Сапфир

Лана Ременцова

«Придёт он на Вазамбию с Земли, зачатый от жезла Великого. Земные родители воспитали его и другое имя ему дали, и космический народ весь спасёт, и бессмертную деву полюбит, юную и прекрасную, будто звезда из нашей Вселенной. Настанет в наших мирах – мир и покой, вечная любовь и счастье!»

Пролог

Трансильвания

Его изящные пальцы легонько прикасаются к её пухлым губам, она закрывает глаза, взмахивая пушистыми золотистыми ресницами, пытаясь прочувствовать ту энергию, которую они, будто выпускают и окутывают сладким дурманом. Кончики пальцев плавно плывут по волевому подбородку, переходя на шею, задерживаясь на миг на верхней части высокой груди. Она делает глубокий вдох в мучительном ожидании его прикосновений, таких манящих в таинственные дали, от которых мозг отключается, а мысли улетают в чувственный мир. Упругая грудь, будто наливается той же сладкой энергией, а нежно – розовые соски становятся болезненно – изнывающими точками. Она напрягается от единственной мысли, бьющей в голове, как хвост рыбы, умирающей без воды безжалостно выкинутой на берег «Прикоснись»…

И вдруг кончик его изящного пальца обводит по кругу один из напряжённых сосков, рисуя кружевной рисунок на белоснежной коже. Вдох – выдох, и желанные пальцы продолжают сказочный путь к плоскому животу, заигрывая и танцуя какой–то странный танец, уносящий остатки её сознания за грани невозможного. Изящные движения исполняют арию любви, и только ему известны эти ноты. Напряжение нарастает, нежные пальцы застывают на месте – над любовным треугольником, и она выдыхает, вкладывая в летящую мысль кусочек вампирской души: «Сан, возьми меня…»

Лилия – Любовь открыла глаза цвета молодой ляпис – лазури и, оглядевшись по сторонам, разочарованно вздохнула: «Ах, это был только сон…»

Глава 1. Детство

Солнце совсем слабо пригревало, несмотря на самый разгар лета в Румынии, слегка освящая зелёный пригорок неподалёку от величественного замка в немецко–готическом стиле с душистой густой травой, укрывающей землю плотным живым ковром с разбросанными красными и синими полевыми цветами. Резвились белокурые дети: чудесная девочка, тонкая, как тростинка, лет семи на вид, и крупный мальчик, оба с бледно–фарфоровой кожей, но будто горящими странным огоньком лазурными глазами, с цветом, которых мог бы поспорить драгоценный самоцвет – сапфир. По всей округе раздавались воинственные крики малышей, похоже, они играли не в добрую детскую игру, а яростно дрались друг с другом, как на настоящей взрослой войне, да ещё и увесистыми мечами грубой формы, вырезанными из старого дуба, служащий им когда–то уютным домиком для других мирных игр.

– Ну вот, ты снова победил! В следующий раз я отвоюю у тебя победу! – громко вскрикнула девочка, хмурясь, сдвинув золотистые брови, гневно топнув маленькой ножкой о мягкую изумрудную траву, которая тут же обидчиво примялась от такого грубого обращения с матушкой природой.

– Не получится, милая сестрёнка, я сильнее тебя!

– А я – старше! – она сопроводила резкую реплику взмахом меча, разрезая им воздух пополам, будто бисквитный торт, пытаясь со всей силы ударить по руке ухмыляющегося мальчишки, который являлся ей, единокровным братом по отцу.

Он резко выставил вперёд правую руку в виде защитного блока, и девчонка от обратной силы своего же сильного удара, отлетела в сторону, упав на землю маленьким задом, раскинув широко ноги, опустив голову, хмуро смотря исподлобья.

– Я ненавижу тебя!..

– За что же, сестрёнка? За то, что я сильнее? Ну, так я же мальчик!

– Ну и что, а я – вампир и графиня!

– Ха, глупая, так и я тоже – вампир и граф, мы же дети одних родителей!

Малышка хмыкнула, отвернулась, надула розовые губы и, уставившись в землю, задумчиво стала ковырять кончиком меча, бубня себе под нос: «И родители почему–то его любят больше, а я – ненавижу…, и цвет волос у него другой, с чего бы это?»

– А может, ты не от моих родителей вовсе?

– Ну что ты говоришь глупости? Я сын Константина – нашего отца и Арии – моей матери. А ещё я бы хотел, чтобы ты поцеловала меня.

– Ты идиот! Я твоя сестра!

– Только по отцу.

– Это неважно.

После этой тирады между сестрой и братом, мальчик, гордо вскинув голову, усмехнулся и повернулся по направлению к замку, чтобы идти домой.

Подул лёгкий ветерок, колыхая разные по цвету и форме листья многочисленных кустов, небрежно раздувая светлые длинные волосы с серебряным отливом мальчугана, с красотой которого мог бы поспорить сам греческий Бог Аполлон; совершенно необычайная внешняя красота – гордость всех потомков этого великого вампирского рода Дракулы. Его взгляд поражал уникальностью и, будто бил электрическим разрядом, глаза ярко–голубого цвета, точнее назвать их можно сапфировыми. Лучи местного солнца, будто поглощались ими и, преломляясь, выпускались обратно, распространяя по ним тончайшие золотые лучики, казалось, что оно играет в них, как в правильных и идеальных гранях настоящего драгоценного сапфира самого лучшего качества, в честь таких уникальных глаз мальчика так и назвали Сапфир.

Он пошёл вперёд, глубоко задумавшись о странной ненависти и чёрной зависти сестры, которую крепко любил всем мёртвым сердцем и вампирской душой, плюс ко всему прочему, она ему нравилась намного больше, чем семейное понятие – сестра. Сапфир боялся собственных мыслей и желаний, но часто ловил себя на мысли, что хочет поцеловать её розовые чувственные губы, которые так мило украшали фарфоровое высокомерное лицо. Красота сестры завораживала его юную душу, и в похожих голубых глазах он тонул, чувствуя странное волнение, от которого ему иногда становилось тяжело дышать. И тут такая ненависть, за что? Он и сам не знал, мысли обуревали, и мальчик тряхнул волосами, как гривой, чтобы сбросить уныние и отчаяние. Волосы всколыхнулись, отражаясь в лучах солнца серебряными переливами на тёмном фоне, как волны моря, когда в нём глубокой ночью плескается полная луна, лукаво заигрывая с ним.

Внезапно родной пригорок осветило яркое золотое светило, дети вздрогнули и сразу посмотрели вверх, думая, что само солнце приблизилось к земле, но это оказалось вовсе не оно, а нечто вообще странное для этих унылых мест, где вечно царил полумрак, шли частенько дожди и стоял густой молочный туман.

Мальчик остановился, как вкопанный, зажмурившись от неожиданности и сильного свечения, больно режущего глаза, несмотря на мощнейшее заклинание семейного колдуна Альберта, не боятся ни солнечного света, ни зеркал, ни чеснока и тому подобного.

– Что это? – вскрикнула малышка, находясь чуть позади, указывая изящным пальчиком с острым коготком на золотое огромное облако, медленно двигающееся по небу прямо над ними и плавно опускаясь совсем рядом на землю.

Мальчик открыл глаза и, опешил при виде странного второго солнца, не зная, что и ответить любимой сестре. Он уставился на выходящих или даже больше было похоже выплывающих из золотого облака странных существ такого же цвета, совершенно непохожих на людей, а на огромных глиняных кукол. Волосы совершенно отсутствовали, лысые грушевидные головы создавали ещё более страшный вид, безликие черты лиц сливались в единое пятно, глазницы того же жёлтого цвета, что и тело, и выглядели как–то совсем не естественно, даже неприятно, отталкивающе, длинные руки с тонкими изящными пальцами завершали это живое видение. Семеро существ подплыли к детям, слегка касаясь земли, на миг подвисая в воздухе, и один из них, выплывая вперёд, произнёс грозным голосом, отдалённо напоминающим раскаты грома:

– Приветствуем тебя, Сапфир!

– Кто вы? – спросил мальчик, совершенно их не боясь, но, не понимая, что же это за странные существа, да ещё такие яркие.

– Мы прилетели за тобой.

– Как это за мной? Что это значит?

Тут к ним совсем неожиданно подскочила девочка.

– О, отлично, кто бы вы ни были, мне всё равно, забирайте его, он мне не нужен! Я ненавижу его!

Сапфир удручённо взглянул на сестру, но она только скривила с корявым ехидством гримасу в ответ на его тоскливый взгляд. Пришельцы удивлённо переглянулись, как показалось детям и вдруг то существо, что стояло первым, и было самым высоким, около двух метров ростом, подняло руку, под ней образовался сгусток золотистой энергии в виде неправильной формы шара, и совершенно без жалости швырнул в девочку; шар полетел, попав точно ей в грудь, она вскрикнула от внезапной боли и упала назад на землю, тут же потеряв сознание. Мальчик от неожиданности вздрогнул и кинул обеспокоенный взгляд на сестру, лежащую в беспамятстве.

– Что вы делаете? Зачем? – гневно прокричал и подскочил к сестре, схватив её, бережно держа одной рукой под шею, слегка затряс, пытаясь привести в чувство.

– Лилия, что с тобой? Очнись, сестрёнка!

Но девочка не дышала и не открывала глаз.

– Она нас недостойна, эта девчонка вас ненавидит, оставьте и следуйте за нами, и душа её чёрная, а ваша – золотая! Вы – Великий!

---