Он же перестал разговаривать со всеми родственниками, старался меньше времени проводить дома и ужинал с семьей Дженни. Дошло до того, что вчера вечером ее мама сказала:

– Мне, видимо, придется брать с твоих родителей деньги на продукты.

– Простите, – сдавленным голосом ответил Рив. – Я больше не буду приходить.

Отец Дженни в шутку пихнул его в бок:

– Перестань! Ты с легкостью можешь есть у нас, а спать дома. Когда-нибудь отплатишь нам за услугу.

– Ну, да, – мрачно ответил парень. – Когда стану сантехником, буду вам засоры бесплатно прочищать.

– Не говори глупостей. Соберись, подтяни учебу… – мистер Джонсон запнулся и снова в шутку пихнул того. – А вообще, давайте поговорим о чем-нибудь другом. Угощайся! Там брауни с мороженым.

Они знали о жизни Рива все то, что он пытался утаить. Но его мать все равно делилась переживаниями с соседями. Складывалось ощущение, что парню некуда спрятаться: он всегда жил в этом городе, всегда ходил в эту школу… Вчера вечером он поделился с Дженни, что хочет уехать в большой город, где будет обычным, никому не знакомым человеком. Девушка с грустью подумала о собственных имени и фамилии – они словно созданы для анонимной жизни.

Сара-Шарлотта частенько говорила, как классно было бы для Дженни отправиться с Ривом на свидание. Дело в том, что подругу в отличие от нее совершенно не волновало получение водительских прав, она хотела постоянного парня. Ее идеал: красивый, мускулистый, умный, вежливый и богатый. Рив подходил по всем категориям, кроме одной.

– Если он сам не пригласит тебя, это может сделать кто-нибудь из его друзей, – рассуждала девушка.

Дженни и сама думала на эту тему. В прошлом году многие парни из выпускного класса встречались с девчонками, которые были моложе. А вот ребята из выпускного класса этого года, кажется, только злились, что им приходилось находиться с учениками младших классов в одном здании. Дженни выглядела моложе своего возраста – за последний год она выросла, но все равно была ниже одноклассниц.

Дженни отличалась от подруг: Адаир и Сара-Шарлотта становились высокими продвинутыми девушками, умели правильно отвечать на колкости, чем она сама не могла похвастаться. Она была «милой». Как же Дженни ненавидела это слово, которым ее все время характеризовала мама. Милыми, по ее мнению, могли быть маленькие дети и котята. Парни же не приглашают на свидания милых маленьких девочек. Они предпочитали уверенных и модных, как, например, Адаир и Сара-Шарлотта.

Да и как вообще можно было рассчитывать на возможность ходить на свидание, если родители не разрешали ей одной выезжать даже в торговый центр. Они никогда не отпустят ее на свидание с мальчиком.

Дженни помахала Риву в ответ.

«Интересно, – подумала она, – а если бы меня действительно звали Джейн Джонстоун, может, он бы не просто мне помахал?»

Девушка вдруг ощутила, как на нее накатывает легкая грусть. Она посмотрела в окна столовой: сквозь них светило яркое солнце, в его лучах витали пылинки.

С левой стороны практически у нее на коленях сидел Пит. Он залпом выпил молоко и раздавил бумажный пакет в кулаке. Почему-то парням нравилось так делать. Когда они пили газировку из банки, то всегда расплющивали алюминий ногой и потом с гордостью осматривали плоскую банку.

– Мама говорит, что никого из этих детей на самом деле не крали, – заявил Пит. – Она говорит, что все это всего лишь хайп.

Дженни не сразу поняла, что друг имеет в виду фотографию лица, напечатанную на обратной стороне бумажного пакета.

– Как это? – спросила она и принялась есть свой бутерброд. Все-таки арахисовое масло – идеальная еда, к ней подходит все: бананы, маршмеллоу и, конечно же, молоко, которого сейчас очень не хватало.

– Все просто, – объяснил Пит. – Родители разводятся, потом один из них сходит с ума, забирает ребенка и уезжает, ничего не сказав другому. Так что ситуаций, когда ребенка выкрадывают незнакомые люди, просто не бывает.

– Подожди, хочешь сказать, что никто детей не крадет? – переспросила Сара-Шарлотта с нотками разочарования в голосе и драматично развела руками. Для последнего действа места в столовой не было, и сидевшие рядом предусмотрительно отодвинули от девушки свои желатиновые десерты со взбитыми сливками, чтобы она не задела их руками.

– Значит, никому не нужен выкуп?! Никого не пытают?! – воскликнула она.

«Интересно, насколько у меня сильная аллергия на молоко? – думала Дженни. – Умру я, если выпью один пакет? А если это произойдет, то надпись на моей могиле будет до безобразия скучной: “Здесь покоится Джейн Джонсон”. Надо будет оставить пожелание, чтобы написали “Джонстоун”». Она покачала головой.

Пит и Джейсон тут же возмутились, потому что подруга отхлестала их по лицам своими рыжими прядями.

– Что вы от меня хотите? Может, сетку прикажите на голове носить?

– Еще есть вариант: попросить сделать пристройку к столовой, – ответил Питер, и все рассмеялись.

Дженни в ответ несколько раз с силой тряхнула волосами. Мальчишки отстранились и начали бросать в нее чипсами.

После этой забавы она наконец сделала то, о чем мечтала, – протянула руку, взяла стоящий перед Сарой-Шарлоттой пакет молока и выпила его. Вот теперь все было идеально: бутерброды с арахисовым маслом и молоко. Она поставила пустой пакет на стол. На нее уставилась девочка с фотографии, которая была очень плохого качества.

– Ты готова к контрольной по алгебре? – поинтересовался Джейсон у Адаир.

– До того как поела, была готова. Как думаешь, препод отпустит с урока, если у меня будет пищевое отравление?

А Дженни продолжала разглядывать фотографию. Там была изображена совершенно обычная и ничем не выделяющаяся девочка: волосы заплетены в косички, светлое платье в горошек с узким белым воротничком… Внезапно на девушку словно опустилась грозовая туча – в глазах потемнело, в горле пересохло, хотя удалось выдавить из себя имя подруги:

– Сара-Шарлотта…

Казалось, что она кричит, но губы не двигались, из открытого рта не вырывалось ни звука. Джейн хотела протянуть руку и дотронуться до Сары-Шарлотты, но рука не слушалась и не двигалась, она безвольно лежала на картонке из-под молока. Было ощущение, что это чья-то чужая рука. В голове не укладывалось, что она могла накрасить ногти таким цветом и надеть на палец такое постыдное кольцо.

– Ты мое молоко выпила, – пробурчала подруга.

– Это моя фотография, – прошептала Дженни.

Голова раскалывалась. Неужели ее так быстро «накрыла» аллергия? Или просто сходит с ума? Неужели подобное может случиться с человеком так быстро? Она думала, что это долгий процесс.

Девушка представила, что сойти с ума можно мгновенно, как теряют ключи от машины или роняют куда-нибудь мелочь. Получается, с ней это произошло только что в школьной столовой.

– Какая фотография? – спросил Питер.

– Фотография девочки на картонке, – прошептала она абсолютно ровным бесчувственным голосом. – Это я.

Джейн вспомнила то платье… вспомнила, как жал узкий воротник… вспомнила, как болтались косички.

– Я понимаю, что тебя достала школа, – заявила Сара-Шарлотта. – Но утверждать, что тебя когда-то украли, – это уже слишком.

Пит расправил раздавленный пакет и начал всматриваться в сморщенную фотографию с текстом.

– Тебя украли больше десяти лет назад из торгового центра в Нью-Джерси, Дженни. Чего ты здесь делаешь?

– Именно. Почему не бежишь в полицию? – усмехнулась Адаир.

– Она просто не хочет читать вслух сочинение, вот и пытается найти отговорку, – предположил Джейсон.

– Да нет, просто хочет отвлечь нас от того факта, что мое молоко выпила, – заметила Сара-Шарлотта.

Прозвенел звонок, и сидящие вокруг начали бросать мусор в стоящий поблизости огромный мусорный контейнер с вставленным в него черным целлофановым пакетом, но большинство промахивалось. Убегая от работниц столовой, расставлявших свои пухлые руки, чтобы задержать ребят, все бросились в класс, так и не подняв мусор с пола.

Дженни держала в руке пустую упаковку из-под молока и смотрела на фотографию маленькой девочки.

«Меня украли», – пронеслось у нее в голове.

II

Дженни поняла, что тело способно функционировать без ее участия. Она полностью ушла в свои мысли, рылась в собственной памяти, словно маленький ребенок, просматривающий энциклопедию в поисках нужного заголовка: «Джейн Элизабет Джонсон. Похищение». Тело, голос, даже улыбка – все работало, все было в порядке (на шестом уроке она умудрилась ответить на пару вопросов по биологии).

«Подумать только, – размышляла она. – Я совершенно не нужна собственному телу».

У нее было ощущение, что мозг полностью отключился, а тело функционировало само по себе. При этом голова гудела, словно в ней крутилась вертушка с разноцветными лопастями. Когда скорость уменьшалась, мысли становились отрывистыми, но более отчетливыми: «У меня есть мама и папа… Меня никто не похищал… Подобным могут заниматься только плохие люди… а я таких не знаю… мне это кажется, я все просто выдумываю».

Зато при увеличении скорости лопасти двигались так быстро, что цвета начинали ослеплять: «Нет, все-таки это моя фотография. Меня, Дженни Джонсон, похитили». Но это не могло быть правдой. Полная неразбериха. Она попыталась отмахнуться от мыслей и старалась осознать, где находится и что делает: сидела за партой и конспектировала.

---