«Схвачу первое живое, что попадется, – сказал он себе, – и отправлюсь искать сокровища. Потом вернусь к ведьме, и она ничего не узнает».

Привязывая лодку, он заметил маленький кривой корешок, торчащий из каменной расщелины. Правитель вырвал корешок, сунул в карман и начал карабкаться в гору. В ту же минуту по небу прокатился гром. Правитель оступился, и нога его застряла во внезапно открывшейся трещине между камнями. Как ни старался, он не мог освободиться, и даже от кинжала не было проку: лезвие гнулось, словно тростинка на ветру…

Больше его никто не видел.

Однако бесславный конец правителя положил начало истории. Из поколения в поколение люди рассказывали об одноглазой ведьме, которая обводит корыстных вокруг пальца и награждает достойных. С годами история менялась, как это часто бывает с историями, но всегда в ней говорилось про остров, ведьму, ворона и диковинные предметы, пусть каждый рассказчик немного и переиначивал их описание на свой лад. Шло время, история забывалась, но иногда снова всплывала, чтобы достичь ушей тех, кто алчен, честолюбив, а еще – чтобы узнали о ней люди, нуждающиеся в помощи.

Истории, подобно магии, порой переживают рассказчиков.

А магия, подобно историям, всегда, всегда оставляет след.

Глава 1. «Потайной карман»

Тюремный колокол зазвонил сразу после вечернего чая.

Это было низкое, монотонное «бом… бом…», как будто колокол набирал дух перед очередным ударом, который придаст новую силу догадкам и слухам.

В трактире «Потайной карман» слухи распространялись быстро, словно пламя.

Бетти Уиддершинс перестала мести пол и встревоженно вскинула голову. По залу шелестел шепот. Ее старшая сестра Фелисити, всем известная как Флисс, подняла глаза от стойки, с которой вытирала пролитое пиво, и встретилась взглядом с Бетти. Звон предупреждал: сидите по домам. Не высовывайтесь на улицу. Заприте двери. Флисс положила тряпку и занялась посетителями, которые сгрудились у стойки в ожидании, что им снова наполнят стаканы. Чем больше чешешь языком, тем сильнее хочется пить.

– Кто-то сбежал, да? – нахмурившись, спросила Чарли, младшая из сестер Уиддершинс. Она сидела за стойкой и скучающе теребила кружевные оборки своего платья.

– Да, – ответила Бетти.

Она унеслась мыслями в прошлое, вспоминая о других случаях, когда слышала колокольный звон. Одной из худших особенностей жизни на Вороньем Камне было соседство с тюрьмой: она находилась совсем близко, за топями. Хотя побеги оттуда совершались редко, порой они все же происходили – и всякий раз вызывали переполох на острове.

– Так громко, ужас! – пожаловалась Чарли, затыкая уши.

– Еще какой ужас! – Бабушка сестричек, Банни Уиддершинс, раздраженно стукнула по столу кружкой с пивом «Пестрая хрюшка», обрызгав пеной седовласого завсегдатая. – Только этого нам сегодня не хватало! – Она метнула на него испепеляющий взгляд. – Фингерти, я, кажется, сказала, чтобы ты привел себя в порядок? Мало того, что у порога отирается всякая рвань, так еще и посетители словно из-под забора вылезли!

– Я привел!.. – обиженно запротестовал Фингерти, но все-таки выудил из нагрудного кармана расческу и запустил ее в свою всклокоченную шевелюру. Бабушка тем временем грузно потопала восвояси – вероятно, за трубкой.

Флисс с легкой улыбкой подвинула к Фингерти рюмочку портвейна.

– За счет заведения, – сказала она. – Только бабушке не говори.

Фингерти причмокнул губами, и его угрюмое лицо прояснилось.

Бетти прислонила метлу к ближайшему камину и попыталась представить, каким трактир покажется тому, кто зайдет сюда впервые. Это было непросто, ведь семья Уиддершинс не только работала в «Потайном кармане», но и жила здесь. Бетти так привыкла к его невзрачному виду, что едва замечала потертые ковры и отслаивающиеся обои. Но сегодня убогое убранство трактира бросалось в глаза, прямо как малиновка среди ворон.

Она смахнула пот со лба. В трактире было тепло, даже слишком, – разжигать все камины надобности не было, но бабушка настояла, мол, так уютнее. Бетти с сестрами весь день работали не покладая рук: носили дрова, подметали полы, до блеска начищали медную посуду. Флисс даже затеяла что-то печь, чтобы в трактире пахло по-домашнему. Вроде пока все шло неплохо… разве что бабушкино ворчание было не к месту.

Чарли подбежала к запотевшему окну – в третий раз за десять минут.

– Не надо бабушке так разговаривать с посетителями, – сказала она. – Всех распугает!

Бетти хмыкнула:

– Думаешь? До «Чванливого лиса» около двух миль, а пиво там вдвое дороже! – Подойдя к сестренке, она наклонилась к окну и потерла стекло – посмотреть, что снаружи. – Они уже должны быть здесь.

– Надеюсь, они поторопятся, – хочу поскорее снять это дурацкое платье! – пробормотала Чарли, отчаянно изворачиваясь. – В парадной одежде все так чешется!

– Ну, это хотя бы лучше, чем вши, – сказала Бетти.

Чарли улыбнулась, сморщив веснушчатый носик. Она в кои-то веки выглядела прилично; ее каштановые волосы были аккуратно расчесаны и заплетены в две косички, перевязанные ленточками. Бетти знала, что это ненадолго.

– У меня уже сто лет нету вшей! – гордо заявила Чарли, высовывая язык через дырку на месте выпавших передних зубов. – Целых шесть недель!

– Подумать только! – рассеянно проговорила Бетти, глядя в окно.

Сумерки быстро сгущались, но все еще можно было различить яркие весенние цветы: они колыхались на ветру, который ерошил траву и заставлял поскрипывать дощечку на стене «Потайного кармана». Дощечка раскачивалась, словно кто-то призывно махал рукой, привлекая внимание к надписи «ПРОДАЕТСЯ».

– Они придут, – сказала Бетти, но с каждой минутой ее уверенность таяла. Дощечка снова скрипнула, будто насмехаясь. Сверху на нее уселась черная ворона; пока она смотрела на Бетти яркими глазами-бусинками, рядом примостилась вторая, а потом и третья. В голове всплыла старая бабушкина поговорка про ворон:

Раз – к туману,
Две – к печали,
Три – уплыть в чужие дали.

Бетти проводила взглядом третью ворону, которая снялась с места и улетела – две еще оставались. Она ведь не верит во всю эту чепуху – так почему на душе так неспокойно?

– К весне мы продадим трактир, вот увидите, – сказал им папа в первую неделю нового года, после того, как повесил дощечку с объявлением.

Но недели превратились в месяцы, и вот уже близился май, а покупателей так и не нашлось. Бабушка поначалу вообще не хотела выставлять «Потайной карман» на продажу, ее пришлось долго убеждать. Это Бетти придумала, что настало время расправить крылья и улететь с Вороньего Камня.

– Мы можем отправиться куда угодно! – уговаривала Бетти. – Только представь! Может, откроем чайную на берегу моря или даже кондитерскую с мороженым… Что-нибудь повеселее, чтобы нам всем нравилось!

Конечно, одного упоминания мороженого хватило, чтобы привлечь Чарли на свою сторону, так что идея прижилась.

Но уехать из «Потайного кармана» оказалось не так просто, как представляла Бетти. Хотя трактир был теперь не таким обшарпанным, как некогда, назвать его респектабельным язык ни у кого бы не повернулся. Не проходило и недели, чтобы не отдиралась половица или не ломалась ставня. Даже сейчас папа что-то чинил наверху.

– Дому нужен ремонт, так что продаем за сущие гроши! – бодро оповестила бабушка двух покупателей, единственных, кто зашел посмотреть на трактир с тех пор, как его украсила дощечка «ПРОДАЕТСЯ». – Издавна принадлежал семье Уиддершинс!

Впрочем, основная проблема, как все они понимали, заключалась не в самом трактире, а в его расположении. С Вороньего Камня, ветреного и сырого, окруженного унылыми топями, открывался вид на тюрьму – и людей приводила сюда только жестокая необходимость. Вороний Камень был самым большим из четырех островов, известных как острова Скорби. Многие селились здесь потому, что хотели быть ближе к своим родным, томящимся в тюрьме. А томилось там полно народу.

Опасного народу, подумала Бетти и вздрогнула. Мошенники, воры и даже убийцы – все они находились на острове Расплаты, на расстоянии всего одной паромной переправы. За ним располагался маленький остров Утраты, где хоронили покойников с Вороньего Камня. Последний остров – единственный, где Бетти с сестрами никогда не были, – назывался островом Невозврата. Туда отправляли ссыльных, и остальным на остров дорога была заказана.

Бетти посмотрела на Фингерти, который до сих пор, ссутулившись, сидел на высокой табуретке. Жилка на его морщинистом лбу пульсировала в такт ударам колокола.

Прошлое Фингерти всем было хорошо известно: сперва тюремный стражник – потом и сам стал преступником. Об острове Невозврата он знал больше, чем все посетители «Потайного кармана», вместе взятые, поскольку когда-то помогал отчаявшимся ссыльным оттуда сбежать.

– Ну почему именно сейчас! – воскликнула Флисс. – Мы так здорово подготовились, а теперь этот дурацкий колокол все портит!

– Ничего он не портит, – возразила бабушка, появляясь из-за двери, которая вела на лестницу. – Он говорит правду – вот что он делает! – Бабушка беспомощно обвела рукой трактир и бросила на пылающие камины такой же пылающий взгляд. – Кого мы пытаемся обмануть? Делаем вид, будто это не дыра для всяких… всяких людских отбросов!

– Бабушка! – возмутилась Флисс. – Нельзя так говорить.

---