Таня, безмерно шпиона в отставке уважающая и всегда и во всем его поддерживающая, тут, наоборот, не удержалась от шпильки:

– Ну да, Валерочка! Ты прям как настоящий пенсионер стал. Не можешь пройти мимо халявы.

– Все будет хорошо, я тебе обещаю, – кротко проговорил Валерий Петрович.

Вдобавок ко всему билетов на тот поезд, чтобы прямо в день матча в М. приходил, все равно не нашлось.

Отбывали из Белокаменной в среду, а с четверга по субботу в ожидании игры требовалось перекантоваться в городе на Волге.

– Зато ни одного матча по телевизору, пока будем в поездах качаться, не пропустим! – поспешил обрадовать отчим.

– Мне это, конечно, куда как важно, – съязвила Таня. – Угу, ни в коем случае не пропустить футбик.

– И гостиницу я заказал прекрасную, – бодро заверил полковник. – В самом центре города, на берегу. Два отдельных номера, разумеется.

– Наверное, заплатил кучу денег.

– Гостиница бывшая ведомственная, поэтому мне по дружбе сделали с огромной скидкой.

Неизвестно, врал ли. И чьего ведомства гостиница? Но Садовниковой не хотелось докапываться, выяснять, да ведь шпион в отставке все равно правды не скажет.

И только одна радость: обратный рейс уходил из М. и прибывал в Первопрестольную более-менее приемлемо – сразу в ночь после матча отправлялся, вечером в воскресенье на Казанский вокзал причапывал. Рабочий понедельник не пропустишь, и без того пришлось на четверг и пятницу отгулы брать.

Ну что теперь оставалось? Надо ехать.

3

Как ни странно, весь околофутбольный антураж Татьяне сразу понравился. И даже очень.

Начнем с того, что еще при посадке в поезд, следующий в город М., в Москве, на Казанском вокзале, оказалось – едет много достойных людей. Не какая-нибудь гопота уркаганская и не бритые английские фаны, а интеллигентные товарищи разных возрастов и наций. А полу в основном (что дополнительный бонус) мужского.

Были все милы, предупредительны, водки, как правило, не пили – в основном нажимали на пивасик. В купе с Таней и отчимом оказались два молодых парня – категорически отказались пускать ее на законное верхнее место (где она вообще-то езживать любила) и принялись наперебой за ней ухаживать. И хоть оба были явно не герои ее романа – молоды, вчерашние студиозы, – но то, как они таскали ей от проводницы кофе и печенье, говорили комплименты, рассказывали анекдоты и вообще всячески распушали перья, не могло девушке не понравиться.

Вагон тоже оказался чистенький, проводницы милые и предупредительные, по поезду, во избежание эксцессов, то и дело проходил взад-вперед полицейский наряд. В остальных купе помещались и китайцы (что странно – их команда вообще на чемпионате не играла), и колумбийцы, и аргентинцы, и мексиканцы, и французы, и пара немцев. Натуральный Ноев ковчег. Можно было и английский свой потренировать, и полузабытый французский освежить. В итоге за дорогу Татьяне десяток визитных карточек насовали. Можно будет впоследствии рассортировать и продолжить с подходящими кандидатурами знакомство.

Приволжский М. тоже произвел приятное впечатление.

На вокзале играл живой оркестр, милые волонтеры протягивали «дай пять» и раздавали бесплатные карты города.

«Яндекс-такси» работал, шофер лишку по дороге до отеля не взял.

Гостиница и впрямь оказалась на самом берегу, называлась, ясное дело, «Волга», и из окон ее открывался широкий вид на главную российскую реку.

Улицы, выходящие к судоходной артерии, здесь называли спусками. Вдоль набережной тянулся длиннющий песчаный пляж – как с гордостью говорили, самый большой в Европе. По отреставрированному чистенькому променаду фланировали гости из самых разных уголков земли: в сомбреро, беретах, пилотках, каскетках, кокошниках, шапокляках; с лицами, изрисованными в разные цвета радуги, полузавернутые в свои и чужие флаги. Никто никого не бил, не домогался – напротив, все были милы и экстремально дружелюбны, наперебой фотографировались, обнимались и желали друг другу победы – если даже болели за противоположные команды, которым завтра предстояло сойтись в поединке.

На набережную в поисках веселья и перспективных знакомств выходили и местные – в основном девушки. Гости, украшенные бейджиками болельщиков, пользовались особым вниманием – как двадцать лет назад те, кто вытаскивал на публике первые сотовые телефоны.

И вообще в городе царила атмосфера, каковой никогда не видывали на нашей земле, – та, которую Ходасевич встречал только в Южной Америке, а Татьяна, скажем, в Венеции или в Испании: дух карнавала, беспричинного веселья, беспечного праздника, и это было так необычно, так приятно!

День приезда путешественники провели на пляже. Ходасевич, несмотря на возраст, очень прилично, как оказалось, плавал кролем.

Таня составила партию в пляжный волейбол немцу и двум французам.

За завтраком в пятницу Садовникова с отчимом познакомились с милейшей, интеллигентнейшей английской четой: от пятидесяти до шестидесяти, никаких болельщицких закидонов типа татуировок и неумеренного пива, прекрасный аристократический акцент. Живут, правда, в какой-то дыре – Престон, графство Ланкашир, зато работают в крупной научно-исследовательской компании. Звали их типично по-английски, как оба над собой подтрунивали: Джон да Мэри. Футбол они да, любили, причем оба, даже жена, однако чемпионат оказался для супругов только поводом, чтобы побывать в России. После М. они еще собирались в Нижний Новгород, Самару, Саранск, а потом посетить Краснодар, Сочи и, наконец, как жемчужину в короне – Санкт-Петербург.

Старички (разумеется, с точки зрения Тани, для отчима оба новых знакомца были в самом соку) девушке так понравились, что она даже предложила стать для них на время нахождения в М. проводником и гидом – разумеется, бесплатным. Предложение было с восторгом принято. Отчим тоже решил принять участие в экскурсиях.

Он был с англичанами совершенно очарователен, развлекал и веселил всю компанию. Язык у него оказался на прекрасном уровне, только с небольшим (как показалось Тане и как отметили новые знакомцы) латиноамериканским акцентом. Экс-полковник отшутился тем, что у него школьная учительница была родом из республиканской Испании.

В итоге все вчетвером взяли на день кар-шер или дели-мобиль (англичане изумились, что в российской глубинке эта услуга тоже доступна) и осмотрели все основные достопримечательности приволжской жемчужины: кремль, музей космонавтики, бункер Сталина, Печёрский монастырь.

В субботу дружба упрочилась совместным пикником на другом берегу Волги – или, как тут говорили, в «заволге» (ударение на «а»). Переплыли реку на катерке, который местные называли «омиком», расположились вчетвером на полузаброшенной турбазе. Немногословный служитель притащил провизию и кухонные аксессуары, разжег мангал – и тут отчим продемонстрировал настоящий класс в приготовлении shashlik, а также сварил ведро «русских речных лангустов» – раков.

Несмотря на возраст, казалось, что и длительные прогулки, и постоянное общение даются отчиму легко. Он вообще посвежел и помолодел лет на десять.

Однако перед матчем с английской парой расстались – билеты у них оказались на разные трибуны, а сразу после игры Садовникова и Ходасевич отправлялись на вокзал. Мэри с Джоном еще оставались в М. до утра, а потом отправлялись в Самару на арендованной машине.

Прощались со слезами на глазах. Естественно, обменялись адресами – электронными и реальными. Обещали держать друг с дружкой связь.

4

О самом матче Англия – Коста-Рика мы рассказывать не будем. Он с разных ракурсов показан по телевидению, разобран по косточкам спортивными комментаторами и профильными изданиями во всех странах мира. Да, игра получилась выдающаяся! После того как костариканцы вели 2:0, англичане сжали волю в кулак и на протяжении одного тайма залудили латиноамериканцам три банки, причем последнюю – в добавленные четыре несчастные минутки. Бедные веселые свободолюбивые заокеанские гости натурально плакали. Английские болельщики бурно ликовали и прямо на трибунах швыряли вверх бокалы с пивом, обливая себя и всех окружающих. Эмоционально зрелище очень вдохновляло и даже в итоге опустошало⁴.

Тане тоже очень понравилась игра и весь огромный, дышащий и ворочающийся, как невиданное животное, красавец-стадион с его сорокатысячным разноплеменным народонаселением; понравилось быть в этом эмоционально напряженном поле, да рядом с любимым старшим товарищем-родственником, отчимом.

Но мы ведь пишем не о футболе – нет, совсем не о футболе. Поэтому давайте лучше немедленно перенесемся в специальный литерный поезд ФИФА, который после матча, в два часа и пять минут ночи, отправился прямиком в Москву.

У Ходасевича и Тани билеты были в седьмой вагон, сразу после ресторана. Вследствие последующих трагических событий (а также, простите за каламбур, того следствия, которое Садовникова совместно с отчимом вела) это обстоятельство, равно как и другие события и персоны, сопровождавшие поездку (и предварявшие убийство), запомнились девушке ярко, выпукло – навсегда.