Он собирался объяснить бабушке, что хотел поставить велосипед рядом со своей кроватью, потому что велосипед был его другом, родным существом – существом из дома. Велосипед приехал с ним сюда из города, и в автобусе Никита держался за его рога, представляя, что едет не на автобусе, а на велосипеде. И сегодня Никита хотел уснуть, положив ладонь на седло своего друга. Без велосипеда спать в чужом доме, на чужой кровати, когда мама далеко и не почитает книжку, – это уж слишком! Но Никита не смог ничего этого объяснить. Если он сейчас скажет хоть слово, рыдания вырвутся на волю.

Бабушка подняла велосипед, выкатила его на улицу и поставила возле крыльца. Сходила к воротам, заперла их. Вернулась в дом, поднялась на три ступеньки по лестнице и положила руку на затылок Никиты. Никита сидел, уткнувшись носом в колени. Бабушка постояла рядом с ним, держа руку на его спутанных вихрах.

– Мультфильм можно? – пробурчал Никита.

– У меня нет телевизора, – ответила бабушка.

– А в интернете? – спросил Никита, немного приподняв голову и оторвав раскисший нос от коленей.

– У меня нет интернета. И компьютера нет.

Никита застыл, глядя на мокрые пятна на своих коленках.

– Ты книжки привез какие-нибудь? – спросила бабушка. – А то у меня только взрослые.

Никита лежал под одеялом в одежде. Дома он всегда спал без одежды, даже без пижамы, потому что так свободнее. Но здесь, у бабушки, он не смог заставить себя раздеться. Так и залез в кровать – в штанах и майке. Только сандалии снял.

Рядом с кроватью стояла трехлитровая банка с мышонком. Никита положил в банку пару своих носков, чтобы мышонку было чем укрыться, насыпал немного овсянки и поставил синюю крышечку с водой. Конечно, он не стал закрывать банку крышкой, чтобы у мышонка был воздух.

Бабушка села на пол возле банки с мышонком, подогнув ноги по-турецки, и стала читать вслух книжку, которую Никита привез с собой из города. Книжка называлась «Когда папа приходит поздно…»^[1]. Про папу одного японского мальчика. Этот папа все время задерживался после работы, потому что рыл с кротами яму, ездил по небу на лодке, забрасывал вместе с енотами-полоскунами вымытые звезды на небосвод и искал волшебную шляпу для одного медведя. А когда возвращался домой, рассказывал сыну о своих приключениях. Дома перед сном мама читала эту книжку Никите, когда их собственный папа задерживался после работы. Теперь Никита лежал в одежде под одеялом, которое пахло незнакомым запахом, и слушал голос бабушки. Заснуть не получалось. Бабушка прочла историю про кротов, историю про лодку и перешла к истории про енотов, а сон к Никите все не шел. Что же это, до утра бабушку слушать? Никита закрыл глаза и притворился, что спит. Бабушка сделала паузу, стала читать тише, время от времени поглядывая на Никиту. Никита глаз не открывал. Тогда бабушка тихо закрыла книжку, положила ее на пол, встала, погасила лампу и вышла из комнаты. Топ, топ, топ, – зазвучали ее шаги по лестнице вниз. Никита открыл глаза. Темнота. Он свесился с кровати, протянул руку и нащупал стекло банки, в которой сидел мышонок.

– Я бы тебя взял в кровать, но боюсь нечаянно придавить ночью, – прошептал Никита. – Вон я какой большой.

Мышонок пошуршал чем-то. Наверное, устраивался в носках. Никита нашарил на полу книжку, прижал ее к себе и свернулся калачиком под одеялом. Книжка была теплая, как живая. Никита поцеловал книжку и закрыл глаза.

Понедельник. Никита укрощает драконов

Утром в доме было пусто. Никита, спросонья запинаясь на ступеньках, спустился вниз и вышел на крыльцо. Мышонка он снова посадил в карман. По саду, от яблони до сливы и от сливы до вишни, летали круглые пушистые птенцы. Они недавно научились летать, смешно и отчаянно махали крыльями, неуклюже приземлялись на ветви и громко пищали. Никита засмотрелся на птенцов и не заметил, как подошла бабушка.

– Доброе утро, – сказала она и протянула Никите деньги и листок бумаги, исписанный шариковой ручкой.

– Это что? – удивился Никита, забыв поздороваться.

– Список, – коротко ответила бабушка. – Ты же в магазин хотел.

Никита посмотрел на деньги и на листок, на котором невозможно было разобрать ни слова.

– Я больше не хочу колбасу.

– Тогда не покупай, – согласилась бабушка. – А все остальное, – она показала на листок, – купи.

Никита еще раз попробовал прочесть, что же там написано.

– Могильный гручок? – наконец спросил он.

Бабушка наклонилась над листком, прищурилась, разглядывая слова, а потом фыркнула от смеха.

– Точильный брусок, – сказала она. – Что, у меня такой плохой почерк?

– Да, – кивнул Никита. – Ты это есть будешь?

– Нет, я этим топор буду точить.

– Топор? Зачем тебе топор?

– Дрова колоть.

– Дрова? Зачем…

– Печку топить.

– Печку?

– Никита, – остановила его бабушка. – Иди в магазин.

И она зашагала к своим грядкам. Никита сунул деньги в один карман штанов, листок – в другой и, спохватившись, закричал:

– А что там еще написано?

Бабушка не обернулась.

– А когда мы будем завтракать?

Бабушка все продолжала идти.

– А денег хватит?

– Сам разберешься! Завтрак будет в девять часов.

– А сейчас сколько часов? – воскликнул Никита, но бабушка его уже не слышала. Она ушла в дальний конец огорода и принялась выдергивать из грядок какие-то травинки.

Никита сошел с крыльца, сделал несколько шагов к воротам и остановился.

– А магазин-то где? – крикнул он в сторону бабушки, уже не надеясь на ответ.

– Разберешься! – долетело с дальнего конца огорода.

Никита скорчил рожу, высунул язык и в таком виде вышел за ворота. За воротами стояла незнакомая девчонка. То есть она не стояла, а сидела верхом на маленьком трехколесном велосипеде. Велосипед был ей мал, и тощие коленки торчали вверх, как у кузнечика. Девчонка с интересом смотрела на Никиту.

Никита спрятал язык и медленно попятился. Войдя спиной в ворота, он развернулся и с задумчивым видом пошел к крыльцу. У крыльца стоял его велосипед.

Когда Никита на своем двухколесном велосипеде выехал на улицу, девчонка все еще была там. Похоже, она не двигалась с места. На лице ее сохранялось все то же заинтересованное выражение. Поглядывая краем глаза на девчонку, Никита поехал на велосипеде по дороге. Девчонка, взгромоздив ноги на педали трехколесного драндулета, быстро-быстро начала их вращать и поехала вслед за Никитой. Никита сбавил ход, чтобы она не сильно отставала. Какое-то время они ехали молча. У развилки Никита остановился.

– Я магазин ищу, – сказал Никита.

Девчонка махнула рукой влево. Никита развернул руль влево, но не поехал.

– У меня мышонок, – сказал он.

И заглянул в свой карман. Девчонка слезла с велосипеда и подошла, вытягивая шею. Увидев в кармане Никиты мышонка, она издала восхищенный возглас и протянула палец, чтобы потрогать зверька, но Никита не разрешил:

– Погоди, он должен к тебе привыкнуть.

Девчонка убрала палец и спросила:

– А как его зовут?

– Не знаю, – ответил Никита. – Еще не придумал.

– Меня Оля, – сказала девчонка. – А тебя как?

– Никита, – ответил Никита.

– Назови его Лиза. Это же девочка?

– Почему девочка? – опешил Никита.

– Она ванилью пахнет, – сообщила Оля, наклоняясь к карману.

Конец ознакомительного фрагмента ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ