Вебкам-модель: в поисках счастья

Ленни Риск

Все персонажи и события являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.

Пролог. Хочешь не хочешь, а раздеваться придется

Шест был невыносимо скользкий. Каждый раз, когда я пыталась закинуть ногу выше головы и зацепиться за шест щиколоткой, мои руки съезжали на несколько сантиметров вниз.

Я зажмуривалась от волнения. Ладони потели еще сильнее. Я соскальзывала еще ниже.

Казалось, разорвать этот порочный круг никогда не удастся. Забросить ногу на шест я пыталась уже третье занятие подряд.

– Ничего-ничего, – подбадривала меня Аня. – Некоторые только через два месяца закидывать начинают. У тебя, мне кажется, быстрее получится. Главное – не сдаваться. Стой и маши ногой, стой и маши.

Если вы увидите Аню в метро, вам в голову не придет, что она преподает стриптиз. Маленькая, курносая… даже, можно сказать, невзрачная. Одевается как подросток: бойфрендовы джинсы, замызганные кеды, рюкзак камуфляжной раскраски… Но когда заходит в зал и стаскивает с себя безразмерную худи – точеное тело и пантерья пластика сразу выдают мастера спорта по художественной гимнастике, лауреата фестивалей эротического искусства и востребованного хореографа-постановщика для кабаре.

Я в кабаре танцевать не собиралась. Мой танец должен был предназначаться только для одного мужчины.

Правда, каждый раз для разного.

Но об этом пока страшно было думать. Мне даже здесь, среди девушек, было бы стыдно находиться почти голой. На первое занятие я по незнанию явилась в леггинсах и мешковатой футболке.

– Не, так дело не пойдет, – погрозила мне пальцем Аня. – Это стриптиз. Хочешь не хочешь, а раздеваться придется.

Я – само напряжение – нервно кивнула.

– Это не только ради чувственности, – пояснила тренер, – но и ради выполнения акробатических элементов. Ткань будет скользить по шесту. Обнаженная кожа – не будет. Полностью открытыми должны быть ноги, руки и талия.

Аня вела занятия в спортивной форме – микрошортах и топе длиной по нижнее ребро. Другие девушки одевались кто как: кто в бикини, кто вообще в нижнем белье. Я для себя пока что остановилась на Анином варианте. Только закинуть ногу на шест он мне не помогал.

– Если у тебя руки потеют, купи перчатки кожаные, с обрезанными пальцами. Вон как у нее, – Аня подбородком указала на девушку на соседнем шесте.

Эффектно замахнувшись ногой, та девушка закрутилась вокруг шеста, плотно обхватила его и буквально за два движения оказалась под потолком. Кошки на дерево и то медленнее забираются. Встав на распорку руками, она выполнила несколько зрелищных трюков, названий которых я пока не знала. А затем повисла на шесте вниз головой, держась только ногами – и плавно поскользила вниз, словно уходящая на глубину русалка.

За окном раздался громкий звон металла. Все головы синхронно обернулись на звук.

Прямо напротив меня на строительных лесах стоял мужчина южной внешности. В рабочей униформе, с распахнутыми от изумления глазами. Зал для тренировок находился в самом центре Москвы, в историческом здании. Фасад начали реставрировать как раз к моменту начала моих занятий шестовым стриптизом.

Рабочих, видимо, не предупредили о том, к какому зрелищу им следует быть готовыми. Звон издало ведро. Оно вырвалось из рук ошарашенного трудового мигранта и упало с высоты третьего этажа.

Аня нахмурилась и подошла к окну.

– Уходите, пожалуйста! – строго прокричала она, вся такая маленькая и насупленная. – Вы мешаете нам заниматься!

Рабочий без возражений полез вниз, доставать ведро.

Это был мой дебют в качестве стриптизерши. Мужские глаза впервые увидели меня в обнимку с шестом. Потрясающий исторический момент.

Что я почувствую, когда буду впервые исполнять полноценный, красивый стриптиз для мужчины? Делать крутки и проходки вокруг шеста, забрасывать на него ноги, прижиматься к шесту попкой – совсем как Аня и та девушка в перчатках?

И…

…что еще интереснее…

…кем будет этот мужчина?

Глава 1. Содержанка не получилась

В Москву я перебралась по приглашению Юльки, сразу как получила диплом. Она меня, по ее собственным словам, «забронировала» на работу, пока я училась на предпоследнем курсе. Свое консьерж-агентство у нее было, а владения английским не было. На языке Шекспира она выражалась на уровне «лец го дансинг тунайт?» – но для работы с состоятельными иностранцами в Москве этого вполне достаточно. Они к Юльке все-таки не ради дискуссий о квантовой механике обращались.

А я как раз переводчик с русского на английский и наоборот. В Москву так и так собиралась переезжать по очевидной причине рабочих перспектив. Ну и развлекательных, естественно.

С Юлькой мы дружили с детства. С моего. В год моего рождения Юлька уже отмечала совершеннолетие. Она жила этажом выше и была звездой нашего подъезда. Громкая, шебутная, беспощадно болтливая. Вечный двигатель. Тот редкий случай, когда кокетку-хохотушку обожали пенсионеры из всех подъездов поголовно. Если намечалась какая-нибудь общественная инициатива, мы точно знали, кто побежит собирать подписи или организовывать собрание. На ее лестничной площадке вечно топтались поклонники. Ее постоянно просили посидеть с маленькими детьми, когда родители заняты.

Со мной она сидела часто и называла меня «своим пупсиком». Мое самое первое воспоминание, мой первый проблеск сознания связан именно с ней, с Юлькой. Мы сидели на расстеленном на полу одеяле и играли в кубики. Юлька учила меня строить башенки.

После университета она покочевала в роли то секретарши, то менеджера по местным конторам, а потом рванула в Москву. Устроилась в турагентство. Побывала в командировках за границей: три месяца в Италии, полгода в Греции, два летних сезона в Турции.

Юлька жила каждый день, как последний. Другие девки, дорвавшись до должности аниматорши в Турции, сразу забивали на анимацию и бросались искать себе женихов. Когда я в Стамбул соберусь, экскурсовода выбирать не придется – там живут три моих бывших однокурсницы, с восемью единицами потомства в общей сложности.

Легкомысленная Юлька же всегда верила в существование «завтра». Пока другие девчонки жарили своим Ромео пирожки – она отжигала на танцполе. Пока другие напоказ умилялись деткам и рукоделиям – Юлька ходила в спа и курила сигариллы. Пока другие, уже забеременев от своих Ромео, знакомились с будущими заморскими родственниками – моя подруга знакомилась с расценками на европейскую медицину. (Травмы, полученные в состоянии опьянения, Росгосстрах не компенсировал. А Юлька байкерша еще та…).

Я, например, в «завтра» не верю. Существует только «здесь и сейчас». Никакого «дальше» может не быть. Ты вышел за хлебом – а тебе на голову упал кирпич. Ты нырнул в океан – а там акула, и ты уже не вынырнул. Ты…

Примеры неверения в завтра я каждый раз изобретала заново, и Юлька неизменно перебивала меня на третьем. «Типун тебе! У нас впереди и завтра, и послезавтра, и…» – примерно на этом слоге обычно зажигался светофор. И мы, со стаканами из «Шоколадницы» в руках, перебегали дорогу, чтоб поскорее расстелить плед на траве в парке. Я на пледе обычно читала Бэнкса. Она, усевшись ко мне вполоборота – Роулинг.

К сорока годам Юлька начала задумываться о том, чтоб открыть собственный бизнес. «Хватит работать на чужого дядю! Пора зарабатывать серьезные деньги!» – именно такой лозунг пришел на смену ее солнечному «У нас в запасе и завтра, и послезавтра, и так далее». Я полностью ее в этом поддерживала, хоть ни на какого дядю поработать к тому времени не успела.

Если откинуть ура-оптимистические лозунги, была еще одна причина, по которой Юлька решилась на открытие консьерж-агентства. Ей было некуда деваться.

Та межрегиональная компания, в которой подруга планировала проработать до пенсии, неожиданно и стремительно обанкротилась. Паническая рассылка резюме через Хедхантер доказала: никто не хотел брать на нормальную должность тетушку старше тридцати пяти лет, которая закончила аж целый факультет документоведения в региональном вузе. За всю свою карьеру Юлька так ни разу и не добралась до должности выше старшего менеджера, поэтому ее резюме не производило впечатления на кадровиков.

Да, они иногда отвечали на ее депеши. Предлагали смехотворно низкие оклады. Офисы в двадцати минутах ходьбы после последней остановки трамвая, на котором надо проехать пятнадцать минут от метро. Ненормированный рабочий день.

На ненормированный Юлька не могла пойти физически. Три года назад ей сделали две серьезные операции: удалили щитовидку из-за опасения развития рака и вырезали большую мерзкую опухоль гинекологического характера. «Доктор сказал, что после стимуляции я еще смогу иметь детей!» – убеждала Юлька не столько меня, сколько саму себя. И пила по восемь таблеток в день, чтобы нормально координировать движения, не терять память, не обливаться волнами раскаленного пота.

Оставшись без средств к существованию, она хваталась за каждую подвернувшуюся соломинку. Метнулась консультанткой в магазин дешевой косметики в соседнем доме, но не продержалась и двух смен из-за тахикардии. Пробовала устроиться дистанционным оператором колл-центра, но не прошла по возрасту. Просила, чтобы ее взяли уборщицей в офисный кластер недалеко от дома, но там не доверяли швабры людям с высшим образованием.

---