Попаданка и король

Матильда Старр

– Всё равно ведь назад дороги мне уже нет? – спрашивает. – Ну как тебе сказать? По большому счету нет, конечно. Но это – по самому большому. В том и только в том смысле, что назад дороги нет вообще никому. Все дороги ведут вперед и только вперед.

Макс Фрай. Жалобная книга

Часть 1. Куда приводят порталы

Глава 1

Степь да степь круго-ом…

Назойливый мотив, неизвестно откуда взявшийся, крутится в голове, и от этого становится еще страшнее.

Хотя как может быть еще страшнее человеку, который стоит неизвестно где на краю света, кругом, куда ни кинь взгляд, всё та же безрадостная картина: серая степь, растрескавшаяся земля, засохшая трава, и даже небо кажется серым, а солнце на нем – блеклым пятном. Но самое главное, Анжелика и понятия не имеет, как тут оказалась. И вообще, где находится это «тут».

Клубы пыли вздымаются вдали. Черт! Неужели ей повезло и в этой бескрайней пустыне кто-то есть?

Хотя еще неизвестно, повезло ли.

«Кто-то» запросто может оказаться хищником, если это зверь, или разбойником, если человек. И вообще. Тому, кто вдруг непонятным образом оказался в непонятном месте, рассчитывать, что события будут развиваться благоприятно, вряд ли стоит…

От Анжелики ничего не зависит. Если то, что сейчас движется ей навстречу, плохое – прятаться все равно негде. Да и бежать особо некуда. Так что остается лишь обреченно ждать и стараться не терять надежды.

Облако приближалось, и через какое-то время Анжелика смогла рассмотреть: все-таки это зверь, чем-то отдаленно напоминающий лошадь, но, пожалуй, чуть более приземистый и неуклюжий. Хотя, кто знает, может, лошадь и есть, просто такая порода.

А еще у этого зверя есть горб.

А может, и не горб, а всадник, плотно прижавшийся к мощной спине.

Еще несколько минут, и стало понятно: точно всадник. Человек. Только чего от него ждать – по-прежнему неизвестно. Наверное, лучше не ждать ничего хорошего.

Всадник приблизился. Анжелика рассматривала его жадно, и за пару секунд надежда несколько раз сменялась отчаянием и возвращалась опять.

Конь похож на коня лишь телом: мускулистые ноги, копыта, широкий круп. А вот морда совсем не лошадиная. «С лица» животина – вылитый дракон, какими их изображают китайские мастера. Но рассматривать диковинного зверя ей было недосуг: вряд ли он представляет какую-то опасность, в отличие от седока.

Это был мужчина, молодой. Лет двадцати пяти, не больше. А учитывая условия жизни – тусклое солнце, промозглый ветер, – может, и моложе. Одежда – черный плащ с капюшоном. И ткань очень странная. При всем разнообразии современной текстильной промышленности такой она не видела – словно сияет мелкой россыпью звезд. Легкая, почти невесомая – но совсем непрозрачная. Будто парень взял да и укутался в звёздное небо. Как бы высокопарно это ни звучало, но более точного сравнения она бы подобрать не смогла.

Он ловко спрыгнул с коня – да, проще называть это существо конем – и молниеносно приблизился. Лицо – суровое, как у героя боевика, и взгляд тяжелый, оценивающий. Почему-то Анжелика не сомневается: прямо сейчас, в эту секунду парень решает, оставить ее в живых или не стоит. И – это она почувствовала особенно остро – явно склоняется к последнему.

– Ты кто такая? – Голос у него тихий. Он говорит не по-русски, но почему-то она его понимает. Хотя вроде бы знает точно: этот язык она не учила. – Как ты здесь оказалась?

– Я… я не знаю, – только со второй попытки получилось ответить. Голос пропал.

Нет, это было не совсем правдой. На самом деле она догадывалась, как и почему оказалась здесь.

Только вот как объяснить это сыну степей, не представляла даже приблизительно. Потому что объяснение должно было начинаться приблизительно так: что вы знаете о квантовой физике?

– Что вы знаете о квантовой физике? – почти любое застолье, в котором принимал участие ее отец, начиналось с этих слов.

Впрочем, застолья, встречи с друзьями да и все, что можно было хоть как-то назвать отдыхом, в их жизни случалось нечасто. Все его время занимала работа, жутко засекреченная работа в жутко засекреченном отделе довольно невзрачного и простенького НИИ.

О своей работе он не рассказывал ничего, никаких подробностей: ни чем занимается, ни что из этого может получиться.

Зато возможностями современной науки он восхищался искренне, громко, говорил о ней с восторгом, но исключительно общими фразами. Так, что, дожив до двадцати двух лет, Анжелика так и не выяснила ответа на вопрос: «Чем занимаются твои родители?» – и пользовалась заученной еще в детстве фразой: «Мой папа – ученый».

А мама… мама умерла почти сразу, когда дала ей жизнь. Тяжелые роды.

Отец после не женился. Но и работу не бросил – пропадал на ней почти постоянно, а Анжеликой занимались сменяющие друг друга няньки. Большинство из них были очень даже ничего и к ней относились хорошо.

Даже, пожалуй, слишком хорошо: закармливали вкусняшками, развлекали, а еще все, как одна, начинали готовить «на всю семью», хоть это и не входило в обязанности. Чтобы вернувшийся после трудов праведных молодой, перспективный и, надо сказать, весьма симпатичный ученый не голодал.

И все, как одна, они были хороши собой.

Вернее, поступали на службу обычными, а уже через пару дней расцветали: хлопали накрашенными ресницами, стреляли подведенными глазками и поправляли воланы на красивых платьях, в которых, оказывается, ходить на работу куда удобнее. Впрочем, спустя несколько месяцев дамы все, как одна, сникали, обнаружив, что на воланы и подведенные глазки перспективный вдовец с четырехкомнатной квартирой в центре Москвы совершенно не обращает внимания, предпочитая им книги с мудреными формулами.

И все тогда начиналось сначала: поиски новой няньки, подрисованные глазки, вкусные ужины и платья, платья, платья.

В общем, ничего про его работу она не знала и предпочла бы не знать.

Но, увы, сегодня годами налаженная система дала сбой. Утром ей позвонила Нина Валерьевна, бессменная лаборантка отца, и, задыхаясь от кашля, проговорила:

– Анжелочка, солнышко, ты должна пойти к отцу на работу. Это важно. Сваришь супчик и отнесешь. Ты же знаешь, что у него обострился гастрит!

Если честно, она не знала. В такие подробности своей личной жизни отец ее не посвящал.

– Конечно, – между тем ответила Анжелика.

– Ну так вот, ему обязательно нужны супчики. Обычно я готовила и приносила. А сейчас заболела. Я бы и сама пришла, – о, в этом Анжелика и не сомневалась, – но тащить туда своих бацилл… если с Аркадием Борисовичем что-нибудь случится… – В голосе женщины зазвучал настоящий ужас. Мысль о том, что светоч науки может заболеть по ее вине, вызывала у лаборантки панику. Но, кажется, она совладала с собой и закончила фразу пристойным образом: – Современная наука мне этого не простит.

Если честно, у Анжелики на этот день были совсем другие планы. Но какие могут быть планы, если отец болен, а наука в опасности?

– Записывай рецепт, деточка, – прокашляла в трубку Нина Валерьевна. – И обязательно успей до часу, а иначе начнется перерыв и Аркадий Борисович (я его знаю!) пойдет в эту жуткую столовую и съест что-нибудь острое. Ты поняла? Обязательно успей до часу.

Баночка с супом в сумке, джинсы и майка, собранные в тугой хвост волосы – в таком виде она появилась на пороге того самого невзрачного учреждения. В без десяти час. Так чтобы успеть предотвратить поход отца в опасную столовую.

– Мне к Аркадию Борисовичу. Нина Валерьевна должна была предупредить.

Охранник посмотрел на нее так сурово, что она была почти уверена: не пропустит.

Но он величественно кивнул, и Анжелика прошла в храм науки. А вот найти нужную лабораторию смогла не сразу – слишком долго плутала по запутанным коридорам.

И поэтому в заветную дверь вошла в пять минут второго. Отца в лаборатории уже не было. Идти искать столовую? Ну уж нет! Так они рискуют вообще никогда не встретиться!

Она достала баночку с супом из сумки и стала оглядываться.

Приборы, приборы, приборы… Странное устройство на стене. Будь она даже промышленным шпионом, она бы не разобралась, что тут к чему.

– Что вы тут делаете? – раздался строгий голос за спиной.

А дальше все произошло так быстро, что она не успела понять.

От неожиданности Анжелика вздрогнула. Баночка выскользнула из рук, упала на пульт (кажется, на пульт), разбилась. Горячий суп медленно растекался по нему лужицей.

Девушка успела с ужасом подумать, сколько может стоить прибор, который она только что испортила. А потом странное устройство на стене зажужжало, заскрипело, засияло синим пламенем – и Анжелика с ужасом почувствовала, как отрывается от пола, как летит по воздуху в сторону стены, как синее пламя (почему-то совсем не горячее) касается ее…

– Как тебя зовут, ты тоже не знаешь? – Он криво усмехнулся.

– Анжелика, – ответила она.

Наверное, лучше его не злить. Точно лучше не злить.

– Как? – переспросил он удивленно.

– Анжелика, – повторила она.

– И где это людей так называют?

---