Я иду искать

Джослин Джексон

© 2019 by Joshilyn Jackson

© Смирнова, А., перевод, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Глава 1

Игра была идеей Ру. Больше, чем идеей. Тщательно выверенным планом. Она сама зарядила этот пистолет, и, хотя попыталась учесть и сопутствующий ущерб, прицелилась прямо в меня. Игра называлась «Мой худший поступок за сегодня».

Я никогда не слышала о такой. Никто из нас не слышал. Мало ли как стали развлекаться на пьяных вечеринках, когда «Правда или действие» утратила популярность. Должно быть, в этой игре могут безо всякого страха участвовать только школьницы, чей худший поступок – показать лифчик симпатичному мальчику или назвать сестру плохим словом.

Если бы мы только знали.

Мы были взрослыми женщинами, и мы хранили свои худшие поступки в глубоких ящиках. У нас были дети, и мы запихивали эти ящики под пресс работы, ипотеки, меню на неделю. От детей такие вещи нужно держать подальше.

Ру три раза громко постучала в дверь, хотя у нас, конечно же, был звонок. Все, кого мы ждали, пришли по меньшей мере двадцать минут назад. Шарлотта с подносами в руках застыла у лестницы и спросила:

– Кто, чёрт возьми, это может быть?

Клуб был полон. Пришли все постоянные участники и даже несколько новых.

– Я выясню. Иди куда шла.

Я открыла дверь новой соседке. За ее спиной поднималась полная луна, как будто толкая в плечо. В серебристом сиянии, мягком, дрожащем, казалось, будто соседка вышла из подводного мира под яично-жёлтый свет фонаря над нашим крыльцом.

Я узнала её по волосам, идеально прямым, идеально чёрным, доходившим до лопаток. Она недавно поселилась в доме, бывшем предметом ненависти всех обитателей Шарлоттиного переулка. На редкость уродливом доме с провалившейся крышей, который мой муж Дэвис прозвал домиком Спрайта за ядовитую жёлто-зелёную краску. Шарлотта в своём репортаже о съехавших и въехавших жильцах называла эту женщину «Шероволосая», в честь певицы Шер.

Ещё Шарлотта называла её красивой, но она была не просто красивой. Она была из тех, кого показывают по телевизору. Безукоризненные черты, матовая кожа и стройная, спортивная фигура, вынудившая меня сокрушаться о собственной. От лишнего веса я страдала лишь в подростковом возрасте, но сейчас, глядя на неё, почувствовала, как меня разнесло после родов.

Ни кошелька, ни книги, ни бутылки вина, ни гостинца. Ни, между прочим, бюстгальтера. На ней было плотно облегающее длинное платье без рукавов, над ключицей татуировка – крошечная стая птиц. Она улыбнулась, и я, не почувствовав никакой угрозы, улыбнулась в ответ. Она не казалась опасной. Скорее… крутой.

Странная мысль. Мне сорок два года, слово «крутой» я давно уступила дочери. Но всё-таки мне вспомнилось именно оно, и смутное чувство, которое шевельнулось в груди, было лишь началом чего-то интересного.

Оливер уже переходил на твёрдую пищу, и гормоны, баюкавшие меня, пока я кормила его грудью, отпускали. Теперь мне хотелось перемен, и, глядя на эту воплощённую угрозу у себя на пороге, я надеялась, что она пришла по адресу. Какой глупой я была!

Она спросила:

– Здесь собрание книжного клуба?

– Да, все верно. Эми Уэй, – я протянула ей руку. Хватка оказалась крепкой, она сжала мою ладонь дважды, и это показалось мне до нелепости официальным.

– Я Анжелика, – сказала она, – но все называют меня Ру.

– Ру? – удивилась я. – А где Кенга?

– Кенга не придёт, Кристофер Робин, – она хихикнула. Губы у неё были полные, очень бледные. Ни блеска, ни помады, зато глаза щедро подведены и накрашены. Блестящие чёрные волосы, разделённые на пробор, подчёркивали идеальный овал лица. – Это просто моя фамилия. Французская. С иксом на конце.

Я знала, как переводится это слово. Подливка из муки, поджаренной в масле.

– Ты прочитала «Дом Мирта»^[1]? – спросила я, широко распахивая дверь.

– Конечно, – ответила Ру и вошла.

Было почти восемь. Обычно мы час болтали, час обсуждали книгу, и в девять пятнадцать-девять тридцать расходились по домам, чуть подвыпив, чуть поумнев, чуть ближе сдружившись с соседскими мамашами.

– Ты из жёлто-зелёного дома? – спросила я, желая убедиться, что это она. Шарлотта говорила, что Шероволосая одна воспитывает сына, которому достаточно лет, чтобы сесть за руль. Но и в ярком свете она казалась чуть старше тридцати. Ужасно молодая для матери старшеклассника.

– Да, это я, – сказала она. Я подвела её к лестнице, ведущей в подвал.

– Рада, что ты пришла. Этот дом обычно сдаётся на короткий срок, так что жильцы нечасто приходят в наш клуб.

– Я пока не знаю, сколько тут пробуду. Я здесь по работе. Хочу с кем-нибудь познакомиться.

Мы стали спускаться по лестнице.

– А чем ты занимаешься?

Она посмотрела вниз, не ответив на мой вопрос.

– А эта… как её там – она моя соседка?

Шарлотта стояла у ступенек и смотрела на меня в отчаянии.

– Шарлотта, – подсказала я. – Не знаю. Сейчас найду кого-нибудь, кто всем тебя представит.

– Не надо, – ответила Ру и проплыла мимо меня в самую гущу толпы, чтобы самой всем представиться. Едва она скрылась из виду, Шарлотта затараторила:

– Ещё и Шероволосая! Теперь тут двадцать один человек, не считая нас, и никому в голову не придёт, что стульев мало. Мне нельзя таскать стулья! – она принялась поправлять волосы и стала похожа на нервную полевую мышь, чистящую ушки.

– Её зовут Ру, и, конечно, никто не доверит беременной таскать стулья. Расслабься! Я сама принесу.

Вид у Шарлотты всё равно был испуганный – на то она и Шарлотта. К тому же клубом заправляла именно она. Решила его организовать, осознав в тот момент, когда Руби начала ползать, что с самых родов не прочитала ни одной книги.

– Ребёнок сожрал мой мозг! – кричала она. – Ладно книги, но я уже не помню, когда в последний раз мыла голову!

По ней было видно, что давно, но я оставила свои мысли при себе и согласилась посидеть с малышкой, пока Шар придумывала листовки и распихивала по всем почтовым ящикам. Она назвала свой проект «Зомби-мамы» – жуткое название, но по крайней мере я отговорила её от «Клуба отупевших». По всей видимости, в маркетинге она разбиралась получше меня – листовка и название привлекли участниц. Почти все были её возраста, у всех маленькие дети – у кого-то совсем малыши, у кого-то дошкольники или младшие школьники. Я была тут старше всех, некоторых аж на двадцать лет.

До того как родился Оливер, я не особенно хорошо их знала – в основном по сплетням, услышанным от Шарлотты во время ежедневных прогулок. До этого я лишь иногда играла в настолки с мамашами средних лет, уже миновавшими этап подгузников и кормления грудью. Они резались в кости, довольно много выпивали и на полном серьёзе обсуждали тяготы переходного возраста: марихуану, контрацепцию, поступление в колледж. Будучи приёмной матерью подростка, я нуждалась в этой компании. Теперь же мне было лучше здесь, так что я предоставила Шарлотте свой подвал и талант к перетаскиванию стульев.

– Тащи три. Тащи четыре. Хотя бы три, – командовала Шарлотта, пытаясь пересчитать всех женщин. Я протянула ей стопку бумажек с вопросами для обсуждения и пошла за стульями. Каждый раз, возвращаясь с очередной добычей, я украдкой посматривала на новенькую. Ру явно чувствовала себя в своей тарелке, легко переходила от группы к группе, и все, кто с ней общался, улыбались чуть шире, смеялись чуть громче. Они старались её впечатлить, и я не могла винить их. Ру казалась такой интересной – по ней видно было, что в её загранпаспорте куча штампов, что она знает, как приготовить пате, что у неё был секс в машине на полном ходу. Может быть, даже по дороге сюда.

Последний стул я притащила, как раз когда Ру пожимала руку Тейт Бонакко. Я остановилась, не в силах отвести взгляд. Я ничего не могла с собой поделать. Тейт считалась красавицей в старших классах и до сих пор не смогла избавиться от этого образа, так что вносила в нашу компанию дух школьной столовой. За глаза она звала меня питбулем – за короткие светлые волосы и коренастую фигуру, но ещё и потому, что я помешала её путчу. Когда наша компания переросла маленький домик Шар, Тейт предложила к нашим услугам свою берлогу.

– Руководство я тоже возьму на себя, пусть Шарлотта отдохнёт, – ворковала она, уверенная, что делает той большое одолжение. Но я быстро всё это прекратила, во всеуслышание объявив, что Тейт намерена подмять клуб под себя, когда Шар уже сделала всё, чтобы его раскрутить, и что если она его возглавит, мы будем читать только биографии семейства Кардашьян.

Может, это было и свинство, но лишить Шар клуба означало разбить ей сердце. В конце концов мы переместились в мой большой подвал, и всем по-прежнему управляла Шар. И теперь я не могла сдержать злорадной улыбки, видя, как симпатичная, но вполне заурядная Тейт теряется на фоне экзотичной Ру. Тейт выпрямила спину, пригладила волосы, извинившись, направилась в ванную, откуда вернулась две минуты спустя, успев накрасить губы и завязать узлом футболку, чтобы продемонстрировать плоский загорелый живот.

---