Вернувшись в дом, Рик сразу направился к отцу, но, дойдя до двери его комнаты, остановился в нерешительности. Показываться на глаза старшему Саттору младшему было стыдно. Для Рика за эти годы мало что изменилось. Мнение и уважение отца по-прежнему стояли на первом месте. Потоптавшись немного, молодой человек постучал в приоткрытую дверь.

– Заходи, – послышался усталый голос.

Георг сидел в своем любимом кресле со стаканом, наполовину наполненным коньяком, и смотрел в сторону окна. Рик шмыгнул носом, совсем как в детстве, и приблизился к полковнику. Саттор мазнул взглядом по сыну и снова отвернулся к окну, сделав глоток из стакана. Парень молча кусал губы, не зная, с чего начать. Хотелось извиниться, но извинений было мало, и Рик это понимал. В этот раз они с Егором действительно сглупили. Не стоило лезть в бортовую систему, не стоило устраивать гонки, не стоило… много чего не стоило делать, но теперь что-либо изменить было невозможно.

– Пап, мы – идиоты, – наконец, произнес Рик.

– Знаю, что дальше? – осведомился старший коммандер.

– Со всех сторон идиоты…

– Круглые?

– Абсолютно, – согласился Рик.

– Вы – мальчишки, – усмехнулся Георг. – Великовозрастные раздолбаи, которым собственный зад не дает спать спокойно. Налей.

Младший Саттор посмотрел на початую бутылку, послушно плеснул себе в стакан и устроился в кресле напротив. Полковник отсалютовал ему стаканом и сделал очередной глоток.

– Поговорим, – произнес отец, наблюдая за тем, как сын отставляет свой стакан на столик.

– Поговорим, – кивнул Рик.

Полковник усмехнулся и поднялся с кресла. Он прошелся по комнате и развернулся к сыну.

– Что ты знаешь об ответственности? – Рик открыл рот, но тут же его закрыл и ссутулился, уже понимая, что хочет сказать отец. – Кто ты, Рикьярд Саттор?

– Курсант Его императорского Величества, – негромко ответил молодой человек. – Будущий офицер…

– Боевой офицер, Рик, боевой! Насколько помню, ты ведь еще и в командиры метишь – ничего не изменилось?

– Нет, – буркнул младший Саттор.

– Так как же, твою мать, ты собрался нести ответственность за чужие жизни, если не справляешься с ответственностью за свою собственную?! Но больше всего меня бесит, что вы не можете дать внятного ответа – зачем?! Чего вы хотели добиться изменением параметров? Какую цель преследовали? Какой итог эксперимента предусматривался? Сын, я хочу знать ответы на все эти вопросы, иначе мне не остается ничего иного, кроме как сделать вывод: я не справился. Не смог вложить в твою голову разумных мыслей, не передал свой жизненный опыт. Да к чертям, если все мои слова и поучения не смогли достичь цели – значит, отец из меня никудышный!

– Папа…

– За каким чертом, Рик? Сколько лет я повторяю одно и то же: у каждого действия есть побудительная причина, направляющий вектор и закономерный итог. А кроме того…

– Ответственность, которую мы возлагаем на себя, осуществляя задуманное действие, – послушно повторил молодой человек.

– Итак – побудительная причина?

– Спор, – неохотно проворчал Рик.

– Направляющий вектор?

– Желание выиграть.

– Закономерный итог известен. С кем спорили? С Егором? И что вы пытались доказать друг другу?

– Не друг другу, – голос Брато ворвался в диалог отца с сыном. – Побудительная причина – спор с однокурсниками. Хотели переоборудовать флайдер, ускорить его.

– Не сошлись во взглядах, и каждый сделал по-своему? – понял полковник, и парни кивнули, подтверждая его догадку. – Насколько понимаю, вариант Егора оказался более жизнеспособным, а Рик едва не устроил фейерверк посреди мало, но все-таки оживленной трассы. Прямо в воздухе, да? И только благодаря другу выбрался из передряги более-менее удачно, так? Так?! Ты вынудил его приземлиться, Егор?

– Я бы вытянул, – упрямо произнес Рик и залпом осушил содержимое стакана.

– Молчи, раздолбай! – рявкнул Георг и указал на дверь: – Прочь с глаз моих. И никаких увольнительных, лично позабочусь. Как поняли?

– Вас поняли, господин полковник, – вяло отозвались парни.

– Не слышу.

– Вас поняли, господин полковник! – гаркнули курсанты Третьей Космической Академии, и старший коммандер закончил беседу кратким:

– Свалили.

Теперь уже действительно не имело смысла продолжать разговор. Боб – водитель, отсутствие увольнительных, а что еще мог придумать полковник, оставалось только догадываться. На догадках парни и решили остановиться. Поэтому ретировались из комнаты Георга быстрей, чем он успел поставить стакан на столик. Саттор проводил бегство сына и его друга мрачным взглядом, после криво усмехнулся и повторил уже в который раз за этот вечер:

– Раздолбаи.

Чтобы не искушать судьбу, парни скрылись в комнате Рика. Младший Саттор достал конспект, завалился на кровать и попытался углубиться в чтение. Егор, поерзав на стуле, открыл было рот, но, не заметив у приятеля желания вести сейчас беседы, вздохнул и развернулся к столу. Вскоре он уже корпел над своей тетрадью, что-то увлеченно вычерчивая. Рик скосил глаза на Брато, после поглядел на свой сендер, валявшийся на подушке, но отрицательно мотнул головой и вернулся к конспекту.

Материал не шел. Взгляд парня уже по десятому разу скользил по первому абзацу, но смысл прочитанного так и не отложился в голове курсанта второго курса Рикьярда Саттора. Наконец, он откинул в сторону тетрадь и ожесточенно потер лицо. Чтобы хоть немного отвлечься от невеселых дум, Рик поднялся с кровати и прошелся по комнате, затем остановился за спиной Брато и заглянул ему через плечо.

– Твою мать, Егор! – рявкнул Саттор, рассматривая чертеж, который с такой увлеченностью делал приятель. – Нам еще за этот эксперимент выгребать!

Брато бросил на друга рассеянный взгляд, после вытянул руку и, не глядя, оттолкнул склоненную над ним голову Рика.

– Не мешай, – буркнул он.

– Да пошел ты, – фыркнул Рик, подхватил контактор и направился к двери.

Когда он выходил из комнаты, Егор уже начал расчеты. Саттор обернулся, смерил Брато мрачным взглядом, но усмехнулся и покачал головой, проворчав:

– Как всегда…

И он был прав. От того замкнутого ребенка, тяжело переживавшего потерю родителей, каким Егор Брато пришел в кадетский корпус, не осталось ничего. С тех пор, как Рик и Егор сблизились, еще в первый год обучения, всегда отстраненный и равнодушный мальчик с необычными для уроженца империи глазами начал оживать. Вскоре его интерес к жизни и к собственному будущему заметно возрос, и перед летними каникулами заливистый хохот полукровки стал одним из самых привычных звуков, раздававшихся в казарме младшей группы.

На второй год обучения в Егоре Брато обнаружилась любовь к подначкам и розыгрышам. Беззлобным и не особо обидным, но пару раз Егор связался с кадетами постарше и чуть не получил по шее. Пришлось вмешиваться его закадычному и более серьезному дружку – Рику Саттору, чтобы погасить в зародыше готовый вспыхнуть пожар. Впрочем, на ворчание Рика, когда они остались наедине, Брато ответил круглыми глазами и возмущенным:

– Это у них нет чувства юмора, я тут при чем?

– Зато навалять могли по-серьезному, – ответил Саттор. – Об этом не думал?

– Так ты же рядом, – пожал плечами Егор и широко улыбнулся, разом погасив желание надавать ему по шее у самого Рика. Тот махнул рукой и произнес излюбленное слово своего отца:

– Раздолбай.

– Ага, – жизнерадостно кивнул Брато, но к старшим ребятам больше не лез.

А на третий год, незадолго до зимних каникул, Рик проснулся от шипения в ухо:

– Вс-ставай, с-соня, вс-ставай. Хватит мазать подушку слюнями. Встава-ай.

Первое, что разглядел сонный мальчик, это бордовые глаза своего приятеля. Егор был заметно возбужден, он закрыл Саттору рот ладонью, воровато оглянулся и кивнул на выход из спальни. Рик широко зевнул, сунул ноги в тапки и, не раскрывая глаз, пошел за другом, почесывая взлохмаченную голову. Их путь закончился в туалете, где Брато сунул приятелю его одежду и велел:

– Одевайся.

– Зачем? – спросил Рик, снова зевнув.

– Ты дурак, что ли? – возмутился неугомонный кадет Брато. – Раз говорю, значит, надо. На черта спрашиваешь? Давай-давай, шевелись, сынок, – закончил Егор покровительственно.

Так и не успевший до конца проснуться, Саттор послушно натянул комбинезон, чистые носки, приготовленные на утро, уже сунул ногу в ботинок и, наконец, очнулся. Распрямившись, Рик прищурился, склонил голову к плечу и вопросил:

– Что ты опять придумал?

Егор усмехнулся и сунул руку в карман. После вытащил карточку – ключ-вездеход, на котором стояло имя ректора, и важно произнес:

– Видал?

– Сдурел? – искренне поинтересовался Рик.

Брато закатил глаза.

– Иногда ты меня просто бесишь, – заявил он.

– Это ты меня бесишь, – зашипел Саттор, начиная закипать. – Нас завтра из кадетского корпуса выпрут!

Егор зафыркал, махнул рукой, но до ответа все-таки снизошел.

– Во-первых, дядя меня в приют не отправит. Ну, поорет, ну, в карцер, ну, плац подметем – жить можно. А во-вторых, ты поддался моему дурному влиянию. Могу сказать, что я тебя заставил…

– Но я не поддался! – воскликнул Рик, и Брато спешно закрыл ему рот ладонью, состроил страшную рожу и зашипел:

– Тс-с-с, совсем, что ли? Сейчас капрал припрется, и пойдем в карцер…

– Мы и так там будем, – ядовито ответил Саттор, отпихнув руку приятеля.

– Разумеется, – кивнул Егор. – Но одно дело – идти в карцер после полета на симуляторе, а другое – за нарушение режима. Первое намного интересней.

---