Был июнь. Совсем раннее утро – шести еще не было – ночь с четверга на пятницу прошла «порожняком», меня и половину смены отправили по домам пораньше. Я топал пешочком по холодку. Маршрутки еще не ходили, а ловить частников, когда никуда не торопишься – ну их, лучше ноги размять. А что меня дернуло срезать дорогу, пройдя дворами да гаражами – этого я и за двадцать лет понять не смог. Я не хожу этим маршрутом, да что говорить, когда я с тротуара свернул, даже не был уверен, что пройду там насквозь.

Запах гари я почувствовал на подходе к гаражам (охраняемым, кстати, но где была тем утром охрана – тоже вопрос без ответа). И рванул бегом от него, к заправке. «Бензинчика прикупить, чтоб веселее горело», – хотелось бы пошутить, но причина была прозаичнее: к тому времени я не приобщился еще к прелестям мобильной связи, а на заправке находился ближайший доступный телефон. Набрать 101 я побежал.

Только вот не сложилось.

– По-кх-мо-кх-гите! – перемежая слоги кашлем, голосом перепуганного ребенка позвал меня пожар.

Я не герой. Никогда не мечтал примерить трико Супермена или плащ Бэтмена. От координат, в которых найдется место подвигу, я предпочел бы держаться подальше. Потому как я у себя один, и у ма один. Добежать до заправки и тешить потом себя мыслью, что сделал хорошее дело – это на одном полюсе. Вышибать ногой ворота, из-за которых тянется дымище – на другом, том, что с полоумием рядышком. Особенно если ворота открываются наружу, а ручки сорваны. Поддевать раскаленную створку первым, что попалось под руку – из той же местности.

Меня осыпало искрами, обдало жаром и дымом, едва створка поддалась. Внутри были обрушенные стеллажи, разнообразный хлам на полу и багрово-рыжие языки пламени по дальней стене.

Мальчишка, позвавший на помощь, лежал почти у выхода, но сразу я его не заметил. Пацана прилично засыпало какими-то обломками. Какими именно, разбираться был момент неподходящий, так что я просто начал откапывать его, так быстро, как мог.

– Ты встать сможешь? – успел спросить я прежде, чем с лязгом захлопнулась створка ворот.

Я ринулся к выходу, налег плечом на металл, но не тут-то было.

«Ма не переживет», – отстраненно и как-то даже равнодушно подумалось мне. «Ладно я, дурак, но пацану-то еще жить и жить…»

– ЖИВИ, СЛЕД! – проревело из резко раздувшегося пламени у дальней стены.

«Тише, незачем так орать», – не удивился я новому действующему лицу, точнее – голосу. Раньше я его не приметил, а на тот миг сколько бы нас в гараже ни было, всех спалит.

Отключаясь от дыма и жара, я успел увидеть, как в несущемся ко мне огненном безумии сверкает яркая молния.

«Звэр чтоб лютый похмэлуг нэ встрэчался тэбэ, друг», – первым, что я вспомнил, придя в себя, был излюбленный тост Иванидзе.

По паспорту мой коллега – Иванов Рустам, дитя любви русского папы и мамы из солнечной Грузии. Язык он коверкает только по особому поводу, нарочито.

«Похмелуга – она рыба. Как белуга», – всякий раз поправлял Иванидзе Окунев.

С Окуневым по вопросу рыб не спорят, поскольку он сам – Рыба.

«Что я с чем опять смешал, что меня настолько люто кроет?» – облизывая пересохшие губы, вяло соображал я. Перед глазами плыли красивые ало-оранжевые дымчатые круги.

Попытался подняться.

– Семен Ильич, тут этот очнулся! – взорвал «акустическую бомбу» в моей голове незнакомый голос.

К кругам (вроде как тающим) добавились острые позывы к избавлению от столовского ужина.

– Я вскоре подойду, – чинно отозвался другой голос, постарше и глуше. – Сережа, побеседуй пока сам с молодым человеком.

– Есть побеседовать! – дурнота потихоньку отступала, и я смог сфокусировать взгляд: на фоне закопченного гаражного ряда, зияющего черным нутром отсутствующих ворот, улыбался мне парнишка едва ли сильно старше меня с округлым лицом и ультракороткой стрижкой. Чуть ниже улыбки маячило раскрытое удостоверение.

– Милиция Санкт-Петербурга, младший лейтенант Крылов, – зрение ко мне вернулось, подтверждая, что в удостоверении написано то же самое. – Поручено побеседовать по инциденту.

Мой взгляд упал на лежащие на асфальте ворота, черные, как и внутренности гаража. Я вспомнил: запах, крик, засыпанного хламом пацана… Мчащееся на меня пламя. И молнию.

– Попить не найдется? – во рту будто наделал нехороших дел «звэр лютый».

– Найдется, – по-доброму кивнул милиционер. – Вы бы резко не вставали, вдруг сотрясение.

«Было бы что сотрясать», – невесело подумал я, вставая с асфальта. Перспективы у моего случайного геройства вырисовывались аховые: скорой помощи не видать, пожарной машины (вот уж что сложно не заметить) в месте очевидного, хоть и погасшего, пожара тоже нет, зато родная милиция тут как тут.

– Хм, а куда огонь делся, если не пожарные его сбили? – от неожиданного вида вполне целых, не обгорелых, разве что в саже изгвазданных, ветровки с футболкой (на джинсах и вовсе только колени спереди были грязные) я эту мысль высказал вслух.

– Вода, – произнес служивый.

Я пригляделся в поисках луж, но это мне водичку в бутылке принесли, оказывается. С пузырьками, вкусненькую.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я. – Сергей, там внутри пацан был и вроде еще кто-то. Могу я спросить…

– Мальчика увезли в больницу, а «еще кто-то» там внутри, его подполковник…

Служивый не договорил: из проема вынырнул невысокий мужчина в штатском, с седыми усами и шевелюрой. И с цепкими голубыми глазами.

– Как так получается, Сережа, что на вопросы отвечаешь здесь ты? – вроде как мягко спросил мужчина, после чего представился. – Подполковник Рыков, Семен Ильич.

Взгляд его вцепился в меня. Ощущение было такое, словно в мужика встроен рентгеновский аппарат, и меня только что отсняли, сложили снимки в папку, осталось эту папку подписать.

– Бельский Андрей Дмитриевич, случайный прохожий, – не стал я затягивать с процедурой «подписывания».

И с остальным пересказом событий не затянул, как добросовестный гражданин, которому нечего скрывать от органов правопорядка. Разве что про молнию умолчал.

– Андрей, как насчет пройтись? – спросил подполковник; уловив что-то в моем выражении лица, уточнил: – До ближайшего дворика. Вам сейчас долго стоять не желательно, а мне хотелось бы чуть подробнее вас расспросить. Сережа, прихвати нам еще водички. И набери… ты знаешь.

Мы дошли до скамейки во дворе пятиэтажки.

– Будьте добры, повторите, что прокричал неизвестный? – я и подполковник сели на скамью, а младший лейтенант с «трубой» – массивным мобильным телефоном, которым, судя по виду, вполне можно было избивать хулиганов – замер чуть в стороне.

Я повторил. Семен Ильич наклонился, поднял с земли отломленную ветку, вывел на вытоптанном участке перед скамейкой: СЛѢДЪ. Именно через «ять».

– Как думаете, мог неизвестный сказать так? – по голосу казалось, что спрашивает он не у меня, а у неких незримых персонажей.

Я неопределенно пожал плечами.

– Наследник, значит, – пожевал губами подполковник.

– И что нам это дает? – вклинился молодой служивый. – Мальчишка весь поломанный, места живого нет.

– Сережа, Сережа, – покачал головой старший. – Ты набрал? Подай мне аппарат.

Младший лейтенант насупился, но указание выполнил.

Я ощущал себя лишним в происходящем. Увы, моего мнения никто не спрашивал.

– Да. Да. Нет. Все верно. Холодное. Нет, – коротко проговаривал подполковник, прижав к уху мобильный. – Спрошу. Андрей, когда вы в сознание вернулись, чем пахло?

«Проблемами на пятую точку», – так и подмывало ответить.

– Костром, – не задумываясь, выпалил вслух я. – Летом. И немного чем-то горьким.

– Ну ты даешь! – перескочил с формально-вежливого «вы» Сергей. – Там же до костей и во…

– Сережа! – очень тихо сказал подполковник, и младший его коллега мигом захлопнул рот. – Кто? Действительно? Андрей, до потери сознания видели ли вы – или, может, слышали, чувствовали? – что-то необъяснимое, небывалое?

Я «вспомнил» про молнию в мчащемся на меня пламени.

Семен Ильич перекинулся еще несколькими фразами с собеседником, поохал по-стариковски. Хотелось встать и заявить: «Не верю!» – настолько не соответствовали охи выправке подполковника, и ощущению исходящей от него силы.

– Поздравляют нас. И вас особенно, – доверительно сообщил страж порядка, закончив разговор по мобильнику. – Нас меньше, поскольку долго вы на берегах Невы не задержитесь.

– Это еще почему? – возмутился я.

– Сейчас вы мне, возможно, не поверите, но постарайтесь. Это в ваших же интересах: побыстрее поверить в изменения. Погибший в гараже в последние мгновения пытался передать наследнику силу. Не физическую силу. Да только принял переданное не законный преемник, сила досталась вам. Может, сказалось состояние мальчика: у него сломаны все четыре конечности и перебит позвоночник. Как был приведен в недееспособное состояние погибший, нам еще предстоит выяснить. Так вот, сила попала к здоровому вам, а не к искалеченному ребенку. Сила обрела хозяина, но хозяин очутился в шаге от гибели. Произошло…

– Крещение огнем, – обронил я, не отводя взгляда от клумбы, разбитой на придомовой территории.

На ней цвели красным цветом то ли георгины, то ли хризантемы, не разбираюсь я в этих растительных делах. Сагу Сапковского мне подкинул Макс, хотя никто бы не заподозрил в неисправимом матершиннике любителя фэнтези, особенно, глядя на неизменную косуху и зная, что Находько периодически (когда жена не в городе) гоняет на байке. «Крещение огнем. Башня ласточки» – два романа в одном томе, как сейчас помнится…

– Не убоялись мальца покалечить, – себе под нос проговорил младший лейтенант. – Поперек по…

---