Девушка с двумя косичками, по виду вчерашняя школьница, оторвалась от пишущей машинки и с улыбкой повернула ко мне свое милое круглое личико – личико ребенка, который еще не познал, насколько жесток этот мир.

– Мистер Райдер здесь?

– Да. У себя. – Она показала где. – Проходите. Он сейчас не занят.

Я поставил чемодан на пол.

– Ничего, если я его здесь оставлю?

– Я за ним присмотрю, – улыбнулась девушка.

Я постучал, открыл дверь и вошел в небольшой кабинет.

За столом сидел человек, слегка смахивающий на Гарри Трумэна. Лет семьдесят пять или около того, с залысинами и в очках. Он поднялся мне навстречу, широко, по-дружески улыбаясь.

– Прошу вас, – сказал он. – Я Берт Райдер.

– Кит Девери.

– Садитесь. Чем могу служить, мистер Девери?

Я сел и зажал руки между колен.

– В автобусе я познакомился с Джо Пиннером, – начал я. – Он считает, что я мог бы оказаться вам полезным, а вы – мне. Я так понимаю, мистер Райдер, вам нужен преподаватель вождения.

Он достал пачку «Кэмела», вытряхнул две сигареты, катнул одну по столешнице в моем направлении и зажег свою. Затем протянул зажигалку мне. Пока он все это проделывал, его серые глаза с любопытством изучали меня. Впрочем, меня это не волновало. Я уже привык к испытующим взорам потенциальных работодателей. В ответ я, закуривая, прямо посмотрел на него.

– Джо Пиннер, говорите? – Он кивнул. – Замечательный малый, всегда думает о других. У вас есть опыт работы инструктором, мистер Девери?

– Нет. Но я хорошо вожу машину. У меня «чистые» права и масса терпения. Мистер Пиннер утверждал, что это все, что требуется.

Райдер хмыкнул:

– В общем, верно. – Он протянул ко мне загорелую, с набухшими венами руку. – Можно взглянуть на ваши права?

Я раскопал в бумажнике права и протянул ему. Секунду-другую он их рассматривал.

– Нью-Йорк? Далековато вы забрались от дома.

– Я не из Нью-Йорка. Просто работал там, только и всего.

– Вижу, у вас пятилетний перерыв в вождении, мистер Девери.

– Да, верно. Не мог позволить себе иметь машину.

Он кивнул:

– Вам тридцать восемь. Прекрасный возраст. Хотел бы я, чтобы мне снова было тридцать восемь. – Он подтолкнул ко мне права. – А на какой машине вы раньше ездили, мистер Девери?

– «Форд-тандерберд».

– Хороший автомобиль. – Он стряхнул пепел в стеклянную пепельницу. – Знаете, мистер Девери, я думаю, на этой работе вы будете зря растрачивать свои таланты. По-моему, я неплохо разбираюсь в людях. А чем вы занимались все эти годы, позвольте узнать?

– Да так, то одним, то другим. – Я пожал плечами. – Считайте меня вольной птицей, мистер Райдер. Позавчера мыл посуду. А неделю назад – мыл машины.

Он снова кивнул:

– Не будет ли дерзостью с моей стороны спросить, за что вы получили пятилетний срок?

Я глянул на него и пожал плечами. Отодвинул стул, на котором сидел, и встал, собираясь уходить.

– Извините, что отнял у вас время, мистер Райдер, – сказал я. – Не думал, что это так бросается в глаза. – И направился в сторону двери.

– Да постойте вы, – тихо сказал мистер Райдер. – Не так уж это заметно, просто мой сын вышел пару лет назад, и я помню, как он тогда выглядел. Он отсидел восемь лет – вооруженное ограбление.

Взявшись было за дверную ручку, я остановился и опять взглянул на него. С бесстрастным лицом он жестом пригласил меня вернуться к столу:

– Присядьте, мистер Девери. Я пытался помочь ему, но напрасно. Я считаю, надо помогать оступившимся людям, но только в том случае, если они с тобой откровенны.

Я вернулся к своему стулу и сел:

– Что же стало с вашим сыном, мистер Райдер?

– Он погиб. Не провел и трех месяцев на свободе, как попытался ограбить банк. Убил охранника, а потом полиция застрелила его самого. – Райдер хмуро уставился на сигарету. – Так вот оно бывает. Тут и моя вина, конечно. Я был к нему недостаточно внимателен. На всякую историю ведь можно посмотреть с разных сторон, а я не попытался встать на его точку зрения.

– Может, это ничего и не изменило бы.

– Может быть… – Он грустно улыбнулся. – А вы, мистер Девери, не хотите рассказать мне свою историю?

– Только при условии, что вы не обязаны мне верить.

– Никто не обязан верить всему, что ему рассказывают. Но что за беда в том, чтобы послушать? – Райдер затушил сигарету. – Можно вас попросить об одолжении, мистер Девери? Поверните, пожалуйста, ключ в замке.

Я в некотором недоумении поднялся и запер дверь, а вернувшись к столу, обнаружил на нем бутылку «Джонни Уокера» и два низких стакана.

– Не хотелось бы, чтобы Мэйси застукала нас тут с выпивкой, – сказал он и подмигнул. – Дети должны уважать старших.

Он заботливо налил нам по глотку спиртного, один стакан пододвинул ко мне и поднял другой:

– За юность и невинность!

Мы выпили.

– Итак, мистер Девери, вы собирались рассказать мне…

– Я был, что называется, подставным лицом при заключении сделок, – начал я. – Работал в конторе «Бартон Шарман» – это второй по величине брокерский дом после «Меррил Линч». Считался молодым финансовым гением. Был честолюбив. А потом меня призвали и отправили во Вьетнам. Место в конторе за мной сохранили, но, когда я вернулся, все было уже не то. Во Вьетнаме я познакомился с бойкими ребятами, которые научили меня спекулировать на черном рынке. Делать деньги для других мне больше было неинтересно, теперь я желал работать на себя. Однажды до меня дошел слушок о предстоящем слиянии компаний, которое держалось в большом секрете. Такая возможность выпадает раз в жизни, и я воспользовался деньгами клиента. С моим знанием дела это было нетрудно. Я рассчитывал сделать на этом три четверти миллиона. Но случился прокол, в последний момент все вскрылось – и я вытянул билет на пять лет. Вот и вся история. Никто, кроме меня, не пострадал. Сам, в общем-то, нарвался. Так случилось, что толком разбираюсь я только в финансах, но, поскольку к работе с деньгами меня теперь никто и близко не подпускает, соглашаюсь на любую халтуру.

Райдер пополнил стаканы:

– Вы по-прежнему честолюбивы, мистер Девери?

– Какой смысл, если работа с деньгами теперь не для меня? – ответил я. – Нет… Пять лет за решеткой умерили мой аппетит.

– Ваши родители живы?

– Давно умерли… Погибли в авиакатастрофе, еще до того, как меня отправили во Вьетнам. Я абсолютно один.

– Женаты?

– Был. Но ей не захотелось ждать пять лет.

Он глотнул виски и кивнул:

– Можете работать у меня. Плата – две сотни. Не ахти что, конечно, для человека, который знавал лучшую жизнь, но вы же не станете делать здесь карьеру. Скажем так, временный вариант. Сможете перебиться, пока жизнь не изменится к лучшему.

– Спасибо. А что конкретно нужно делать?

– Учить людей водить машину. В основном это подростки… славные ребята. Но время от времени к нам приходят и люди среднего возраста… славные люди. Рабочий день с девяти до шести. Все часы расписаны. С тех пор как Том попал в больницу, накопилось много желающих. Том Лукас… Наш инструктор. Ему не повезло – обучал одну пожилую даму, а та взяла и въехала в грузовик. Ей-то хоть бы что, а вот Том получил сотрясение мозга. Так что будьте осторожны, мистер Девери. Дублированного управления в наших машинах нет, но ручной тормоз – общий. Просто придерживайте его – и все будет в порядке.

Я допил свой стакан, Райдер тоже. Затем он убрал бутылку и стаканы в стол.

– Когда приступать?

– Завтра утром. Поговорите с Мэйси, она сообщит вам расписание. Вы уж будьте обходительны с Мэйси. Она правда славный человечек.

Он достал бумажник и положил на стол стодолларовую купюру.

– Возможно, аванс вам пригодится. И потом, вам нужно где-то жить. Позвольте рекомендовать вам миссис Хансен. Подозреваю, Джо Пиннер уже поведал вам, что в отношении помощи ближнему наш город не знает себе равных. Миссис Хансен только что потеряла мужа и теперь в несколько стесненных обстоятельствах. Она решила сдавать комнату. У нее славный дом на Сивью-авеню. Вам будет у нее удобно. Она берет тридцать долларов в неделю с учетом завтрака и ужина. Комнату я видел. По-моему, славная.

Похоже, «славный» было в Уикстиде главным словом.

– Обязательно к ней обращусь. – Помолчав, я добавил: – Спасибо, что взяли на работу.

– На самом деле это вы выручаете меня, Кит. – Он поднял брови. – Вы ведь сказали, вас зовут Кит?

– Верно, мистер Райдер.

– Все в городе зовут меня Берт.

– Тогда до завтра, Берт, – сказал я и вышел, чтобы поговорить с Мэйси.

На следующий день я проснулся в семь утра.

Впервые за много месяцев проспал всю ночь как убитый. Настоящий рекорд.

Я потянулся, зевнул, нащупал сигареты и оглядел большую, просторную комнату.

Берт назвал ее славной. Мне, скитавшемуся последние десять месяцев по самым разным углам, это высказывание показалось сильно принижающим достоинства жилища.

Здесь стояли раскладной диван, на котором я теперь возлежал, два удобных кресла, обеденный столик с двумя стульями, цветной телевизор, а у большого панорамного окна – маленький письменный стол и стул. Прямо напротив меня высился книжный шкаф размером во всю стену, набитый книгами. На полу лежали два шерстяных коврика: один у дивана, другой под письменным столом.

Пол в комнате был паркетный, полированный. С увитой диким виноградом небольшой веранды открывался вид на пляж и океан. Тридцать долларов в неделю за такие хоромы – все равно что даром.

---