Повернувшись к Софи спиной, графиня обратилась к графу:

– Полагаю, вы распорядились приготовить комнаты для Розамунд и Пози?

Он кивнул:

– Рядом с детской, которую занимает Софи.

Наступило долгое молчание. Наконец, решив, по-видимому, что некоторые сражения нельзя проводить в присутствии слуг, графиня объявила:

– Сейчас мне хотелось бы подняться наверх.

И она ушла, забрав с собой графа и дочерей.

Софи проводила их взглядом, а когда они поднялись по лестнице и скрылись из вида, повернулась к миссис Гиббонз и спросила:

– Как вы думаете, может быть, мне пойти помочь им? Я могла бы показать девочкам детскую.

Миссис Гиббонз покачала головой.

– У них такой усталый вид, – соврала она. – Думаю, им не помешает немного поспать.

Софи нахмурилась. Ей сказали, что Розамунд одиннадцать лет, а Пози десять. Такие большие дети днем уже не спят.

Погладив ее по спине, миссис Гиббонз предложила:

– Почему бы тебе не пойти со мной? Я не возражаю против твоего общества, и кухарка мне сказала, что только что испекла песочное печенье. Должно быть, оно еще не остыло.

Софи кивнула и вышла следом за экономкой из холла. До вечера еще уйма времени. Успеет показать им детскую и познакомиться с ними поближе. Они станут подругами, а вскоре и самыми настоящими сестрами.

Софи улыбнулась. Как это здорово – иметь сестер!

Однако ни Розамунд, ни Пози – равно как и графа с графиней – Софи в тот день больше не увидела. Когда она вошла в детскую поужинать, то заметила, что стол накрыт на двоих, а не на четверых, а мисс Тиммонз – поразительно быстро поправившаяся после тяжелой болезни – сказала, что новая графиня предупредила ее, что Розамунд и Пози слишком устали с дороги и не будут сегодня ужинать.

Но поскольку девочкам нужно было заниматься, то на следующее утро они появились в детской. Впереди шествовала графиня, за ней, еле передвигая ноги, – Розамунд и Пози. Софи, которая занималась арифметикой уже целый час, обрадовалась передышке. Однако на сей раз она не стала улыбаться девочкам. Почему-то ей показалось, что лучше этого не делать.

– Мисс Тиммонз, – обратилась к гувернантке графиня.

– Да, миледи? – пробормотала та, поспешно присев в реверансе.

– Граф мне сказал, что вы будете учить моих дочерей.

– Я приложу все усилия, миледи.

Графиня указала на старшую девочку, ту, у которой были золотистые волосы и васильковые глаза. Софи она показалась необыкновенно хорошенькой: совсем как фарфоровая кукла, которую граф прислал из Лондона на день рождения, когда ей исполнилось семь лет.

– Это Розамунд. Ей одиннадцать лет. А это… – она указала на другую девочку, не отрывавшую взгляда от своих туфель, – Пози. Ей десять.

Софи с большим интересом взглянула на Пози. В отличие от матери и сестры волосы у нее были темные, глаза карие, а щеки пухловатые.

– Софи тоже десять, – сообщила мисс Тиммонз.

Графиня поджала губы.

– Я бы хотела, чтобы вы показали девочкам сад.

Мисс Тиммонз кивнула:

– Хорошо, миледи. Софи, положи доску. Мы вернемся к арифметике…

– Только моим девочкам, – перебила ее графиня, и в голосе ее послышались одновременно и раздраженные, и холодные нотки. – А я пока поговорю с Софи.

Судорожно сглотнув, Софи попыталась взглянуть графине в глаза, однако выше подбородка взгляд ее подняться не смог. Как только мисс Тиммонз вывела Розамунд и Пози из комнаты, она встала, ожидая от новой жены отца дальнейших указаний.

– Я знаю, кто ты, – заявила графиня, как только захлопнулась дверь.

– К… кто, миледи?

– Ты его незаконнорожденная дочь, и не смей этого отрицать.

Софи промолчала. Графиня сказала чистую правду, однако до нее никто никогда не произносил этого вслух. По крайней мере не говорил ей в лицо.

Ухватив Софи за подбородок, графиня сильно сжала его и запрокинула голову девочки вверх, заставив смотреть себе в глаза.

– А теперь послушай меня, – проговорила она голосом, полным злобы. – Пусть ты и живешь в Пенвуд-Парке и будешь заниматься вместе с моими дочерьми, но ты всего лишь подкидыш и навсегда ею останешься. Никогда – слышишь ты? – никогда не считай себя нам равной.

Софи тихонько застонала: ногти графини больно впились ей в подбородок.

– Мой муж, – продолжала графиня, – почему-то считает, что он перед тобой в долгу. Что ж, его желание исправлять свои ошибки достойно восхищения, но мне оскорбительно видеть тебя в своем доме. Видеть, как тебя кормят, одевают, учат, словно ты его настоящая дочь.

«Но я и есть его настоящая дочь, – хотелось крикнуть Софи. – И я живу в этом доме гораздо дольше вас!»

Неожиданно графиня отпустила подбородок Софи и прошипела:

– Я не хочу тебя видеть и запрещаю тебе приближаться ко мне. Я запрещаю тебе разговаривать с Розамунд и Пози вне уроков. Они теперь дочери хозяина дома и не должны иметь с такими, как ты, ничего общего. Тебе все понятно?

Софи кивнула.

– Хорошо, – бросила графиня и выплыла из комнаты.

А Софи осталась стоять ни жива ни мертва, чувствуя, что еще немного – и она разрыдается.

Со временем Софи стало известно немного больше о своем сомнительном положении в доме. Слуги всегда все знают, и то, что они узнавали, в конце концов доходило и до Софи.

Графиня – звали ее Араминта – в самый первый день потребовала, чтобы Софи убрали из дома. Граф отказался. От Араминты вовсе не требуется любить Софи, холодно заявил он, но считаться с ее присутствием придется. Он уже в течение семи лет выполняет свои обязательства по отношению к девочке, намерен это делать и впредь.

Розамунд и Пози, взяв пример с матери, относились к Софи холодно и враждебно, однако Пози не отличалась такой жестокостью, как сестра. Для Розамунд самым большим удовольствием было щипать Софи за руку с тыльной стороны, где кожа самая нежная, когда мисс Тиммонз не видит. Софи никогда не жаловалась: вряд ли у гувернантки хватило бы смелости сделать Розамунд выговор – та наверняка наябедничала бы Араминте, – а если кто-то и замечал, что руки ее вечно покрыты черно-синими отметинами, ничего об этом не говорил.

Временами Пози относилась к Софи по-доброму, хотя чаще лишь вздыхала и произносила:

– Мама говорит, чтобы я близко к тебе не подходила. Что касается графа, то он никогда не вмешивался.

Так и жила Софи на протяжении четырех лет, до того дня, когда граф поразил всех. Схватившись рукой за грудь во время чаепития в розовом саду, он прерывисто охнул и упал лицом вниз, прямо на каменный пол.

В сознание он так больше и не пришел.

Все были поражены, графу исполнилось всего сорок лет. Кто знал, что в таком молодом возрасте у него вдруг перестанет работать сердце? Но больше всех была потрясена Араминта, с первой брачной ночи безуспешно пытавшаяся зачать наследника, появление на свет которого имело бы огромное значение.

– Я могу быть беременна, – твердила она поверенным графа. – Вы не вправе передавать титул дальнему родственнику.

Но беременной она не была, и когда месяц спустя прочитали завещание графа – поверенные дали графине время, чтобы она удостоверилась в том, что не ждет ребенка, – Араминта была вынуждена сидеть рядом с новоиспеченным графом – непутевым молодым человеком, который чаще бывал пьяным, чем трезвым.

Вначале в завещании графа никаких сюрпризов не было. Он оставил некоторую сумму денег преданным слугам. Выделил щедрую сумму на приданое Розамунд, Пози и даже Софи.

Но когда дошла очередь до Араминты, произошло неожиданное.

«Моей жене, Араминте Ганнингуорт, графине Пен-вуд, я завещаю ежегодный доход в две тысячи фунтов…»

– И это все? – воскликнула пораженная Араминта.

«…если она не согласится взять на себя заботу о моей подопечной, мисс Софии Марии Бекетт, до достижения последней двадцатилетнего возраста. В противном случае ее ежегодный доход утраивается и будет составлять шесть тысяч фунтов».

– Но я не желаю о ней заботиться, – прошептала Араминта.

– Вы можете этого и не делать, – напомнил ей поверенный. – В этом случае вы будете жить на…

– На жалкие две тысячи в год? – выпалила Араминта. – Ну уж нет!

Поверенный, имевший гораздо меньшую сумму, промолчал.

Новоиспеченный граф, не забывавший во время прочтения завещания прикладываться к бокалу, лишь пожал плечами.

Араминта встала.

– Каково ваше решение? – спросил поверенный.

– Я согласна, – тихо ответила Араминта.

– Мне привести девочку и все ей рассказать? Араминта покачала головой:

– Я сама это сделаю.

Но когда Араминта нашла Софи, она рассказала ей не все, а упустила несколько важных фактов…

Часть первая

Глава 1

Самым знаменательным событием этого года – гвоздем сезона – можно с уверенностью считать бал-маскарад, который должен состояться в следующий понедельник в особняке Бриджертонов. Право, сейчас и шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на какую-нибудь велико светскую мамашу, рассуждающую либо о том, кого пригласят на этот бал, либо – что, пожалуй, самое важное – о том, кто во что будет одет.

---