Прикладная венерология

Андрей Шляхов

«Люди умирают не от любви, а от ее последствий»

Ги де Мопассан

Глава первая. В начале славных дел

– Ты сам не понимаешь, что творишь! – сердился отец. – На кой тебе сдался лечебный факультет?! Конкурс выше, лишний год учиться и никаких перспектив!

Мама придерживалась другой тактики – гладила непутевого сына по голове и ласково уговаривала не совершать «чудовищной ошибки». Согласно традициям, заложенным еще прапрадедом по отцовской линии, в роду Зубковых сыновья продолжали дело отцов – становились зубными врачами или стоматологами^[1] и женились на зубных техниках. Никакого жесткого предписания по поводу женитьбы не существовало, просто так было очень удобно – в результате брачного союза рождалась не только новая ячейка общества, но и новая стоматологическая бригада.

– Ты же – Зубков! – напоминал отец. – Какой из тебя терапевт с такой фамилией!

Произнося слово «терапевт», отец презрительно кривил губы – ну что это за специальность?

Говорящую фамилию получил прапрадедушка Яков Давыдович, сын бердичевского сапожника, выучившийся на дантиста и перешедший в православие. Согласно семейному преданию, Яков Давыдович хотел сменить «сапожную» фамилию Шустер на Зубов, но чиновник, рассматривавший его прошение вставил посередине букву «к» и приписал на полях: «Жирно будет!». Понимать этот комментарий следовало так: нечего выкресту претендовать на славную дворянскую фамилию.

– Скажи своему главврачу, чтобы он уступил тебе свое место и шел кувалдой махать! – дерзко отвечал непутевый сын (главный врач поликлиники, в которой отец заведовал отделением, носил фамилию Кузнецов). – Фамилия – это наследственное родовое имя. Имя! А не профессия.

Устав негодовать, отец перешел к увещеваниям.

– Ты еще очень молод, Миша, и многого не понимаешь. Например – не понимаешь, что продолжать династию выгодно. В институтах многому не учат, потому что есть важные знания, которые можно передавать только из уст в уста. Очень важно, чтобы в самом начале твоей карьеры рядом был опытный человек, который может указать правильный путь и предостеречь от ошибок, свойственных всем начинающим. А кто подходит на эту роль лучше родителей? Никто! Люди продолжают династии не из-за слепого следования традициям, а для того, чтобы иметь более выгодные стартовые условия.

– Именно так! – поддакнула мать, поочередно улыбаясь сыну и мужу. – Если ты станешь стоматологом, то мы тебя и пристроим на хорошее место, и поддержим, и клиентуру поможем набрать…

– Взять хотя бы меня! – отец стукнул себя кулаком в грудь. – Я заведую отделением в одной из лучших московских стоматологических клиник. Имею степень, уважение и солидную клиентуру. А кому я должен сказать за это «спасибо»? В первую очередь – моим родителям. Без их поддержки я работал бы сейчас в какой-нибудь окраинной зубодралке… И жил бы соответствующе, а не так, как сейчас.

Мать страдальчески закатила глаза – не дай Бог такой жизни!

– Я все прекрасно понимаю, – ответил непутевый сын. – Но я не хочу быть стоматологом. Я не хочу всю жизнь стоять или сидеть в неудобной позе, не хочу ковыряться в зубах и, тем более, выдергивать их…

– Может, тебе вообще работать не хочется? – ехидно поинтересовался отец.

– Мне хочется другой работы, папа. Умственной и не настолько утомительной. Да и дедушка советовал…

– Да забудь ты то, что он советовал! – вспылил отец. – Дедушка по характеру был ворчун. Когда состояние здоровья вынудило его отойти от дел, стоматология ему сразу же разонравилась…

– Но это была психологическая реакция! – вставила мать. – Вполне закономерная. Сидеть без дела ему было скучно, а с больной спиной и дрожащими руками много не наработаешь. Но пока дедушка был здоров, стоматология его полностью устраивала.

– Еще бы! – хмыкнул отец. – У терапевтов заработки совсем другие, а работа гораздо беспокойнее. Пропустишь инфаркт или, скажем, пневмонию – и огребешь люлей по полной программе. Выпавшая пломба или даже необоснованно удаленный зуб на скамью подсудимых тебя никогда не приведут. Психологию тоже нельзя сбрасывать со счетов. Геморрой или камни в почках окружающим не видны, а зубы – они всегда на виду и по состоянию зубов судят о человеке. Это как визитная карточка…

Непутевый сын слушал, не перебивая, соглашался с родительскими доводами, виновато улыбался, но мнения своего не изменил. Не помог даже подкуп – в случае поступления на стоматологический факультет и успешного окончания первого курса отец пообещал сыну «приличную тачку». Марка не уточнялась, но приличное в понимании отца начиналось с тойоты RAV4.

– Не нужна мне машина, – ответил упрямый сын. – По Москве на транспорте передвигаться удобнее.

Отец выразительно посмотрел на мать и пожал плечами – ну что с ним будешь делать?

– Миша, может мы с папой чего-то не знаем? – проникновенно-вкрадчиво спросила мать. – Может, есть какая-то девушка, которая поступает на лечфак^[2] и тебе хочется учиться вместе с ней?

– Мама! – строго нахмурился непутевый сын. – Я уже не ребенок! Мне семнадцать лет и профессию я выбираю без оглядки на девушек! Я хочу быть врачом, но не хочу иметь никакого отношения ни к стоматологии, ни к хирургии вообще. Мне это не нравится.

– Скажи иначе: «мне нравится быть бедным», – с сарказмом посоветовал отец. – Люди охотно платят за то, что сделано руками – за запломбированный зуб, вырезанный аппендикс или за аборт. А вот терапевтам за рекомендации платят туго и мало. Зачем вообще ходить ко врачу для того, чтобы узнать, как лечить гипертонию, если можно у соседа спросить или у Гугла? А вот зуб сам себе не запломбируешь, не говоря уже о чем-то более сложном.

– Терапевтом я быть не хочу, выберу себе какую-нибудь узкую специальность. Кардиологи с невропатологами тоже неплохо зарабатывают.

– Неплохо, – согласился отец. – Но в стоматологии заработки выше. Ты сравни стоимость клинической ординатуры по разным специальностям. Самая дорогая ординатура у стоматологов и гинекологов, но, при том, места нарасхват. Объяснить, почему так или сам догадаешься? И учти, что в кардиологии я тебе помочь не смогу. Да, конечно, знакомые у меня есть во всех сферах медицины, но только в стоматологии я знаю все ходы-выходы и ниточки, за которые нужно дергать для того, чтобы обеспечить моему единственному сыну светлое будущее. Учтите это, Михаил Владиславович!

Отец был довольно несдержан на язык, а у матери даже слово «дурак» считалось неприличным. Если папа награждал расшалившегося или провинившегося сынишку каким-нибудь ругательным эпитетом, то сразу же получал суровую нахлобучку от мамы. После нескольких семейных сцен отец в случае выраженного недовольства поведением сына стал обращаться к нему по имени-отчеству и на «вы». Против этого матери нечего было возразить, а сын понимал, что он переступил черту дозволенного.

– И проходной балл на лечфак выше! – добавила мать, не зная, чем еще можно пронять сына.

– Я прохожу, мама, – ответил сын, с тихой гордостью отличника-медалиста. – А если бы и не проходил, то поступил бы где-нибудь не в Москве, но на стомфак все равно бы не пошел. Не мое это.

– Поступай, как знаешь, – сдался отец, – но учти, что обратной дороги у тебя не будет. Когда-то можно было переходить с одного факультета на другой и менять специальности, как перчатки, но эту вольницу давно пресекли. Сейчас все строго регламентировано. Поступил на лечфак – навсегда расстался со стоматологией!

«Не связывайся, Миша, со стоматологией, будь она трижды неладна, – советовал дедушка Сережа. – Выбери себе чистую умственную специальность вместо того, чтобы ковыряться в вонючих ртах. Посмотри на меня – голова у меня варит хорошо, силы тоже есть, только остеохондроз немного досаждает. Но если бы я был эндокринологом или гастроэнтерологом, то преспокойно продолжал бы работать до сих пор, а не маялся от скуки дома. Да и вообще такое ощущение, будто всю жизнь у станка простоял… Вспомнить нечего, одни зубы, зубы, зубы… Так что подумай хорошо, Миша. Семь раз отмерь, а потом решай».

Дедушкины слова гармонично накладывались на первые детские впечатления, которые обладают стойкостью былинных богатырей. Когда Мише стукнуло шесть лет, мама сделала ему подарок, о котором он давно мечтал – показала ему поликлинику, в которой она с мужем работали. Родительская работа представлялась ребенку чем-то сказочно-волшебным и радостно-приятным. Иначе и быть не могло, ведь у него такие замечательные мама и папа…

Знакомство началось с зуботехнической лаборатории, в которой трудилась мама. Ничего волшебного здесь не оказалось. За скучными столами сидели скучные дядьки и тетки и делали какую-то скучную работу. Что-то шумело, что-то стучало, пахло чем-то неприятным. Не дослушав маминых объяснений, Миша потянул ее за руку к выходу – пойдем к папе!

У папы оказалось еще хуже. В длинном коридоре сидели и стояли хмурые взрослые люди, похожие на злодеев из сказки.

– Мама, почему они такие злые? – испугался Миша.

– Они добрые, Мишенька, – успокоила мама. – Просто у них зубы болят. Вот папа с коллегами их полечит, и они станут добрыми.