Уже тогда, в Румынии, восьми лет от роду, я думала и поступала как взрослая. Если точнее, не помню, чтобы у меня были беззаботные игривые мысли примерно с пятилетнего возраста – кроме нескольких летних недель на курорте Борсек, куда мы ездили каждый год с тех пор, как мне исполнилось шесть, и пока не покинули Румынию. Но однажды летом произошло событие, изменившее мою жизнь. Позвольте рассказать эту историю целиком.

Борсек – приятный курортный город, полный огромных старых сосен; люди приезжают туда за целебными минеральными водами и отдыхом. В этом горном городке есть продуктовые лавочки, кафе, кинотеатр и множество маленьких гостиниц, а также впечатляющие ледяные пещеры.

Мама обычно бронировала недорогой номер с завтраком, и мы вдвоем предавались простым удовольствиям: гуляли по городу, брали длинные бутыли, чтобы наполнить их разными минеральными водами, заходили в пещеры, отправлялись в пешие походы, ели свежую выпечку, смотрели кино и встречали других посетителей со всей Европы.

Я, единственный ребенок, чувствовала в Борсеке единство со своей одинокой матерью, и мой мир был полон – и закрыт для остальных.

А потом мама встретила Сэмюэля Глюка, преподавателя высшей школы, глубоко верующего человека, любившего детей и свою работу. У господина Глюка не было семьи.

Когда мы познакомились, мне было почти восемь. Поначалу я не возражала против того, чтобы он сопровождал нас на прогулках, – и мне определенно нравились пирожные, что он нам покупал. Он всегда пытался вовлечь меня в разговор, но я была робка и отвечала односложно.

На следующий год он снова присоединился к нам. Теперь я была не слишком довольна, поскольку это означало, что мне достанется меньше времени наедине с мамой.

Это случилось за пару дней до нашего возвращения в Клуж. Мы с мамой как раз собирались съесть странный обед, состоящий из свежего темного хлеба с маслом, нарезанных свежайших перцев, помидоров и огурцов и только что приготовленного лимонада.

Господин Глюк постучался в дверь с широкой улыбкой на лице: «Я купил три билета на футбольный матч – последних билета! – так что в четыре мы идем на игру».

Мама жутко обрадовалась, но я огорчилась, что мы пропустим вечернюю прогулку по городу. Чтобы попасть на игру, нужно было подняться на большой холм. По дороге я притворилась, что у меня разболелось колено. «Не могу дальше идти, – сказала я. – Нужно вернуться домой и посмотреть, что случилось с моим коленом». И я начала хныкать. Конечно, они приняли все всерьез, и мы спустились и вернулись в гостиницу. Они усадили меня на стуле на веранде, а ногу положили на другой стул.

Но моя победа была пустой. Я чувствовала себя ужасно виноватой. И теперь, спустя более чем полвека, это чувство гложет меня.

Через полчаса мы внезапно услышали музыку, колокольчики и барабаны. Цирковая труппа рекламировала представление на следующей неделе, и все выбегали из домов, чтобы присоединиться к процессии.

Без всякой задней мысли я тоже спрыгнула и выбежала из домика, что потрясло мать.

«Как быстро ты исцелилась, моя милая! – она схватила меня за руку и втащила внутрь. – Не верится, что ты это сделала. Как эгоистично!»

Конечно, она была права. Полная стыда, я убежала, плача, в свою комнату, и закрыла дверь.

Постучался мистер Глюк. Я, пристыженная и смущенная, открыла. «Простите, – сказала я. – У вас есть право наказать меня…»

Мистер Глюк с улыбкой оборвал долгие извинения.

– Когда я был ребенком твоего возраста, отец попросил меня подмести во дворе. Я сказал, что у меня болит зуб, и мне нужно вздремнуть. Он ответил: «Пять минут назад ты преспокойно лакомился пирожным-картошкой. Полагаю, зубную боль ты выдумал, но вместо того, чтобы наказать тебя, я научу тебя молитве». Я собираюсь сделать это для тебя.

Мистер Глюк вывел меня на улицу, усадил и поделился прекрасной еврейской молитвой, «Модэ ани» – мощной благодарственной молитвой, изменившей мое настроение: отныне я не принимала день как должное, но благодарила за него и ценила наступление каждого нового дня. Религиозные евреи обычно повторяют эту молитву еще до того, как поднимутся с постели. Я и сейчас молюсь так каждое утро. (Эту молитву и ее английский перевод можно прочитать на странице https://en.wikipedia.org/wiki/Modeh_Ani.)

То мгновение полностью изменило мой дух. Я всегда буду благодарна мистеру Глюку за то, что он преподал мне этот осмысленный и позитивный урок, переключившись с наказания на благословение, когда у него было полное право проучить меня.

Иногда я чувствую, что нужно примириться со своим юным «Я», вырванным из нормального детства тяжелыми обстоятельствами.

Но недостаток обычного детства никогда не повергал меня в гнев или разочарование. Вместо этого я превращала все в новую возможность и новый навык. Особые моменты, к примеру доброе отношение мистера Смукту и мистера Глюка, стали позитивными силами, способствующими успеху в жизни.

Глава 2. Изгнание десятилетней

Полезные напутствия

Идите на оправданный риск: перезагрузка сложна, но она того стоит. Оставить позади всех, кого знаешь, все, что ты сделал, порой болезненно. Не теряйте из виду цели: почему вы решили сделать это, как улучшится ваша жизнь.

Некоторые дары стоит принять – а от некоторых отказаться. Важно понимать, когда дар на самом деле обратит продвижение вспять. Хотя у нас не было денег и некуда было идти, отказ от неподходящей квартиры в непригодном для жизни месте был верным шагом, а согласиться пожить с матерью и ее новым мужем было абсолютно справедливым решением.

Сила молитвы. Когда вы открываете сердце Богу, ваши молитвы слышат – и иногда отвечают на них.

С тех самых пор, как я родилась, мама мечтала покинуть Румынию и переехать в Израиль. Она, выжившая в Холокосте, хотела попасть в страну, которой, как она чувствовала, принадлежала, где она могла бы открыто воспитывать ребенка в иудаизме, без страха и стыда. Это заняло десять лет, но мы наконец получили наши первые паспорта и все необходимые документы.

Итак, после месяцев планирования и подготовки мы с мамой в надежде на безопасное и благополучное будущее эмигрировали из Румынии в Израиль. Мне было десять. Я и сейчас помню, какой восторг вызывало у нас решение уехать.

В Румынии мы жили в небольшой квартире на четвертом этаже. Лифт работал плохо, и мы с мамой обычно поднимались и спускались по лестнице. Ванную комнату мы делили с двумя другими семьями, и моя очередь мыться наступала во вторник и пятницу. Мне нравились эти дни – хорошо, когда тебя оттирают дочиста!

У нас не было ничего, кроме нескольких предметов одежды, книг, туфель и безделушек. Жизнь в Румынии была полна лишений. И все же матери удавалось оживить мрачные серые будни. Она познакомила меня с оперой, классической музыкой и балетом. Мне открылась богатая культура, но я по-прежнему была бедной, печальной девочкой.

Мы складывали свои драгоценные пожитки в чемоданы и представляли многообещающее будущее. Мы с мамой были уверены, что совсем скоро у нас появится уютный дом, и мы возместим все то, что оставляем позади. Мы попрощались с одноклассниками и друзьями, а мама нашла себе замену в киоске.

Сердце мое сжалось, когда я прощалась с отцом, не зная, когда снова увижу его. Окончательность и неопределенность были почти невыносимы. Моя жизнь в Клуже не была чудесной, но она была удобной – и знакомой. Я не знала, чего ждать.

Я думала о мистере Смукту, оторванном от своих детей, когда мы с мамой сели на поезд в Венгрию, а оттуда в Австрию, где мы должны были впервые сесть на самолет и лететь в Тель-Авив. Я буду скучать по его улыбке. Но мы отправлялись в экзотическое путешествие к многообещающему будущему, и я не могла позволить себе оглядываться.

---